Марсилий слишком сильно опередил свое время, чтобы быть удобным. Он быстро возвысился вместе с Людовиком Баварским и так же быстро пал вместе с его падением. Когда Людовик заключил мир с папой, ему пришлось уволить Марсилиуса как еретика. Дальнейшие события нам неизвестны. По всей видимости, Марсилий умер в 1343 году, отверженный как церковью, с которой он боролся, так и государством, которое он трудился возвеличить.
Его временный успех был бы невозможен, если бы поднимающаяся профессия юриста не придала государству авторитет, соперничающий с церковным. На руинах феодального и общинного права, рядом с церковным каноническим правом, а зачастую и вопреки ему, юристы воздвигли «позитивное право» государства; и год за годом это королевское или светское право распространяло свое влияние на дела людей. Юридические школы Монпелье, Орлеана и Парижа выпускали смелых и тонких легистов, которые использовали римское право для создания теории божественного права и абсолютной власти для своих королевских хозяев в противовес папским притязаниям. Эти идеи были наиболее сильны во Франции, где они развились в L’état c’est moi и Le roi soleil; они также преобладали в Испании, подготавливая абсолютизм Фердинанда, Карла V и Филиппа II; и даже в парламентской Англии Виклиф излагал неограниченную власть божественного короля. Лорды и общины выступали против этой теории, а сэр Джон Фортескью настаивал на том, что английский король не может издавать законы без согласия парламента и что английские судьи обязаны, согласно своей присяге, судить по закону страны, чего бы ни пожелал король; но при Генрихе VII, Генрихе VIII и Елизавете Англия тоже склонилась перед абсолютными правителями. Между соперничающими абсолютизмами пап и королей некоторые идеалисты придерживались идеи «естественного права», божественной справедливости, заложенной в человеческой совести, сформулированной в Евангелии и превосходящей любой человеческий закон. Ни государство, ни церковь не уделяли этой концепции больше внимания, чем на словах; она оставалась на заднем плане, исповедуемая и игнорируемая, но всегда слабо живая. В XVIII веке она станет отцом американской Декларации независимости и французской Декларации прав человека, а также сыграет незначительную, но красноречивую роль в революции, которая на некоторое время разрушит оба абсолютизма, управлявшие человечеством.
Николай Кусский боролся с абсолютизмом папства, а затем смирился с ним. В своей многогранной карьере он показал лучшее лицо организованного христианства Германии, всегда подозрительно относившейся к церкви. Философ и администратор, теолог и юрист, мистик и ученый, он соединил в одной мощной личности лучшие составляющие тех средних веков, которые завершались вместе с его жизнью. Он родился в Куэсе, недалеко от Трира (1401 г.), и научился сочетанию учености и набожности в школе Братьев Общей Жизни в Девентере. За год обучения в Гейдельберге он почувствовал влияние номинализма Оккама; в Падуе его на некоторое время коснулся скептицизм Аверроэса; в Кельне он впитал ортодоксальную традицию Альберта Магнуса и Фомы Аквинского; в нем смешались все элементы, которые сделают его самым совершенным христианином своего времени.
Он так и не смог полностью отказаться от мистического настроения, которое передалось ему от Мейстера Экхарта; он написал классику мистицизма в De visione Dei; а в философской защите таких видений (Apologia doctae ignorantiae) он придумал знаменитое выражение — «познанное невежество». Он отвергал схоластический рационализм, пытавшийся доказать теологию с помощью разума; все человеческое знание, считал он, относительно и неопределенно; истина сокрыта в Боге.83 В целом он отвергал астрологию; но, поддавшись заблуждениям своей эпохи, он предался некоторым астрологическим вычислениям и посчитал, что конец света наступит в 1734 году.84 На фоне жизни, наполненной церковной деятельностью, он не отставал от научной мысли. Он призывал к проведению экспериментов и более точных измерений; предлагал засекать время падения различных тел с разной высоты; учил, что Земля «не может быть неподвижной, но движется подобно другим звездам»;85 Каждая звезда, какой бы неподвижной она ни казалась, движется; ни одна орбита не является точно круговой; Земля не является центром Вселенной, за исключением тех случаев, когда любая точка может быть принята за центр бесконечной Вселенной.86 Иногда это были разумные заимствования, иногда — блестящие аперчи.
В 1433 году Николай отправился в Базель, чтобы представить церковному совету притязания своего друга на архиепископскую кафедру Кельна. Его просьба не увенчалась успехом, но он воспользовался случаем, чтобы представить собору, враждовавшему в то время с папой, работу, имеющую большое значение для истории философии. Он назвал ее De concordantia Catholica, и ее главной целью было найти условия согласия между соборами и папами. Проводя сложную аналогию с живым организмом, он представлял Церковь как органическое единство, неспособное к успешному функционированию иначе, как через гармоничное сотрудничество своих частей. Вместо того чтобы сделать вывод, как это могли сделать папы, что части должны руководствоваться главой, Николай утверждал, что только Генеральный собор может представлять, выражать и объединять взаимозависимые элементы Церкви. В идеалистическом отрывке он повторяет Аквинского и Марсилия и почти плагиатирует Руссо и Джефферсона:
Каждый закон зависит от закона природы; и если он противоречит ему, то не может быть действительным законом…. Поскольку по природе все люди свободны, то всякое правительство… существует исключительно по согласию и воле подданных….. Обязательная сила любого закона заключается в этом молчаливом или явном согласии и договоренности.87
Суверенный народ делегирует свои полномочия небольшим группам, обладающим образованием или опытом для принятия или исполнения законов; но эти группы получают свои справедливые полномочия от согласия управляемых. Когда христианская община делегирует свои полномочия генеральному собору Церкви, именно этот собор, а не папа, представляет суверенную власть в религии. Папа также не может основывать свои притязания на законодательный абсолютизм на предполагаемом донации Константина, ибо эта донация — подделка и миф.88 Папа имеет право созывать общий собор, но этот собор, если признает его негодным, может справедливо низложить его. Те же принципы действуют и в отношении светских князей. Выборная монархия — это, вероятно, лучшее правительство, доступное человечеству в его нынешнем развращенном состоянии; но светский правитель, как и папа, должен периодически созывать представительное собрание и подчиняться его постановлениям».
Дальнейшая жизнь Николая стала образцом для прелатов. Став кардиналом (1448), он лично стал проводником католической реформации. В ходе напряженного путешествия по Нидерландам и Германии он провел провинциальные синоды, возродил церковную дисциплину, реформировал монастыри и женские монастыри, выступил против священнического наложничества, способствовал образованию духовенства и поднял, по крайней мере на время, уровень клерикальной и народной морали. «Николай Кусский, — писал на сайте ученый аббат Тритемий, — явился в Германии как ангел света и мира среди тьмы и смятения. Он восстановил единство Церкви, укрепил авторитет ее Верховного главы и посеял драгоценное семя новой жизни».89
К другим своим титулам Николай мог бы добавить титул гуманиста. Он любил древних классиков, поощрял их изучение и планировал напечатать для широкого распространения греческие рукописи, которые сам привез из Константинополя. Ему была присуща терпимость истинного ученого. В «Диалоге о мире», составленном в тот самый год, когда Константинополь пал под ударами турок, он ратовал за взаимопонимание между религиями как различными лучами одной вечной истины.90 А на заре современной мысли, когда растущая свобода интеллекта опьяняла, он писал здравые и благородные слова:
Познавать и размышлять, видеть истину глазами разума — это всегда радость. Чем старше становится человек, тем большее удовольствие ему это доставляет….. Как любовь — это жизнь сердца, так и стремление к знаниям и истине — это жизнь ума. Среди движения времени, ежедневного труда, недоумений и противоречий жизни мы должны бесстрашно поднимать взгляд к чистому небесному своду и стремиться к более прочному пониманию…. происхождения всего доброго и прекрасного, возможностей наших собственных сердец и умов, интеллектуальных плодов человечества на протяжении веков и чудесных творений окружающей нас природы; но всегда помнить, что только в смирении кроется истинное величие и что знание и мудрость приносят пользу лишь в той мере, в какой ими руководствуется наша жизнь.91
