Кульминация террора пришлась на Новгород. Иван недавно выделил архиепископу крупную сумму на ремонт церквей и считал себя популярным, по крайней мере, среди тамошнего духовенства. Но тут ему доложили, что за иконой Богородицы в одном из новгородских монастырей был найден документ — несомненно, подлинный, — в котором Новгород и Псков обещали сотрудничать с Польшей в попытке свергнуть царя. 2 января 1570 года сильные военные силы во главе с опричниками напали на Новгород, разграбили его монастыри и арестовали 500 монахов и священников. Прибыв лично 6 января, Иван приказал забить до смерти тех священнослужителей, которые не смогли заплатить пятьдесят рублей выкупа. Архиепископ был лишен сана и посажен в тюрьму. Согласно Третьей летописи Новгорода, в течение пяти недель продолжалась резня населения; иногда за день убивали по 500 человек; официальные записи насчитывают 2770 погибших, но Иван Дротов утверждает, что их было всего 1502. Поскольку считалось, что многие купцы, жаждавшие возобновления торговли с Западом, участвовали в заговоре, солдаты царя сожгли все лавки в городе и дома купцов в пригородах; были уничтожены даже крестьянские дома в окрестностях. Если только недружелюбные монастырские летописцы не преувеличили масштабы побоища, то для того, чтобы найти аналогии жестокой мести Ивана, нам придется вернуться к наказанию мятежного Льежа Карлом Смелым (1468) или к разграблению Рима войсками Карла V (1527). Новгород так и не вернул себе былого значения в торговой жизни России. Иван перешел к Пскову, где ограничил своих воинов в грабежах. Затем он вернулся в Москву и отпраздновал царским балом-маскарадом свое спасение от опасного заговора.
Столь бурное правление вряд ли способствовало экономическому прогрессу или культурным изысканиям. В мирное время торговля поддерживалась, а в военное — страдала. На землях, выделенных опричникам, а затем и на других землях, крестьянин был законодательно прикреплен к земле как средство поощрения непрерывной обработки (1581); крепостное право, редкое в России до 1500 года, стало к 1600 году законом страны. Налогообложение было хищническим, инфляция — стремительной. Рубль 1500 года стоил девяносто четыре, а 1600 года — двадцать четыре рубля, что в два раза больше, чем рубль 1910 года;14 Нам нет нужды следить за дальнейшим падением, разве что в качестве одного из уроков истории заметим, что деньги — это последнее, что должен копить человек.
Плодовитость семей и истощение почв вынуждали к беспокойному переселению на свежие земли. Когда оно перевалило за Урал, то обнаружило татарское ханство, основанное над населением башкир и остяков, вокруг столицы, известной под казачьим словом Сибирь. В 1581 году Семен Строганов набрал 600 казаков и отправил их под командованием Ермака Тимофеевича покорять эти племена. Это было сделано, Западная Сибирь стала частью разбухшего русского царства, а Ермак, бывший вождем разбойников, был канонизирован православной церковью.
Церковь оставалась настоящим правителем России, ибо страх Божий был повсюду, в то время как власть Ивана была ограничена. Строгие правила ритуала, если не морали, связывали даже царя; священники следили за тем, чтобы он омывал руки после аудиенции послам, не принадлежащим к православной церкви. Римско-католическое богослужение было запрещено, но протестантов терпели как врагов римского папы. Иван IV, как и Генрих VIII, гордился своими познаниями в богословии. Он устроил в Кремле публичный диспут с богемским лютеранским богословом, и надо признать, что самый жестокий из царей вел дискуссию с большей вежливостью, чем в религиозных спорах современной Германии.15 С другим богословом у него вышло не так хорошо. На воскресной службе в Успенском соборе (1568 г.) Филипп, митрополит Московский, демонстративно отказался от благословения, которого просил Иван. Трижды царь тщетно просил о нем. Когда его приближенные потребовали объяснить причину отказа, Филипп начал перечислять преступления и разврат Ивана. «Молчи, — вскричал царь, — и дай мне свое благословение!» «Мое молчание, — отвечал прелат, — возлагает грех на душу твою и призывает смерть твою». Иван ушел без благословения, и целый месяц Филипп оставался невредимым. Затем в собор вошел царский слуга, схватил митрополита и потащил его в тверскую тюрьму. О его судьбе спорят; по принятому Русской церковью мнению, он был сожжен заживо. В 1652 году он был канонизирован, а его мощи до 1917 года оставались предметом почитания в Успенском соборе.
Церковь по-прежнему производила большую часть литературы и искусства России. Печатание появилось около 1491 года, но единственными книгами, напечатанными в это царствование, были молитвенные пособия. Ведущим ученым был митрополит Макарий; в 1529 году он с помощью секретарей начал собирать сохранившуюся литературу своей страны в двенадцати огромных томах, которые опять-таки почти полностью состояли из религиозных, в основном монашеских, летописей. Духовник Ивана Сильвестр составил знаменитый «Домострой», или «Домовую книгу», как руководство по ведению домашнего хозяйства, воспитанию и вечному спасению; мы отмечаем в ней наставление мужу бить жену с любовью, а также точные указания, как плевать и сморкаться.16 Сам Иван в своих письмах был не менее энергичным писателем своего времени.
Самым ярким произведением русского искусства при нем стала церковь Василия Блаженного (Храм Василия Блаженного), которая до сих пор стоит в стороне от Кремля на одном из концов Красной площади. По возвращении из победоносных походов на Казань и Астрахань (1554 г.) Иван начал строить так называемый Покровский собор — собор Покрова Богородицы, которой он благоразумно приписывал свои победы. Вокруг этой центральной каменной святыни впоследствии выросли семь деревянных часовен, посвященных святым, в праздники которых Иван побеждал своих врагов. Каждую часовню венчал изящный расписной купол, каждый из которых был луковичным, но отличался от остальных по орнаменту. Последняя часовня, возведенная в 1588 году в честь Василия Блаженного, со временем дала название всему очаровательному ансамблю. Неизбежная легенда приписывает архитектуру итальянцу и рассказывает, как Иван выколол себе глаза, чтобы не соперничать с этим шедевром, но проектировали ее двое русских — Барма и Постников, лишь переняв некоторые ренессансные мотивы в ее декоре.17 Каждый год, в Вербное воскресенье, в рамках государственной мудрости, московские владыки и духовенство проходили торжественной процессией к этому собору; митрополит ехал боком на коне с искусственными ушами, чтобы имитировать осла, на котором Христос въезжал в Иерусалим, а царь пешком смиренно вел коня за уздечку; знамена, кресты, иконы и кадильницы расцветали, а дети возносили хвалебные овации и благодарности ненастным небесам за благословения русской жизни.
К 1580 году Иван, казалось, одержал победу над всеми своими врагами. Он пережил несколько жен, был женат на шестой и подумывал о том, чтобы добавить еще одну в дружеском двоеженстве.18 У него было четверо детей: первый умер в младенчестве, третий, Федор, был полудурком, четвертый, Дмитрий, якобы страдал эпилептическими припадками. Однажды в ноябре 1580 года царь, увидев жену своего второго сына Ивана в нескромном, как ему казалось, наряде, упрекнул и ударил ее; у нее случился выкидыш; царевич упрекнул отца; царь в беспричинной ярости ударил его по голове царским посохом; от удара сын умер. Царь обезумел от раскаяния; он проводил дни и ночи, громко плача от горя; каждое утро он предлагал свою отставку; но даже бояре теперь предпочитали его своим сыновьям. Он прожил еще три года. Затем на него напала странная болезнь, от которой его тело распухло и источало невыносимое зловоние. 18 марта 1584 года он умер во время игры в шахматы с Борисом Годуновым. Сплетни обвинили Бориса в его отравлении, и была поставлена грандиозная опера в истории царей.
Не стоит думать, что Иван IV был просто жестоким людоедом. Высокий и сильный, он был бы красив, если бы не широкий плоский нос, над которым возвышались разросшиеся усы и густая русая борода. Прозвище Грозный неправильно переведено как Грозный; оно означало, скорее, величественный, подобный Августу, который применялся к цезарям; Иван III также получил это имя. На наш взгляд, да и на взгляд его жестоких современников, он был отталкивающе жесток и мстителен, он был беспощадным судьей. Он жил в эпоху испанской инквизиции, сожжения Сервета, обезглавливания Генриха VIII, марианских гонений, Варфоломеевской резни; когда он услышал об этой бойне (которую папа приветствовал с похвалой), он осудил варварство Запада.19 У него были провокации, которые поджигали легко воспламеняющийся нрав, ставший буйным из-за наследственности или среды; иногда, говорит один из очевидцев, небольшая досада заставляла его «пениться у рта, как лошадь». 20 Он признавал и порой преувеличивал свои грехи и преступления, так что его враги могли лишь подражать ему в своих обвинениях. Он ревностно учился и стал самым образованным мирянином своей страны и времени. Он обладал чувством юмора и мог разразиться джовианским хохотом, но в его улыбке часто проглядывало зловещее коварство. Он проложил себе дорогу в ад с прекрасными намерениями: он защитит бедных и слабых от богатых и сильных; он будет способствовать торговле и средним классам как сдерживающим факторам феодальной и ссорящейся аристократии; он откроет двери для торговли товарами и идеями с Западом; он даст России новый административный класс, не связанный, как бояре, древними и застойными путями; он освободит Россию от татар и выведет ее из хаоса в единство. Он был варваром, пытающимся стать цивилизованным.
