Потому что опять на сердце появилось сомнение!
И воин понял, как он по ней соскучился. Как жалеет, что её нет рядом… Наверное, он даже хотел бы вернуться на север, к ней! По самому северу он не тосковал…
Хотя…
Слова удогана Горо теперь были куда более понятны. Действительно, в империи Ито жизнь была проще… Бери меч – руби демонов. А здесь непонятно, кто друг, кто враг… Идёшь на виновного – он оказывается невиновным. Хочешь убить человека – но не можешь убить человека…
Итошины уже потянулись колонной за И’До. Джо, ведомый Тодо и Ган-Иолаем, замыкал чёрную колонну. А До’Эйве всё стоял в задумчивости.
Ему на плечо легла рука. Воин обернулся и увидел… Кота!
– Слушай, храбрец, – начал тот уже опять со своей дурацкой улыбкой, – Завтра в ставку придёт обоз. Пять тысяч золотых сальдов, это от меня погорельцам из Мата-Мата… Добровольно! Это не взятка и не подкуп. А своему удогану передай, что ему не мешало бы научиться формулировать свои вопросы более точно. И ещё… тут у вас в клане наш земляк… Сегодня он в ставку не вернётся! Нам бы чуток поговорить с ним за жизнь!
Глава 13. КАРАВАНЫ ОСТАНОВИЛИСЬ
И тут в мой разум грянул блеск с высот,
Неся свершенье всех его усилий.
Здесь изнемог высокий духа взлет;
Но страсть и волю мне уже стремила,
Как если колесу дан ровный ход,
Любовь, что движет солнце и светила.
Доколмо-Леям, отрывок из поэмы «Свет Священной Рощи»,
9-е число месяца Краба, 531 г. IV эпохи, Конолвар
1
Кешол-Ирайк отмерял тяжёлые шаги. Доколмо-Леям давил пятками в бока медведя, чтобы тот ускорил шаг, насколько мог. Сзади двигалась постоянная свита: Лаоваль и Даоле-Родо на лосях Пэряяйе и Йызе и ещё пятьдесят верных тавров на рослых жеребцах.
Подходили к Конолвару.
У стен города толпились сотни людей, на каждого по несколько верблюдов и лошадей.
Караванам запретили входить в Великие Города…
Лаоваль и Даоле обогнали Доко, проехав первыми, оттесняя копьями недовольных людей. Стоял гвалт, повсюду слышались ругательства и истеричные выкрики.
– По какому праву?!
– Требую объяснений!
– Да у меня же товар испортится!
– А кто мне возместит расходы, а?!
Доко был бы рад ответить на вопросы караванщиков, но пока не мог. Нао объявил города Долины закрытыми, запретил даже внутренние миграции и закрыл вход для гостей, будь то купцы, переселенцы или просто путешественники. В итоге у стен Конолвара, Далаала и Ивета, что и так были насыщены переселенцами из Мата-Мата, выросли огромные палаточные стоянки караванщиков, не желающих мириться с данной ситуацией и ещё на что-то надеющихся.
Купцы не хотели возвращаться в свои города без выручки, и так немало потратившись на дальний переход.
Доко не совсем понимал позицию Нао. Конечно же, угроза возвращения нежити была.
Но сражаться с мертвяками должны воины!
А воины клана Справедливость как раз-таки были к этому готовы! Однако два раза приходилось отражать атаки Железных Душ.
Долина обязана жить полноценной жизнью, считал Доко. Из-за блокады проходящих караванов могла возникнуть проблема с продовольствием. До голода, понятное дело, за короткое время бы не дошло, но дефицит товаров становился неминуем. А значит, возросло бы и количество контрабанд, которое, в свою очередь, подтолкнуло бы к открытию новых чёрных рынков. Чёрных рынков, с которыми Доко так отчаянно боролся.
Последний довод молодого лидера клана Справедливость был таковым: даже если посещение Долины для караванщиков опасно, то люди вправе рисковать собственными жизнями ради личного обогащения и заработка. Никто насильно караванщиков в Долину не тянул.
И Доколмо-Леям поставил цель разобраться в сложной ситуации, сделать всё возможное, чтобы караваны вошли в города.
Сейчас же он был окружён озлобленной толпой.
Доко, держась за луку седла и вынув ноги из стремян, подтянулся, сначала разместился на медвежьей спине на корточках, а после поднялся в полный рост. Кешол-Ирайк покорно остановился.
– Слушайте меня, торговые люди! – объявил Доко, – Я, Доколмо-Леям, лидер клана Справедливость, не вижу причин в остановке ваших караванов! Это воля верховного правителя, с которой я не согласен! – озлобленные выкрики моментально сменились овациями, одобрением и выражением поддержки, – Я направляюсь к посаднику города Конолвар, моему земляку Аратану-Ко, чтобы поскорее разрешить этот вопрос. Я сделаю всё возможное, чтобы сегодня же вы вошли в Конолвар и прочие города Долины.
– Да, правильно! – раздалось в толпе.
– Ну хоть один заступник нашёлся!
– Молодец, Доко!
– Спасибо, Доко!
Ворота распахнулись, часовые признали гостей. Клан Справедливость направил своих верховых животных в Конолвар, а вслед им раздавалось дружное скандирование караванщиков: «До-ко! До-ко! До-ко!»
2
На сердце у Доко было неспокойно.
Сколько раз он был близок к полному отчаянью!
И только Она, Великая Айдуэн, давала ему силы для дальнейшей борьбы. Только Её свет указывал Доко дорогу. Только Её голос говорил, что он не имеет права сдаваться.
Тавры живут около двухсот лет. А серьёзной общественной деятельностью обычно начинают заниматься лет с тридцати-сорока… Доко же стал послом уже в тридцать. А к сорока – лидером клана!
Он понимал, что не имеет достаточного опыта управления… Однако этот опыт приходил с каждым днём в десятикратном размере. Жизнь в Долине за несколько месяцев научила Доко и его людей многому.
Но всё чаще он стал себя ощущать игрушкой в чьих-то руках. Если ещё несколько месяцев назад он беспрекословно полагался на мудрость князя или Аратана-Ко, то теперь замечал, что ему что-то недоговаривают. Посылают в самое пекло, в самую гущу событий, заставляют принимать решения, а потом вдруг поступают по собственному усмотрению… К примеру, ему навязали лукавого советника Иомита Асмало, который в итоге бежал. А отвечал за все его действия он, Доко. Или вот: князь обещал во всём поддержку посаднику Конолвара, а тот после радушного приёма несколько месяцев назад вообще отошёл в сторону и стал делать вид, что он ничьей стороны не придерживается.
Быть может, князь решил мной прикрыться… Использовать как щит… Сначала в интригах с ведичами, потом здесь, в Долине. Может, я принял ношу, которую не смогу осилить? Но… Но ведь на этот Путь благословила меня Она! О да! Пусть князь строит планы, пусть отдаёт приказы… Но слушать, в первую очередь, я буду только Её! И никого более!
Он помнил, как сейчас, тот знаменательный день, когда вошёл в Священную Рощу. Он шёл один, но чувствовал себя единым со всем миром. На душе было так хорошо, что хотелось целовать каждую травинку, гладить каждое дерево… Огромная Вселенская любовь наполняла грудь Доко. Птицы распевали волшебные песни, и музыка эта текла по лесу под шелест ветвей и посвистывание ветра. Разве мог Доко забыть то магическое сияние, что увидел издалека?! Ему, достаточно сдержанному юноше, хотелось плакать от счастья. Настолько тогда стало легко и хорошо. Он постиг Её истинное величие и даже боялся лишний раз посмотреть в Её сторону. А уж сделать шаг вперёд вообще было бы дерзостью и кощунством!
Она, Она благословила его на путь! Значит, путь этот был предначертан ему! Что там слова князя?! Айдуэн, сама Айдуэн сделала за него выбор!
А разве могла предать Она? Разве могла воспользоваться им Она? Нет! Она могла дарить только любовь!
«Ты станешь великим, Доколмо-Леям! И великим станет твой путь!» – были её последние слова…
