Всадники чекатта всё прибывали и прибывали. Звезда за несколько мгновений оглядела нежданных союзников. Под плотными слоями краски можно было разглядеть грубые лица с морщинами и шрамами. Не было в коннице зелёных юношей вроде тех, что пришли с Оленем. Только матёрые зрелые воины.

Они вышли из священной долины! Шаманка сокрушалась, что старейшины не нарушат традиций. Но народ чекатта изменил им ради жизни во всём Элиноре!

Нежить была зажата с трёх сторон…

Гуавары Чёрной Звезды влились в ряды итошинов и стали теснить мертвяков в самый центр.

Они увидели Джуманну. Их предводитель застыла, привстав в стременах на своём коне с высоко поднятым мечом, а над нею нависли очертания духа Тако-Така, пугающего своей неизведанной мощью.

Неужели мы бессильны? Неужели всё зря?!

Но небо вдруг озарилось светом!..

Тёмную фигуру Тако-Така стали рассекать солнечные лучи. Они терзали образ Чёрного Шамана, как отточенная сталь мягкую плоть.

Плотная пелена туч стала рассеиваться.

Да! У Оленя получилось! Она освободила души! Тако-Така и букта теряют силу!

Мертвяки, до этого рубившие направо и налево столь яростно, остановились в замешательстве, некоторые стали ронять из рук оружие. Нежить стала двигаться по непонятной траектории, почти хаотично… Трупы передёргивало.

И тут они стали падать… Мёртвые становились просто мёртвыми, обретая долгожданный покой…

Одинокий чёрный шаман неподалёку от Звезды попытался удрать, но она настигла его ударом сабли в затылок. Букта рухнул.

– Шаманы! – громогласно скомандовала Джуманна, – Не дайте уйти ни одному шаману!

Воины принялись выполнять приказ.

– А вы весёлые ребята, – Звезда подошла к До’Эйве, успокаивающему тяжело дышавшего от усталости и ярости а’джо’гана, и похлопала его по спине, – Я ведь поначалу думала, что скучные и занудные… С меня бочонок отборного гуаварского рома, северяне!

А меж павших воинов бродил заведённый удоган И’До и кричал:

– Кот! Тысяча демонов, Кот, куда ты делся?!

Радость победы мгновенно сменилась свербящим чувством печали.

Фао рвалась в бой, как и её товарищи.

Но Джуманна чётко обозначила их обязанности. Ведичи согласились: действительно, воины из них никакие, но помочь они могли в другом. Сначала как посыльные, а потом как врачеватели.

Все четверо клятвенно обещали Джуманне, что как только на поле боя станет совсем жарко, они вернутся в госпиталь.

Комос, Сваол-Ней и Докомол-Ильдасу вообще было запрещено оттуда отлучаться.

– Рисковать собой – ваше дело! – заявила Джуманна, – Но если вы погибнете сами, убьёте ещё и сотни раненых, которых могли спасти!

С таким доводом спорить было трудно.

Но ни о чём другом, кроме как о грядущем бое, Фао не думала. Уже не было времени вспоминать красоты Докол-Мо, не было времени упрекать Ину за то, что потащила с собой Родолрода, едва не погубившего Долину, не было времени гадать о том, что будет после…

Есть только сейчас!

Лишь битва началась, Джуманна отдала первый приказ: убивать колдунов. Её приказа уже не было слышно, и ведичи взялись донести послание до воинов.

Ина – гуаварам, Номе – итошинам, Вей-Лея – механикам, Фао – таврам.

Но немного времени прошло с того момента, как Фао выполнила задачу, оповестив Доко, до того, как авангард был смят, а нежить прорвалась к центру.

Белкой она увиливала от падающих смердящих тел мертвяков и сражённых воинов объединённого войска.

В какой-то момент её, белку, схватила огромная рука. Фао повернула мохнатую мордочку и увидела яростное окровавленное лицо Лаоваля. Сейчас он не был тем милым и симпатичным тавром, что не выходил из её головы. Это был грозный воин в чаду смертельной битвы.

– Уходи! – буквально проревел он, – Не видишь?! Тебе уже здесь не место! Идёт бойня! А ну, живо!

Может быть, впервые в жизни строптивая ведичанка сразу исполнила команду. Не стала спорить, не стала идти наперекор. Она и так обещала Джуманне вернуться в госпиталь, а тут ещё Лаоваль, умеющий убеждать…

Сначала у шатров врачевания время тянулось бесконечно. Фао, Ина и прочие ведичи просто ждали. Не возвращались Номесдесолдок и Вей-Лея. Было невыносимо ощущать собственное бессилие в такой момент.

Филин несколько раз оборачивался птицей и летал к месту сражения. После третьего полёта он принёс в когтях первого раненого – молодого механика-артиллериста Мат’Инга. Ведичи немного оживились. Комос принялась за дело. Филин совершил ещё несколько полётов, и нуждающихся в помощи вскоре набралось больше десятка. В госпитале забурлила жизнь. Точнее, борьба за жизнь.

Их наставник больше никуда не отлучался, командовал процессом. Вскоре раненых стали подвозить на лёгких повозках джуниты и механики, дежурившие у шатров.

Фао не забыть того страшного момента, когда в госпиталь вернулся побитый Номе в истерзанной одежде. В руках он держал окровавленный рыжий комок…

Вей-Лея, обернувшаяся лисой, была мертва…

Её просто затоптали ногами на поле боя.

Фао, Ина, Комос и Сваол-Ней не могли сдержать слёз. Той, что подарила им новую жизнь, что вывела из леса, больше не было. В последнее время они очень мало общались с Вей-Леей. А ведь можно было сказать ей ещё столько всего…

– Она останется великим героем Долины и всего Элинора! – объявил Старый Филин, – Она была совсем юной, но совершила великое: вывела ведичей из леса! Но, друзья мои, ей уже не помочь. А раненые в помощи нуждаются!

Он был прав.

Фао не думала ни о чём, кроме врачевания. Сосредоточилась на том, что должна спасать жизни. Она беспрекословно выполняла поручения Старого Филина и Комос. Были те, кто, несмотря на всех усилия ведичей, умирал у них на руках. Но на смену им приходили всё новые и новые, которых ещё можно было спасти.

Ведичи даже пропустили мимо ушей новость о том, что битва закончилась, а союзная армия взяла верх.

Для них этот бой ещё продолжался. Здесь, у шатров госпиталя…

Вечерело. Фао и её товарищи валились с ног от усталости. Только Филин по-прежнему был неугомонен. Наконец, все, кому можно было помочь, успокоились под действием зелий, трав и перевязок. Оставалось только ждать. Они сделали всё, что могли. Кто-то уже завтра должен был пойти на поправку, кто-то, несмотря на все их усилия, отправился в мир теней, а кто-то висел на волоске от смерти, и здесь уже всё зависело от воли случая…

В сумерках в госпиталь пришёл И’До. На руках он принёс тело капитана Риосского Кота. Бережно он положил его на настил. Кот был бледен, как мел, а из раны на его груди продолжала сочиться кровь.

– Его ударили копьём, – сухо проговорил итошин.

Филин лишь покачал головой.

Комос склонилась над лицом Кота, провела над ним рукой и вдруг глаза её округлились.

– Он дышит! – сказала знахарка, – Слабо, но дышит!

– Это невозможно! – опешил Филин, – Его ранили точно в сердце!

Главный знахарь поспешил за инструментами и примочками.

Комос попросила Фао помочь ей. Вместе они срезали окровавленный кусок камзола. Комос влажной тряпицей протёрла рану. Страшная дыра в груди продолжала кровоточить, но уже меньше. Ловкие пальцы Комос раздвинули кожу и рваные куски мяса на ране.

Фао ахнула.

Между рёбер Кота блестел золотой сальд, не позволивший копью противника пронзить сердце…