Имя же лидера первопроходцев впоследствии дало имя новому учению, совсем не похожему на философию итошинов.

Уже далеко не юноша, а зрелый и много повидавший мужчина, Тау переосмыслил свою жизнь. Он понял, что всё, что с ним произошло, не было случайностью. Безответное чувство, опала, прощение, путь в никуда, чувство страха и обретение бесстрашия, постижение силы и, наконец, горная долина, созданная для жизни.

Ещё будучи итошином, Тау слышал рассказы о Долине Предков и нравах, царящих там… О том, что люди, живущие в довольстве и благе, пекутся в первую очередь о своём достатке, а не о своей душе. Живут себе вольготно, не зная, что на севере итошины с оружием отстаивают право на эту жизнь…

Тау не хотел, чтобы его страна стала такой же. Потому в основе бытия своего народа он заложил особое учение. Суть учения Тау заключалась в вечном пути, направленном на совершенствование своего внутреннего мира. Сам мудрец Тау очень много размышлял о Плоти Демона и силе, заложенной в реликвии. И вот он задался вопросом: а можно ли обрести могущество и абсолютное бесстрашие в самом себе, не пользуясь артефактами древности? Ведь если подобные артефакты хранят в себе настоящую силу, значит, эту силу как-то можно получить и извне!

С тех пор народ улутау стал заниматься саморазвитием и обретением силы путём постоянных медитаций, закаливания тела и духа и самосозерцания.

Однажды в горную страну прилетела огромная птица. Когда она приблизилась к Тау, он увидел письмо, прикреплённое к птичьей лапке. Каково же было удивление Тау, когда он прочёл послание! Его написал Тошо! Император говорил, что видел чудный сон, как Тау закладывает город в прекрасных плодородных землях. Тошо разослал своих учёных птиц, чтобы они этот край разыскали. Император благословил дело Тау. С тех пор началась переписка между императором и Тау, а после – его последователями.

Мудрец Тау умер в глубокой-глубокой старости. Тело его сожгли, а прах развеяли по всему краю, дабы душа мудреца стала частью этой страны. Последователи учения, возглашённый народ улутау, отстроили на Небесном Плато небывалый по красоте и величию город Токана, где продолжили заниматься постижением силы. Новые и новые мудрецы по-своему стали трактовать учения Тау. Они не отходили от основ, заложенных великим учителем, однако стали закладывать собственные школы, каждая из которых становилась отдельным поселением. Руководили же школами мастера.

Народ улутау заводил семьи, растил детей, пахал землю, занимался охотой и рыболовством, но всё свободное время посвящал саморазвитию. Каждая школа жила, как отдельная община, которой руководил мастер, отвечавший не только за духовное развитие своих учеников, но и за их быт. Каждый мастер назначал себе приближённого ученика, который сам становился мастером после смерти учителя.

А в Светлом Дворце Токаны восседал ино-то – мудрый старец, что лучше прочих мог трактовать учение Тау. Ино-то выбирался мастерами всех школ. Он не имел какой-либо власти, ибо понятие власти отсутствовало в стране Улутау. Даже мастера не навязывали ученикам свою волю, а лишь помогали на жизненном пути. Если же сам мастер сбивался с пути, он всегда мог спросить совета у всемудрейшего ино-то.

Светлый Дворец со временем потерял собственную школу и стал обителью ино-то, где тот проводил всё своё время в постоянных медитациях. Представители школ совершали постоянные паломничества во дворец, следили за его состоянием, занимались уборкой, пользовались архивами и библиотеками, но никогда не селились рядом.

Страна Улутау не знала бед. Не было в ней насилия, не случалось убийств и грабежей, ибо жители Небесного Плато стремились к самосовершенствованию, а людские пороки стали им чужды.

Мастер Нао был учеником мастера Мао в школе Западного Склона. После смерти Мао он возглавил школу. На тот момент ему как раз исполнилось шесть раз по шесть лет. Управлял Нао ей достойно, моментально заслужив любовь и уважение своих учеников. Боевые искусства и умение обращаться с мечом были обязательной частью его учения, в то время как очень многие школы стали практиковать медитацию без совершенствования своего тела.

Нао был силён и крепок, невероятно ловок и подвижен, и никто в горной стране не мог сравниться с ним. Насколько силён был мастер Нао телом, настолько же крепок и духом!

Сперва Улари хотел во всём походить на мастера. Однако сам Нао объяснил ему, что каждый человек хранит в своём сердце собственное Тау, ибо путь его так же уникален, как и его душа.

А подражать кому-то – это ступать на чужой путь, сворачивая со своего собственного.

– Мысли, как Улари, а не как Нао! – сказал однажды мастер своему воспитаннику.

С тех пор Улари лишь советовался с мастером, но решения принимал самостоятельно. Сперва он совершал много ошибок и в обучении, и в жизни. Но Нао лишь хвалил его за эти ошибки, говоря, что с каждой новой он, Улари, становится лишь сильнее.

– Одна ошибка – один шаг к самостоятельности и свободе! Осознание этой ошибки – скачок к мудрости! – заключил мастер.

Улари исполнилось три раза по шесть лет и ещё четыре года. Недавно мастер Нао назначил его приближённым учеником. Значит однажды, после смерти Нао, Улари суждено было возглавить школу Западного Склона. Но Нао был не стар, а по прошествии многих лет всё могло измениться. Улари мог уйти от учения, а Нао выбрать себе иного ученика. Мастерам и их приближённым не запрещалось заводить семьи. Сам Нао имел жену и сына Инао. Однако руководство школой не позволяло уделять своей семье достаточно времени. Каждый ученик Нао – зрелый, подросток или совсем ребёнок – был воином, ставившим выше мирских дел совершенствование собственного тела.

Однажды мастер Нао сообщил Улари:

– Сам ино-то вызывает меня в Светлый Дворец Токаны. Я хочу взять с собой трёх своих лучших последователей: тебя, дорогой Улари, Мо’Каа и Са’И.

Искренняя радость посетила сердце Улари! Ещё бы! Увидеть Светлый Дворец Токаны на Небесном Плато и самого верховного учителя ино-то!

Никогда не забудет Улари того великого дня!

Школа Западного Склона была лишь маленьким поселением, Токана же поразила своей грандиозностью. Улари с раскрытым ртом подходил к Светлому Дворцу – огромному монолитному сооружению из белого камня. В сто человеческих ростов высотой были колонны дворца. Арка главного входа сверкала на солнце необычайной белизной, какой может сверкать только снег на горных вершинах.

А перед самим дворцом были разбиты аллеи с ровно высаженными зелёными карликовыми соснами. Пылали алым маленькие тюльпаны и отдавали лиловым, похожим на предрассветные сумерки, душистые эдели.

Перед дворцом стоял постамент со статуей отца народа, мудреца Тау. Вернее, самой статуи не было… Когда Тау был уже очень слаб и стар, один из его учеников сказал, что хочет вытесать из гранита статую учителя, чтобы отныне каждый мог подойти к ней и обратиться к лику великого наставника. Но Тау лишь улыбнулся и сказал: «Так зачем же обращаться к камню, если ты хочешь обратиться ко мне? Пусть каждый увидит меня таким, каким захочет увидеть!» После смерти мудреца последователи вытесали постамент, но статуя из камня, по наказу учителя, на нём так и не появилась.

Тогда Улари, подойдя к постаменту, точно увидел лик светлого Тау, улыбающегося ему и благословляющего его путь.

Мастер Нао и его ученики удалялись в глубь дворца, наблюдая всё новые и новые красоты. Полы были выложены чистейшим мрамором, а стены украшены самоцветными россыпями. Улари уже фантазировал, насколько потрясающим окажется зал, где восседает ино-то. Нао потянул ручку тяжёлой двери, на которой было выгравировано золотое солнце. Улари затаил дыхание, готовый узреть величайшее великолепие, и…

…увидел лишь сырую каменную келью, абсолютно пустую. Пол был устлан соломой, а посреди этой кельи сидел седой старик, замотанный в грубое шерстяное тряпьё.

– Приветствую тебя, лучезарный и мудрейший ино-то, кладезь знаний и добрых мыслей! Я – Нао, мастер школы Западного Склона, со своими учениками прибыл к тебе для того, чтобы внимать твоим золотым словам.