– Первая – выход… А вторая… Ещё одна лаборатория, но лучше туда не заглядывать.
– Почему? – Олень насторожилась.
– Предполагаю, что тебе не стоит этого видеть.
После этих слов Олень сбросила с головы мокрую тряпку, вскочила на ноги, в два прыжка оказалась у заветной двери и резко распахнула её.
В нос сразу же ударил омерзительный запах гнили. Настолько сильный, что шаманку чуть не стошнило.
В комнате тускло мерцали ещё две лампы. В этом слабом свете можно было различить множество лежаков и столов, на которых покоились… человеческие тела! Где-то уже совсем истлевшие скелеты, обтянутые кожей, где-то – ещё облепленные плотью… Гниющие и жутко воняющие.
В комнате стоял гул от навозных мух. Стены и пол облеплены слизнями и червями.
Почти рядом с каждым телом можно было различить множество ножей, ножниц, пил…
Жуткое зрелище! Не зря Нао предостерегал меня… Но любопытство взяло верх.
К горлу подступил ком, и шаманка не удержалась…
8
Нао помог ей выбраться на воздух. Олень тяжело дышала, пытаясь прийти в себя. На улице шелестела зелёная трава, беспечно посапывали в тени дерев верблюды, на голубом небе ярко светило солнце.
Улутау – свита Нао – также расположились в тени, прикрыв глаза и сложив под себя ноги. Лица их были полны спокойствия и безмятежности. Даже Призрак сейчас казался каким-то просветлённым и неопасным.
– Медитация, – пояснил мастер.
Вся картина, царившая здесь, под открытым небом, была полной противоположностью той, что открылась шаманке в страшном доме.
– Этот алхимик… – начала Олень, немного успокоившись, – …Он ставил опыты над людьми?
Нао кивнул и протянул ей листы бумаги и тетрадь:
– Некоторые его дневники. Но начни с тетради… Думаю, записки караванщика.
– На Общем Языке?
Мастер опять кивнул.
Глаза Оленя забегали по строчкам на первом листе тетради:
Двадцать лет назад имя Салифа Сарилана было известно всем городам Великой Пустыни: удачливый торговец и умелый алхимик, красавец, богач и просто добрая душа, мечта любой женщины и пример для любого мужчины.
Салиф родился в семье небогатого ремесленника Косума Сарилана и знаменитой исследовательницы древних культур Аннет Нариман. Его мать родилась в Дарифе, но большую часть жизни прожила в Кей-Самилуфе; отец же родился и вырос в Айно-Суфе. По стечению обстоятельств, сам Салиф родился, когда его мать находилась в очередной экспедиции по дороге к Золотым Руинам, так что он по праву рождения не мог считаться жителем ни одного из трех городов.
С шести лет мальчик тянулся к знаниям, став одним из лучших учеников Школы при Академии Кей-Самилуфа.
К восемнадцати годам он получил учёную степень и стал практиковать алхимию в собственной лаборатории.
Однако лишь ему исполнилось двадцать четыре, Салиф бросил все свои дела и нанялся простым погонщиком в караван, ходивший из Кей-Самилуфа в Долину и обратно. Пошли самые различные слухи по поводу его поступка, но я могу утверждать, что дело было совсем не в том, что молодой юноша не справился с ответственностью. О нет! Именно тогда я познакомился с Салифом, когда мы вместе вели караван в Конолвар. Салиф мне поведал обо всём… Дело было в женщине! Виви Коссана – дочь видного торговца пленила сердце Салифа своим умом и красотой.
Он попросил её руки у отца, но тот поставил странное условие. Салиф должен был бросить алхимию, оставить городскую суету и найти себе тихий дом где-то на окраине Долины. Дом, где Салиф мог бы в тишине и покое посвящать всё своё время семье.
Может быть, отец Виви не любил алхимию, а может быть, считал, что искушения больших городов губят семейную жизнь. Этого никто не знал, однако Салиф его требования принял.
Семья Сарилан обосновалась в небольшом имении к югу от Мин-Мирифа, как раз на границе Долины и джунитских пустынь.
На средства отца Виви Салиф отстроил небольшое поместье с верблюжатнями. Теперь он встречал караваны из Кей-Самилуфа, получал новости из Долины и Великой Пустыни от чужих людей, но при этом был невероятно счастлив с Виви.
И вот, примерно через полгода после свадьбы Салиф готовился принять очередной караван у своих ворот. Но, завидев лица караванщиков, пришёл в ужас. Кожа людей была покрыта сыпью, а на лице запеклись тёмно-красные язвы. Все путники еле держались на спинах верблюдов. Салиф и Виви кинулись навстречу каравану, желая помочь несчастным, но те сразу же выхватили мечи и… убили себя!
Супруги не сразу поняли, что побудило бедных путешественников поступить так. Но внимательно осмотрев трупы, Салиф нашёл причину. Чума! Страшная чума из Великой Топи на юго-востоке материка иногда добиралась и до пустыни…
Мёртвых сожгли. Салиф попытался выбросить этот чёрный день из своей головы, будто его и не было. Однако не смог! День этот отныне навсегда остался в его памяти. Виви, его любимая Виви, с каждым днём стала меняться… Она слабела, становилась бледнее, на её лице также стали появляться язвы, вскоре у Виви начался жар… Стало ясно: Виви заразилась…
Жена Салифа теряла силы с каждым днём, умирала буквально у него на руках, а он ничем не мог ей помочь. Он был готов остановить время, чтобы найти нужное лекарство. Однако лекарства от чумы пока не придумал ни один алхимик… Салиф проклял тот день, когда отрёкся от науки. Ведь кто знает, может быть, он и смог бы чем-то помочь своей бедной жене!
Виви умерла.
Я навестил своего друга несколько недель спустя после этого страшного события. Салиф был худ, обезвожен и еле стоял на ногах. Мои попытки привести его в чувство не увенчались успехом. Салиф не хотел жить. И я не могу заставить его силой покинуть поместье и попытаться обрести новый смысл жизни. Боюсь, что мой друг скоро умрёт. Он очень слаб и ни за что не примет помощь. Единственное, что я могу сделать, так это описать потомкам недолгое и трагичное житие Салифа Сарилана.
Цените свой дар, что отмерили вам далёкие звёзды! И радуйтесь каждому мигу на земле!
Текст закончился.
– Почему ты думаешь, что это писал караванщик? – спросила Олень.
– У тебя иное мнение? – слегка удивился Нао.
– Текст написан очень странно… – шаманка напрягла память, – Я знакома с некоторыми дневниками, которые вели джунитские исследователи. Но чтобы караванщик писал посмертную записку, к тому же в такой необычной форме…
– Я согласен, местами текст выглядит странно. Но, напротив, такая форма подачи довольно популярна у джунитов. Она называется некролог. Я пока не вижу ничего необычного в том, что старый товарищ Сарилана, захотевший остаться безымянным, написал подобное. Но это не самое главное, Летящий Олень, прочти… – он протянул пачку пожелтевших листов.
Олень начала с верхнего.
Виви… Моя Душа… Виви… Жизнь… Виви… Рок?.. Судьба?.. Виви… Наказание?.. Виви… Испытание? Виви… Потеря… Виви… За что? Бессилие… Беспомощность… Виви… А что я мог?.. Виви… А что могу?.. Много лет… Я… ты… Алхимик… Виви… Беспомощность… Деньги… Виви… Власть… Всё бренно… Виви… А что в итоге?.. Караван… Предатели!.. Смерть… Я жду……Виви… Я верю? Я смогу? Виви… С чего начать?.. Сжечь дотла! Виви… Уйти из Долины!. Виви… Вернуть Тебя…
Дочитав страницу, шаманка перешла к следующей. Там уже было более внятное:
Моя любимая Виви, я потерял тебя! Как я мог!.. Мое могущество, деньги и влияние оказались бессильны перед первой болезнью! Мои друзья!.. Одни мертвы, другие предали нашу любовь, но я смогу вернуть тебя, я верю…
Наука, книги, зачем нужно было всё это, если сейчас к делу всей моей жизни, к выполнению моего желания я готов так же, как и тридцать лет назад?
Я думаю, я такой не один, ведь не я один потерял Тебя…
– Кто предатели? – не поняла Олень.
