– Неужели никто не отправится в Долину?! – возмутился Летний Гром.

– Неужели ты не понял, кто отправится в Долину? – усмехнулся ему в лицо Вечерний Ветер.

На некоторое время воцарилась тишина, и жители Онэ-Го-Та устремили свои взгляды на Летящего Оленя. Пока она была в центре спора рядом с самыми мудрыми, она не обращала внимания на то, сколько собралось вокруг народу.

Да это же весь народ чекатта!

Все, кто был старше шести раз по шесть лет, сейчас собрались вокруг неё, даже не вошедшей в зрелый возраст! И требовали сделать то, что не могли сами…

Или не хотели?

Потому день зрелости Оленя был отпразднован с таким размахом прочими и потому был встречен ей самой с такой грустью. Не таким она раньше представляла вступление во взрослую жизнь.

И вот Олень держала путь в Долину. У неё была цель – найти амутагаба Серого Полоза.

Но что дальше?

Уничтожить – опасно. Вместе с ловушкой можно погубить и все души, поспособствовать тому, что они уже никогда не найдут обратного пути в Облачный Стан.

А это означает, что народ чекатта разом лишится всех своих предыдущих поколений. И не будет ему тогда без покровительства предков ни защиты, ни помощи. Да и может ли народ без прошлого иметь будущее?

Не дать погибнуть навсегда бессмертным душам!

Что же за бремя на неё взвалили! Она не хотела быть великой, быть избранной. Она хотела посвятить свою жизнь свободе и мустангам.

Неужели всё это воля Та?

Всё тот же Талый Лёд предположил, что ловушка была ко всему ещё и закреплена амутавад, запечатывающими тотемами. Если это предположение было верным, то следовало найти сперва их. Печати амутавад на ловушке были сродни лишним замкам на сундуке караванщика. Не вместилище, но препятствие для Та.

С Оленем отправился небольшой отряд. Дюжина девочек из разных племён, чей возраст колебался от двух раз по шесть до трёх раз по шесть лет. Все они также могли особо остро чуять амутагаба. Ни одна не могла сравниться с Оленем, но помощь была необходима. Дар чуять ловушки – редкий, и нельзя пренебрегать им. Меньше десятка рослых юношей, половина из деревни Летящего Оленя, вызвались сопровождать отряд. Кого-то благословили родители, кто-то даже пошёл против их воли.

Молодую шаманку раздражало подобное отношение.

Да, старики боятся букта! Да, деревни нужно защищать! Но почему нельзя дать в сопровождение хотя бы сотню крепких воинов и охотников?! Почему они считают, что я смогу справиться одна?! Я не была в Долине, и мне нужна защита…

Теперь Олень рассуждала смело. Возмущалась вслух. А тогда, в долине Онэ-Го-Та, она и слова не могла сказать поперёк. Просто смиренно приняла их волю.

Сейчас своему отряду, который вполне можно было назвать и кочующим племенем, она была и вождём, и верховным шаманом одновременно, а ещё учителем и толмачом. Юноши не смели ей перечить и смиренно слушались любых указаний, а девочки, пусть и были ненамного младше, воспринимали каждое её слово с трепетом.

– Послушный Камень, Огненный Зверь, Дух Рыбы из Великой Реки, Занятная Беседа, Свет Луны в Полнолуние, Лучезарный Мех, Бесстрашная Петля, Птица Солнца, Храброе Сердце, Покорный Дух Тела, Храброе Крыло, Птица-Говорун, Сумеречный Свет, Небесная Путешественница, – Олень пыталась научить девочек произносить свои имена на Общем Языке.

Но это было очень сложно. Те привыкли к своим простым именам на языке чекатта Ги-Кан, Рат-Ат, Гума-Ка-Та, Кат-Га, Мо-Мо, Рат-Ай, Ба-Чи, Ца-Ай, Чи-Хар, Че-Та, Чи-Ца, Ца-Кат, Нук-Ай, Черо-Оли. Язык был прост, слова короткие. Но за краткостью слова крылась глубина смысла. Чекатский «Ай» был и солнцем, и солнечными лучами, и небесным светом, и рассветом, и закатом. И чекатта всегда понимали, что «Ай» означает в конкретном контексте. Потому что звук нужно было чувствовать. С Общим Языком всё обстояло иначе. На один звук приходилось до десятка слов, и Олень не понимала, как объяснить, что в одних случаях употребляется одна форма, в иных – другая. Она была склонна к обучению, но не умела обучать сама. Пыталась, но получалось плохо.

– Ле-тя-щий О-лень! – повторяла она, – Ме-ня звать Ле-тя-щий О-лень…

Опять сложно!

На языке чекатта её имя звучало гораздо проще – Ао-Гуп-Та.

Она не обижалась не девочек, когда те не могли усвоить её объяснения. Но это расстраивало. И ещё больше заставляло роптать на своих старейшин.

– Вы не отпускаете воинов, но почему не можете последовать в Долину сами? – недоумевала Олень в разговоре с отцом и матерью.

– Наш зрелый путь уже завершён… – ответил Летний Гром.

Но почему же завершён?!

Олень не понимала. Ведь Отец всё ещё оставался невероятно могучим охотником. Всего несколько лет назад он сразил Повелителя Буйволов! Неужели его сила, его ловкость не помогут, если вдруг на прерии нападут букта?

Но Летний Гром был непреклонен, лишь уверял:

– Наступит день, дочь моя, и ты сама поймёшь это. Все мы бренны, и твой черёд явиться в Онэ-Го-Та наступит тоже. Старейшины мудры. И Та им повелели делать так. Испокон веков мы не покидаем священной долины, завершая в ней свой век.

Как старейшины могли ссылаться на Та, если не слышат их голос? А может быть, они боятся? Боятся, что проиграют?.. Но если боятся даже они, почему не должна бояться я?

Но порою в сердце всплывали образы сурового непоколебимого отца и ласковой добродушной матери, которые отвечали ей:

– Никто не говорил, что ты не должна бояться. Но при этом тебе выпало свершить то, что не дано другим…

Становилось чуть спокойнее, но ненадолго.

Хорошо моим девочкам… Они до конца не понимают, куда мы отправились и зачем… И что им предстоит делать…

Юноши-провожатые понимали куда больше. Потому обычно молчали, переживая эмоции внутри себя.

Серый Полоз обещал вернуться… Сложно представить, какую мощь он мог обрести на этот раз… Два Пальца дрался отважно. И был благороден. Однако попался на чёрную уловку… Победив Тако-Така, он лишь сделал его ещё сильнее.

А если Тако-Така вдруг явится в Долину? Явится к любому другому народу? Что тогда? Воины так и останутся сторожить свои типпи?

Не было ответа. И некому было даже задать этот вопрос. Мудрецы – в Онэ-Го-Та, сами Та – в заточении. А она, Летящий Олень, со своим отрядом идёт на запад.

Они двигались по сырой прерии. Свежесть била в ноздри. Облака уже почти развеялись, на голубом небе засияло солнце. Несколько девочек разулись и побежали по мокрой траве босиком.

Дух Рыбы из Великой Реки отдалилась далеко вперёд, собирая цветы. Она это занятие очень любила.

– Только не рви под корень и обязательно попроси прощения! – напомнила Олень.

Девочка кивнула, но в тот же момент оступилась и подвернула ногу. Ловкий Охотник Прерий следующие пару дней нёс её на руках. Оленю же казалось, что куда больший груз, нежели достаточно взрослая, но миниатюрная Дух Рыбы из Великой Реки, давит ей на плечи. И чем ближе становилась Долина, тем этот груз становился тяжелее. Олень прислушивалась к внутреннему голосу, сжимая в руке свой Та-Та. В тот момент души предков, что были заключены в зловещем амутагаба, начинали говорить с ней чуть громче. Они просили о помощи… Они явно просили о помощи!

Это прибавляло сил.

Я должна! Я справлюсь! Я смогу! Поздно хаять старейшин… Они далеко! А я уже здесь, вдали от родных прерий, в самом сердце Элинора.

В Мата-Мата вошли с трепетом. Девочки от удивления пораскрывали рты. Олень пыталась держать себя в руках. Она только читала о городах, видела же впервые.

Как утверждала мировая история, когда-то мир населяли одни лишь чекатта. Но одни так и кочевали по прериям, а другие осели в Долине, где основали четыре Великих Города, а уже после этого остальные народы разбрелись по Элинору.