До’Эйве ринулся вперёд, выставив перед собой клинок. Он не издавал боевого клича, не делал никаких резких ненужных движений, но в тот самый момент в нём кипела ярость, пожалуй, не меньшая, чем у Джо. Наверное, ярость к самому себе, к неспособности одолеть свои страсти. Первого демона он просто рассёк пополам, уклонился от удара второго, рубанул по третьему. Тот издал истошный визг. До’Эйве вернулся ко второму и всадил клинок тому в пасть по самую рукоять. Но не рассчитал силы. Пока вытаскивал полоску стали из плоти чудовища, почувствовал, что ноги его сковала неведомая сила. Он опустил глаза и увидел, как отвратительное щупальце обвилось вокруг его конечностей. До’Эйве хотел рубануть по нему мечом, но тот плотно застрял меж зубов предыдущей убитой твари. А щупальце уже потянуло воина за собой. До’Эйве выпустил меч из рук и упал. Он успел увидеть огромную пасть, готовую заглотить его.

В этот момент из тумана выпрыгнула могучая фигура И’До. Ганвет описал полукруг от плеча к земле и отсёк щупальце, сковавшее ноги До’Эйве. Однако десяток других щупалец огромного монстра тут же метнулись к удогану. Скорость движений И’До была бесподобна. При этом командир не терял хладнокровия, выполняя свою работу чётко и уверенно. Вскоре зловещая пасть издала уже не звучное хлюпанье, а истошный рёв дикой боли. Два огромных глаза налились краснотой, но быстро потухли, когда Ганвет вошёл между ними.

До’Эйве стоял на коленях и тяжело дышал.

– Демоны остались?! – крикнул в туман И’До.

– Нет, – ответил Ладо.

– Нет! – подтвердил Тодо.

– Это мой первый! Это мой первый! – радостно причитал звонкий девчачий голос. До’Эйве узнал Лири.

– Прекрасно, послушница! – одобрил И’До, – Сегодня ты сделала главный шаг к тому, чтобы стать воином! – после удоган подошёл к До’Эйве, который сгорал от стыда, – Плохо, воин! Очень плохо! – начал он, быстро перейдя на цитаты кодекса, – Суть воина не в ярости, но в бесстрашии! Бесстрашие не есть отсутствие разума, ибо разум необходим воину в бою. И разум воина должен быть холоден. Суть воина не в гневе, ибо гнев затемняет разум. Суть воина в истинной силе, что сокрыта в нём!

До’Эйве знал кодекс наизусть. Но эти слова отныне навсегда отложились в его голове. Все последующие дни по дороге в Долину он повторял их снова и снова, если начинал вновь испытывать душевные смятения…

Демоны больше не встречались.

На двадцатый день пути туман резко рассеялся. И взору открылся удивительный пейзаж.

До’Эйве остановился как вкопанный, широко раскрыв рот. Остановились и другие итошины, видимо, испытывая подобные чувства. Все были просто ошеломлены. Никто и не думал, что мир может быть таким!

Созерцание глади Лунного Озера в безоблачную ночь было верхом красоты для любого итошина. Но здесь…

Долина пестрела различными красками. Преобладал зелёный цвет травы и деревьев, а также лазурный цвет неба с редкими облачками. На полянах пестрели цветы красного, жёлтого, синих оттенков и ещё нескольких, названий которых До’Эйве даже не знал.

Он оглянулся назад и увидел плотную белую пелену…

Неужели? Неужели это та Долина, которую презирают все вернувшиеся назад в империю итошины? И как не похож на неё наш мир… Как же он скуден и беден… И я жил, даже не зная об этом. Я воин! Воин! И буду следовать своему предназначению дальше. Но разве воин не может радоваться? Сейчас вот радуются все. Даже у И’До что-то изменилось в лице… И мне хочется улыбнуться. О да! Вот что меня поразило в Рейве! Она же улыбалась мне, а мы почти никогда не улыбаемся. Я оглядываю лица своих соратников, и на них тоже появляются улыбки…

Если воины ещё хоть как-то могли сдержать свои эмоции, то яулы отдались им полностью. Они начали дико мычать и гарцевать по зелёным полянам.

Лири и Найнук подбежали к дереву с ярко-жёлтыми плодами с красноватыми боками и стали набирать их себе в руки.

– Стойте! – скомандовал И’До, те послушались.

Удоган подошёл к дереву и сорвал плод сам. Поднёс к носу, понюхал. Слегка прикусил.

– Съедобные! – объявил он, впервые улыбнувшись (вот уж поистине необычное зрелище!), и вонзил свои зубы в сочный фрукт.

Весь отряд кинулся к дереву и подверг его усиленной тряске. До’Эйве ел сладкие сочные плоды до тех пор, пока не осознал, что больше в него просто не влезет. А через некоторое время желудок свело резкой болью. Причём почти у всех одновременно.

И«До объявил, чтобы впредь все знали меру и не объедались дикими плодами.

С каждым днём итошины наблюдали всё новые и новые пейзажи, менялся ландшафт, менялись краски. Каждый день был по-своему интересен: можно было увидеть что-то новое и необычное.

В отряд пришла радость. Простая, неподдельная. Пришла сама собой. До’Эйве не ощущал её на севере. Теперь же он просто наслаждался каждым днём. И ему был непонятен смысл слов удогана Горо, предпочитавшего жизнь на севере жизни в Долине…

При этом До’Эйве испытал ещё одно странное непонятное чувство. Некое подобие стыда…

Ведь его народ оставался на холодном сыром севере. Продолжал пребывать в вечной борьбе с демонами… А он сейчас гулял по цветущим равнинам, ел сочные фрукты, нежился под тёплым солнцем.

Внезапно его голову стали посещать достаточно крамольные мысли, которых сам юноша испугался.

А что мешает всем итошинам переселиться сюда? Почему император предпочитает оставаться в том суровом неприветливом краю? Ведь можно выстроить свои крепости здесь, на рубежах, и в них держать оборону от демонов! Вот она – свободная незаселённая земля!

Но До’Эйве быстро эти мысли прогнал. Кто он такой, чтобы сомневаться в мудрости императора?! Если великий правитель основал империю на севере, значит, это было необходимо!

И«До тоже был рад. Он старался не показывать этого, но скрытая радость читалась в мелочах: жестах, словах, поступках. При этом удоган продолжал предупреждать о возможной опасности. Ведь люди итошинам до сих пор не встречались. И до сих пор отряду было неизвестно, что же всё-таки произошло в Долине.

Итошины вышли к огромной реке. И’До назвал её Кавой. Теперь ориентир был прост: идти вдоль берега. Тодо предложил построить плоты и отправиться вниз по течению, но удоган отказался от этой затеи.

– Мы умеем драться на суше. Мы учились этому с детства, – заявил он, – Но чтобы научиться хорошо править судами, пусть даже плотом, на реке, тоже необходимы умения… Мы можем научиться и этому, но позже… Сейчас же нам нужно добраться до Долины Предков. Это главное!

Вечером над стоянкой стал кружить прекрасный сокол. Рассекая воздух своими крыльями, он опускался всё ниже и ниже, пока не поравнялся с головой И’До. Удоган узнал Хэшэ, любимую птицу императора! К лапке сокола был привязан пергамент с посланием.

О соколах императора, что преодолевают пелену тумана и поддерживают связь правителя с иными народами, До’Эйве знал, но впервые увидел своими глазами почтовую птицу властителя.

И«До внимательно прочитал послание, а после объявил:

– Император приветствует своих доблестных воинов и благословляет отряд на дальнейший путь!

– Слава императору! – хором выкрикнул отряд.

– Император повелевает нам миновать город Каву, что стоит на этой реке, и идти прямиком в Ивет, один из четырёх Великих Городов Долины. Для тех, кто не знает, Ивет – родина нашего императора! Город, откуда он вышел на север! Город, значимый для империи Ито! Император надеется, что мы войдём в город раньше, чем прочие народы, чьи караваны уже наверняка направляются в Долину.

Итошины были воодушевлены посланием императора и пообещали И’До, что при следующем переходе будут идти быстрее, чем могут.

– А что с правителем? – поинтересовался До’Эйве и потом уже понял, что, возможно, этот вопрос не следовало задавать при всех, но было поздно, – Император смог убедить иные народы? У Долины будет единый правитель?