Странно, но в этот момент Оленю показалось, что что-то изменилось в Джуманне. В её внутренней силе… Сила эта вроде бы осталась, но изменилась… Как – непонятно…

– Мой первый знакомый джунит, добрый смешной старик, тоже умел разговаривать со звёздами! – сказала Олень.

– Астроном?

– Точно, астроном! Я забыла это слово! Он научил меня читать и писать на Общем Языке.

– Я тоже астроном, – слегка улыбнулась Джуманна.

– Мне везёт на джунитов-астрономов! – заметила Олень, – И всё же… Почему ты мне помогла?

– Просто так! Потому что тебе была нужна помощь… Потому что больше бы тебе никто не помог. Потому что ты пришла с детьми… Потому что ты чекатта, а чекатта – редкость для города.

– Здесь суровые законы!

– Суровые! – согласилась Джуманна, – Одного моего ученика приговорили к каторжным работам. На два дня. Но… он всего лишь мальчик. Его зовут Макакеш. У него есть сабля, небольшая, детская, но вполне боевая. Городской патруль итошинов, встретив его на улице, потребовал сдать оружие, а мальчик, маленький мальчик, заявил, что в его городе оружие – символ чести, и он не собирается его сдавать. Пытался отстоять его даже с боем. Против взрослых мужчин… Суд не пожалел его возраст. Вроде как исправительная мера.

– Это ужасно! – Оленя история просто поразила.

– Не думаю… Отчасти это справедливо. Что приемлемо в нашем городе Кей-Самилуфе, то неприемлемо в Долине. Законы должны соблюдаться. Гораздо хуже, когда они не соблюдаются.

– О да! Сегодня я видела, как пьяные гуавары громили Мата-Мата…

– Это действительно страшно. Люди ещё не знают, что произошло в Долине, а уже погружаются с головой в свои пороки.

– Погоди, а что произошло в Долине? – смутилась шаманка.

– Ты не знаешь?! – Джуманна удивлённо посмотрела на Оленя.

– Мы не интересуемся событиями, происходящими здесь.

– Долина опустела… Вся. Целиком. Люди просто взяли и исчезли. Все, кого ты видишь в Долине сейчас, пришли сюда не раньше месяца-двух назад.

Поражённая, Олень выронила глиняную плошку из рук. Связь событий в Долине с Чёрным Шаманом Тако-Така и тотемами-ловушками была очевидной.

Но понять бы, в чём эта связь заключается?

– Что ещё? Ты знаешь что-то об этом?! – джунитка одновременно и удивилась, и насторожилась.

Олень уже хотела начать свой рассказ о пленённых душах, но тут же взвизгнула. За спиной Джуманны за несколько мгновений выросла огромная чёрная тень. В ней обрисовывался контур не то человека, не то какого-то страшного дикого зверя. В какой-то момент показалось, что эта тень начинает обрастать сверху чёрной плотью. Из двух длиннющих рук выскочили когти, готовые с двух сторон впиться в девушку.

Олень не растерялась. По привычке она схватила свой Та-Та, выставила другую руку вперёд и попыталась задержать зло. Но слишком велика была мощь чёрного существа, слишком обессиленной была Олень и слишком тихо с ней говорили предки. Она еле сдерживала страшное создание и готова была вот-вот сдаться.

– Что у тебя есть с собой? Амулеты?! Украшения?! Странные предметы?! – Олень прокричала это из последних сил.

Если Джуманну прокляли, то шансов не было. А если танук, тёмный дух, вырвался из какой-то реликвии, то стоило тут же уничтожить этот предмет.

– Только это… – опешившая Джуманна сама еле двигалась. Дрожащей рукой она достала из кармана фигуру с тёмными очертаниями. Шестиугольник в две ладони в высоту.

Амутавад! Запечатывающий тотем! Сомнений быть не могло!

Резким движением Олень выбила амутавад из рук Джуманны и, пока ещё когти не успели сомкнуться над её новой подругой, со всей силы топнула по тотему тяжёлым каблуком своего мокасина. Тотем разлетелся на мелкие щепки. Чёрная тень исчезла, а Джуманна рухнула на землю.

Она лежала, тяжело дыша:

– Что… Что это было? Вот ты и отблагодарила…

– Тотем… Тотем чёрных чекатта… Откуда он у тебя?

Джуманна приподнялась с земли и удивлённо проговорила:

– Мне прислал его в качестве подарка мой земляк. Посадник города Ивет Черник аль-Шарек…

Есть чувство, которое способен познать только тавр.

Чужеземец просто не может быть допущен в ту часть леса Нанол-Мо, где обитает Она. Нет, конечно же, свет её простирается по всему Элинору, а не только по Священной Роще. Но там… там суть Её преображается.

Каждый тавр с малых лет начинает совершать паломничества в Священную Рощу. Но немногие были удостоены чести воочию лицезреть саму Богиню.

Благодать Айдуэн можно воспринимать по-разному в шесть, в двенадцать, в восемнадцать лет… В шестьдесят шесть, в сто шестьдесят шесть.

Так говорят мудрецы.

Что он будет чувствовать в сто шестьдесят шесть лет, оказавшись в Роще вновь, Доколмо-Леям не знал.

Однако прекрасно понимал, что чувства, которые он испытал от ощущения присутствия Айдуэн будучи ребёнком, и чувства, что он испытывает сейчас, совершенно различны. Даже не из-за прекрасного явления, свидетелем которого ему посчастливилось стать. С возрастом, с приобретением жизненного опыта тавр способен переосмыслить не только Её роль в своей жизни, но и роль своей жизни в судьбе огромного мира.

Ребёнком Доко посещал Рощу с родителями. Он помнил, что мать и отец его блаженно улыбались, закрывали глаза и опускались в густую зелёную траву. Сидели в ней часами: не хотели уходить из Рощи. А ему… ему просто было хорошо! Он не чувствовал себя обиженным от того, что родители не уделяют ему внимания. Он не чувствовал себя брошенным, ненужным. Нет… Он переносился в какой-то другой удивительный и непостижимый мир. Его окружал тот же лес Нанол-Мо, но птицы в нём пели иначе, деревья были выше и статнее, солнце добрее бросало свои лучи сквозь гущу листвы и хвои. Он находил себе занятие по душе: просто гулял по лесу и разглядывал его, получая от этого удовольствие.

А потом, когда он стал совершать паломничества к Айдуэн самостоятельно, ощущения поменялись. Доко был уже не ребёнком, а парубком. Он умел держать в руках дубину и меч. Он стала шире в плечах и вытянулся вверх. Он мечтал о славных охотах и битвах, о великих путешествиях и открытиях. Но, возвращаясь сюда, в Священную Рощу, понимал, что всё это на самом деле не так уж важно…

Стоит лишь сесть на полянку и прислушаться… Тогда улавливаешь ритм жизни всего сущего. Шум ветра, шелест листьев, движение облаков, что неспешно плывут по небу. Нет суматохи, нет погони.

Вот что чувствовали его родители!

Именно в такой момент можно понять, как нужно жить. Как только тавр обретает внутреннюю гармонию, он обретает и верное направление в своей жизни, что гораздо важнее пустого движения по кругу.

Тавр приходит в Рощу, чтобы познать Айдуэн, и познаёт Её. По мере того как он продвигается вперёд в совершенствовании самосознания, образ Айдуэн претерпевает для него ряд преображений. Она никогда не может быть величественнее, чем есть, ибо в этом и есть предел величия. Она не может дать больше, чем тавр на данный момент способен постичь. Она манит, Она направляет, Она наставляет тавра. Но при этом тавр проживает самостоятельную жизнь.

И теперь в жизни Доко начинался новый этап! И если ещё несколько лет назад, возвращаясь в Рощу, Он воспринимал всё происходящее в мире как суету, не более, то теперь он мог ассоциировать самого себя с движущей силой всего происходящего. Светлая Богиня явилась его взору! И Сама дала благословение возглавить клан Справедливость!

Это была судьба! Ибо свята и священна воля Айдуэн!

Ведичи приходились таврам родственным народом, однако… Их обычаи были дикими и жестокими. Ведичи жили обособленно, не подпуская к себе представителей иных народов. Верили, что облик человека должен быть идеален. Причём сами могли принимать звериные обличия, будучи оборотнями. Однако часто дети в ведических племенах рождались далеко не такими, какими хотели их видеть родители. Бывало, они имели врождённые уродства, связанные со звериной сущностью лесного народа. И если на свет появлялся ребёнок с мохнатым лицом, хвостиком или шестью пальцами, то сами же родители тут же убивали младенца…