Тотемы {амута} иногда помогают духам находиться в мире людей, а иногда мешают.

Тотемы-проводники {амутанаи} служат маяками при переходе из мира духов в мир живых, и наоборот. Чекатта ставят их на кладбищах, чтобы умершие могли спокойно покинуть бренные тела. Амутанаи также позволяют живым общаться со своими предками. На амутанаи рисуется или высекается множество стрелок, направленных вверх к небу.

Запечатывающие тотемы {амутавад} служат для преграждения дороги духам. Чекатта используют их для захоронений уничтоженных букта, чтобы чёрные души не ушли в Облачный Стан. Ибо там должны жить только светлые! Если же Облачный Стан наполнится чёрными духами, то мир падёт. Предки исчезнут навсегда, и Вечная Жизнь оборвётся. Чёрные духи ворвутся в мир людей и поглотят его… Стрелки на амутавад всегда смотрят вниз, в землю.

А вот тотемы-ловушки {амутагаба} используются только букта, чёрными чекатта. Те выводят на амутагаба волнистые линии, чтобы, независимо от воли духов, заманить их в определённое место и запечатать там, заточить в неволю. Амутагаба ловят и светлые, и чёрные души. Букта для их ритуалов нужны и те, и другие… Амутагаба очень сложно почувствовать. Зрелому человеку, даже шаману, почти невозможно. Ловушки могут почувствовать только не умудрённые опытом дети, ибо они ещё малы, а потому и воспринимают мир острее, слыша то, чего не могут услышать другие. При том сей дар доступен только девочкам. Мальчики же чекатта могут лучше слышать Та прерий, воды, земли, ветра и всех живых существ – это закрепляется врождёнными инстинктами охотников.

На плечах Оленя красовалась зелёная накидка с бахромой и узорами, вышитыми тонкими шерстяными нитями. Узоры эти – настоящее произведение искусства. Они нанесены таким образом, чтобы тело человека, облачившегося в эту накидку, могло сильнее чувствовать связь с пленёнными Та. Крошечные стрелочки различных цветов смотрели во все стороны света, словно находясь в вечном поиске новых Та. Однажды караванщики подарили Оленю джунитский компас, стрелка на котором всегда искала север. Вот Летящий Олень сейчас сама была и как компас, и как амутанаи, тотем-проводник… Одежда её – непростая, даже опасная… Только шаманы могли облачаться в подобное. Шесть самых искусных девочек-рукодельниц племени трудились над этой накидкой целый год и преподнесли её Оленю в день рождения, в день зрелости.

У чекатта три периода в жизни: детство, зрелость и старость. Первые три раза по шесть лет ты ещё ребёнок, потом опять три раза по шесть лет – зрелый человек. А дальше главный жизненный путь прожит, можно отправляться в долину Онэ-Го-Та, жить под открытым небом, служить духам и ждать отправления в Облачный Стан. Чьё-то тело умирает, прожив ещё одну зрелую жизнь, а кто-то проживает и шесть! Ведь духи сами решают, кого забирать раньше, а кого оставлять в священной долине.

Летящий Олень стала шаманкой тоже по воле Та, а не по своей собственной. В детстве она мечтала быть охотницей на мустангов: ловить могучих животных толстым арканом. Укрощать их волю. Находить с ними связь… Ведь души мустангов неспокойные, буйные. Но не злые. Разве может быть злой гроза? Гроза несёт живительную влагу. Но за обильным ливнем следует гром, сотрясающий твердь, и небесный огонь, поражающий живое. Такова и душа мустанга, она подобна грозе. Души же людей – те более кроткие. Зато душа человека может зажить одной жизнью с душой мустанга, и тогда этот союз станет восхитительным… Ибо нет ничего прекраснее всадника, скачущего по кроваво-огненной прерии перед вечерними сумерками. Наездник и мустанг становятся одним целым и отдают все силы бешеной скачке. Цель одна – догнать закат. Но бордовый круг солнца всё же скрывается за горизонтом. У скакуна подкашиваются ноги, человек падает с его спины… Оба не могут пошевелиться от усталости… Но оба необыкновенно счастливы!

Летний Гром, великий охотник племени, только бы порадовался, если бы дочь выбрала такой путь. Однако склонности к шаманству со временем стали проявляться в Олене всё сильнее и сильнее. Вскоре всему племени стало ясно, что девочке предначертана иная судьба. Осознала это и сама Олень.

Но гордый грозовой дух могучего мустанга будто бы оставил свою частичку в её кроткой человеческой душе.

А ещё Олень знала алфавит… Умела читать и писать. Говорила не только на языке чекатта, но и на языке Долины. Давным-давно, когда ей было чуть больше шести, Олень встретила в прерии одинокого караванщика. Он был очень стар, с невероятно длинной седой бородой, серыми волосами и очень тёмной кожей. Закутан он был в несколько ярких одеял и сидел верхом на верблюде. Верблюды – дальние родственники мустангов. Только жирные, медлительные и глупые… Если душа мустанга – грозовой вихрь, то верблюда – талая лужа. В общем, сидящий на несуразном звере старик выглядел невероятно смешно. Однако он был очень испуган, а на глаза ему наворачивались слёзы. Старик клял судьбу, что он, проживший всю жизнь на юге, в итоге так и не сможет добраться до чудного города учёных людей – Механикума. И Олень помогла смешному старику вернуться на тракт.

Чекатта всегда сторонились прочих народов. Гуавары – слишком строптивы и жестоки, механики пугали своей одеждой и изобретениями сродни колдовству букта, джуниты же только и думали о прибыли, подгоняя во все стороны света свои бесчисленные караваны верблюдов.

Не только джуниты пеклись о своём благосостоянии. По сути, все люди оставались подвержены этой слабости. Народ Долины в том числе. Но совершенно неведом был сей порок народу чекатта.

Всякий житель прерии неподвластен влиянию алчности от рождения. Страсть к наживе, скаредность, жадность, накопительство за счет бедного соседа чекатта считают презреннейшими из состояний, до которых только можно дойти. Позор тому человеку, кто ест сочное мясо, когда в доме голоден его брат! Позор тому семейству, кто нежится в своих типпи под тёплыми медвежьими шкурами, когда соседи спят под открытым небом на голой земле! Позор тому племени, что выбрасывает стебли золотистой пшеницы на ветер, когда в другом племени царит мор! Чекатта не копят богатств! Они живут! И при этом всегда готовы пожертвовать последним, лишь бы помочь соплеменнику.

Чекатта разрешили проложить через прерии несколько торговых трактов. Но пришельцам этого оказалось мало! Однажды джуниты решили попасть в долину Онэ-Го-Та. Священную долину! Их интересовали Оракул и каменные столбы, находившиеся там. Тогда мужи племён взялись за копья и топоры, и интерес джунитов моментально угас…

В нынешние времена караванщики уже давно не ходили через прерии напрямик. Представители иных народов приняли мудрое решение не мешать жить чекатта по своим правилам. Тракты прокладывались очень далеко от поселений племён. Торговать с чекатта тоже было нечем, ибо чекатта никогда ничего не продавали, ничего не меняли. Могли только подарить. Но любой чекатта отличит дарение подарков от обмена подарками! Отличит корысть человека от бескорыстия.

Тот старик, которого встретила девочка-Олень, был лишён корысти. Оказалось, он многое знал о звёздах… Но как же беспомощно он выглядел!

У него кончились вода и еда, и он не мог раздобыть их себе сам.

Олень наполнила ему фляги из ручьёв, нарыла из-под земли плоды дикого картофеля и моркови и даже убила камнем дрофу, естественно, извинившись перед духами. Она провела со стариком несколько дней, пока он окончательно не окреп и не выехал на своём верблюде на большой тракт, ведущий к механикам.

Всё это время старик учил её Общему Языку, а на прощанье подарил книгу, которая называлась азбукой…

Когда Олень вернулась в родные типпи, родители похвалили её за то, что она помогла старому человеку, однако очень настороженно отнеслись к тому, что она попробовала вникнуть в странные науки. Девочка спрятала книгу. Ей не хотелось врать родителям, но сама она не видела ничего плохого в словах и буквах. Это же не алчность! Это не злоба! Не лицемерие!

Когда девочка встретила караванщиков снова (не сказать, что случайно), то попросила их дать ей что-нибудь почитать. Караванщики были механиками, а книга их называлась «Занимательная арифметика». Олень с трудом осилила первые главы. Зато узнала теперь ещё и о цифрах. Но после забросила это дело… Она поняла, что арифметика – это наука, созданная для обогащения. То есть наука тёмная…