— Ваше Величество, прекратите винить себя в их смерти. Возьмите себя в руки. Они бы все равно умерли.

— Правда? — на какой-то миг его лицо посветлело.

— Всякий рожденный умирает. Значит, у них судьба была такая — защищать вас и умереть с честью.

— Они умерли во сне, Эдвин, — с укором сказал он мне. — Какая же тут честь?

— Зато на посту. Это лучше, чем пьяному захлебнуться в помоях. Я не думаю, что возвращение в Регум — это наилучший вариант.

— Почему же?

— Потому что он самый предсказуемый. Тот, кто хочет убить вас, будет ожидать именно этого. Если его главная цель была в том, чтобы сорвать вашу поездку, он ее добился.

— Что же вы предлагаете? — растерянно спросил Фаусмин. — Ехать дальше?

— Да.

— Что-то у вас не слишком радостный вид, — заметил император, показывая, что можно не отвечать.

Спасибо и на этом. Что я мог сказать? Извините Ваше Величество, но ваше общество я бы с удовольствием променял на общество своей жены, а если к этому еще прилагается горячий чай и земляничный пирог, то я был бы просто на небе от счастья. Вместо того чтобы с чистой совестью проводить это сокровище государственного значения в Регум, сдать прямо в руки Драконьим Головам, я сам предложил продолжать сомнительное путешествие в далекие края. И кто назовет меня умным после такого? Может, Фаусмин все-таки откажется? Тогда моя совесть будет чиста и я вернусь домой. Но чудес не бывает — император согласился с моим предложением.

— Да, Эдвин, в ваших словах есть смысл, — он медленно кивнул и, прищурившись, оценивающе посмотрел на меня. — Мы пойдем дальше.

— А охрана в столице? Они будут знать о ваших новых планах?

— Только один человек. Только один, — повторил он. — Кстати, мне нужно срочно связаться с ним.

— Быстрее всего это сделать с помощью хрустального шара, но свой я оставил дома. Барон обладал магическими способностями? Или кто-нибудь из его окружения?

— Нет, насколько я знаю.

— Тогда бесполезно искать шар в его кабинете. Пошлите почтового голубя. Обещаю, что после моих заклинаний он полетит адресату прямо в руки.

— Так и сделаем.

— Я заметил клетку с голубями на кухне. Принести ее сюда?

— Нет, пойдемте за ней вместе.

Захватив ручной фонарь, мы отправились на кухню, которая располагалась на первом этаже в самой дальней части особняка. Это была не самая веселая прогулка. Пока я пребывал в бестелесном состоянии, действительность казалась мне более радужной. Натыкаясь на каждом шагу на мертвых, я поймал себя на крамольной мысли о том, что хорошо было бы иметь в руках «Некрос». Видимо Фаусмин думал так же, потому что я слышал как он бормочет что-то о бессмысленных жестоких смертях и воскрешении. Наш император был неплохим человеком. Интересно было узнать, какую жизнь он бы прожил, родись в простой семье вроде моей.

Дверь в кухню отворилась легко, тихонько скрипнув давно смазанными петлями. В дальнем углу сверкнули огоньки. Сначала я подумал, что это горят угольки печки, но они вдруг пискнули и убежали.

— Крысы! — император взволновано посмотрел на меня. — Эдвин, мы не можем позволить, чтобы они осквернили тела.

— Что же вы предлагаете? Рыть могилы?

— Разве у вас нет в запасе кого-нибудь заклинания?

— У крыс природный иммунитет к волшебству. На них почти ничего не действует, иначе их бы давно извели. Мне самому не по душе оставлять все вот так, но вам объявили войну, а на войне чего только не бывает. Не всегда удается вовремя похоронить погибших.

— Мне это не нравится… — он вздохнул. — Завтра сюда обязательно должен прийти священник и заняться погребением.

— Не волнуйтесь, все будет в порядке. У барона есть наследники?

— У него не было законнорожденных детей, в этом я уверен точно. Претендовать на наследство будут дети его сестры.

Клетка с голубями была подвешена к потолку и накрыта покрывалом. Сдернув его, я обнаружил в клетке пять упитанных птиц, которые спали, спрятав голову под крыло.

Аккуратно вытащив самого крупного голубя, я вопросительно посмотрел на Фаусмина.

— Вы написали письмо?

— На чем? — мрачно поинтересовался он. — Это же кухня, а не библиотека. У вас есть бумага?

— Да, в сумке.

Отдав ему сонного голубя, который никак не мог понять, почему его потревожили посреди ночи, я отыскал в сумке несколько чистых листов и мягкий грифель. Император вернул мне птицу, а сам принялся писать. Я тактично отошел в сторону, чтобы не создавалось впечатление, будто я подглядываю, а сам занялся голубем. Бедной птичке не повезло. Я наложил на нее два заклятия ускорения, заклятие маскировки третьей степени — от городских мальчишек и хищных птиц, заклятие направления и распознавания адресата. После того как с ним было покончено, я отдал ошеломленную птицу в руки императора.

— Пожалуйста, представьте себе того, кому вы посылаете письмо. Его облик нужен как можно с большим количеством подробностей. Это облегчит голубю задачу.

Фаусмин послушно исполнил мою просьбу. Потом мы привязали записку к лапке голубя и выйдя во двор, выпустили птицу на свободу. Голубь на фоне звезд ночного неба черной точкой мелькнул над нами и скрылся из виду.

Было тихо. Я стоял и смотрел на почти полную луну, такую близкую и такую далекую одновременно. Несмотря на чувствительную прохладу, возвращаться обратно в дом не хотелось ни мне, ни Фаусмину. Даже невзирая на мои крепкие нервы, я не смог бы уснуть, зная, что вокруг меня лежат еще не успевшие закоченеть покойники.

— Он точно долетит?

— Если у голубя не случится внезапный сердечный приступ, то долетит. Хотите, пошлем еще одного для страховки?

— Нет.

— Если ваше доверенное лицо обладает магическими способностями, ему можно передать сообщение через Невидимых Помощников.

— Не собираюсь посвящать в дело третьих лиц, — он покачал головой. — Это будет проверкой. Если меня снова предадут, я буду знать, что больше никому не могу доверять.

— Вы всегда можете доверять мне, Ваше Величество. Только в разумных пределах.

— Что это значит?

— Не пытайтесь с моей помощью поколебать столпы мироздания и не приказывайте мне убивать невинных мужчин, женщин и детей. А что касается остального, я к вашим услугам.

— Даже не знал, что у нашего мироздания есть какие-то столпы… — пробормотал он. — Полагаю, это была шутка?

— Да, — я криво усмехнулся. — Люблю иногда пошутить.

— Мне не хочет возвращаться в этот склеп, а вам?

— Тоже.

Он проверил на месте ли камень Одинокого Властителя и посмотрел на меня.

— Если вы не оставили наверху ничего важного, то мы можем идти.

— Только том хроник, но его вряд ли можно считать важным. Сумка со мной, а больше у меня нет вещей.

— Тогда пойдемте. Не хочу ни одной лишней секунды оставаться рядом со всем этим, — он махнул рукой. — Меня угнетает здешняя атмосфера.

— А вы больше ничего не хотите захватить?

— Камень и меч на месте, а остальное приобретем по дороге.

Император был настроен очень решительно. Я наколдовал несколько бродячих огоньков. Мерцая, они покружили над нашими головами и полетели вперед, освещая неровности дороги. Миновав сарай с соломенной крышей, где хранились припасы, мы наткнулись на сторожевых собак, но я, покоряясь голосу гуманности, успел усыпить их раньше, чем они накинулись на нас.

Для двора ныне покойный хозяин пожалел денег, поэтому дорога, проложенная для хозяйственных нужд, очень отличалось от общественного тракта. Пока мы добрели до высоких деревянных ворот конюшни, на наши сапоги налипло столько грязи, что мы едва переставляли ноги.

— Как вы думаете, конюх жив? — тихо спросил император.

— Надеюсь на это. Мне бы не хотелось самому взнуздывать лошадь.

В конюшне было тепло и пахло… именно так как должно пахнуть в конюшне, ничего необычного. Фаусмин поморщился — то ли от ароматов конского навоза, то ли от помета летучей мыши упавшего ему на плечо, когда мы входили. Лошади спокойно спали в стойлах, оттуда доносилось тихое ржание и похрапывание. Император первым заметил конюха и показал на растянувшуюся во весь богатырский рост фигуру. Это был молодой парень, наполовину зарывшийся в копну сена, лежавшую в углу. Судя по тому, как колыхалась паутина в такт его могучему дыханию, он был не только жив, но и обладал прекрасным здоровьем. Уверен, что при желании он мог посоревноваться в громкости храпа с любым конем.