Радужная оболочка лопнула, превратив незадачливого монстра в тяжелый окровавленный шар размером с баскетбольный мяч. Шар рухнул в море и мгновенно ушел на дно, похоронив под толщей воды всё случившееся сегодня.

Олег еще долго сидел на льдине. Слезы сами собой лились из глаз, но он не мог ничего с ними поделать. Он чувствовал вину за то, что взял сына на рыбалку, за то, что проснувшийся дар, казавшийся спасением, убил его сына. И эта вина не давала ему покоя.

Наконец, он поднялся, кое-как приковылял к краю льдины и плюнул в воду, чего никогда в жизни до этого не делал. Посмотрел карими, как у сына глазами в черную пропасть и подумал, что никогда не хотел быть охотником на монстров, но сейчас он будет уничтожать их одного за другим пока не умрет сам или не убьет их всех до единого.

Несмотря ни на какие запреты власть имущих, несмотря на обещанную смерть, он собирался мстить за сына до конца жизни. Ни один ребенок больше не должен был погибнуть в когтях или зубах тварей! Это стало его кредо, и Олег собирался придерживаться его во что бы то ни стало.

Иван с Лёхой сидели за грязным давно не мытым столом и пялились в телевизор. Это чудо техники совсем недавно удалось спереть в одном богатом особняке на Кузнецком проспекте. Оттуда помимо всего прочего вытащили и оружие, и денег столько, что подполье теперь могло безбедно существовать пару месяцев.

По телеку опять трепалась глава правящей семьи Роза Ковалёва. Старуха говорила приятным голосом, с легкой картавостью, но такой милой, что можно было заслушаться. Характерная особенность речи была ее визитной карточкой. Едва раздавался этот голос, как любой безошибочно мог сказать, кто перед ним.

— Бабка опять свои сказки рассказывает, — недовольно произнес Иван и сплюнул на пол, такой же немытый, как и стол. — Аж противно!

— Да ладно тебе языком трепать, — ответил Лёха, мимоходом дав подзатыльник товарищу. — И не харкай на пол, не тебе же мыть!

— Можно подумать тебе, — огрызнулся Иван.

— И не мне, — рассудительно согласился Лёха. — Хотя сейчас у нас есть деньги, наймем кого-нибудь из рабочих или своим безродным сунем пару купюр, все ототрут.

Подполье переживало не лучшие деньки. С тех пор, как власть перешла к двоим маршалам после ухода команданте, все разваливалось.

Команданте повзрослел и решил, что все эти игры в партизанов ему наскучили, настала пора браться за ум. Бывшие маршалы Иван и Лёха, решили продлить агонию непонятно зачем существующей организации, насчитывающей в своих рядах от силы две сотни человек.

Последние пару лет, некогда крупнейшее в стране нелегальное объединение безродных и недовольных рабочих перебивалось мелкими кражами, да подстрекательствами к бунтам. Бунты, обычно использовались, как прикрытие для проникновения в особняк кого-нибудь из промышленников и, как следствие, кражи.

Через год после ухода команданте численность организации сократилась с нескольких тысяч до двух сотен. Остались самые отморозки, и те, кому нечем было заняться. Да еще несколько идейных. Куда же без них? Как правило, этим людям нужно было где-то скрываться от правоохранительных органов, а что может быть лучше, чем стоящая на отшибе и давно заброшенная мануфактура.

— Слушай, что-то тоскливо от этой болтовни, — пожаловался товарищу Иван. — Может сходим, купим дорогой водки, погудим?

— Ты что собрался пропить все деньги? — возмутился Лёха.

— Да почему все-то? — ошалело замотал головой Иван. — Нам с тобой и пары бутылок хватит.

— А как же остальные?

— Да на кой хрен она им сдалась? Они и не поймут, что водка хорошая.

— А ты можно подумать поймешь? — усмехнулся Лёха. — Ты сам-то что-нибудь лучше того дерьма, что Васька на задворках гонит, пробовал? — Иван пожал плечами. — То-то!

— И что? Мы с тобой имеем право! — Иван аж поднялся на ноги, чтобы доказать свое право на привилегии.

— Не нависай! — зло рыкнул Лёха. — Ты меня знаешь, могу и врезать за наезды!

— Да иди ты…

— Мальчики не ругайтесь!

Со стороны входной двери раздался мягкий голос с легкой, но очень милой картавостью.

Иван от неожиданности сделал шаг назад. Зацепился за стул, выругался и рухнул на спину, опрокинув пару пустых стульев, стоящих радом.

Лёха, подавился заготовленной фразой, потеряв дар речи. Готовый в любой момент бежать или словить разряд из энергопистолета, он медленно поднял руки вверх и стал поворачиваться к двери лицом.

Раздался мелодичный смех, и все тот же до боли знакомый голос произнес:

— Вы только штанишки не запачкайте. А тот тут и так дико воняет. Как тут у вас дамы находятся?

Иван копошился на полу, пытаясь встать и рвать когти.

Лёха медленно развернулся, и его нижняя челюсть чуть не упала вниз. Случись такое, она обязательно свалилась бы на голову, наконец перевернувшемуся на живот Ивану, который перестал молиться в полголоса и, подобно товарищу, замер.

— Что, давно даму не видели? — спросила нежданная гостья.

— Это еще что за хрень? — наконец обретя способность говорить, спросил Лёха.

Перед ним стояла и мило улыбалась девушка лет девятнадцати от роду. Красивая, стройная, довольно высокая. Недорогая, но добротная одежда скрывала под собой шикарное тело, да такое, что Лёха аж присвистнул про себя, оглядев девушку с ног до головы и уже успев раздеть ее в своих мечтах.

— Ты кто такая? — зло произнес Иван, поднимаясь на ноги. — Какого хрена сюда приперлась?

— Вообще-то я ищу команданте, слышала он тут обитает.

Парни переглянулись.

— Теперь мы за него, — ответил Лёха.

— Ага, понятно, — задумчиво произнесла девушка. — Теперь кое-что проясняется.

— Чё?

От злости и недавно испытанного унижения Иван становился немногословным и туповатым.

— Чё слышал, — огрызнулась девушка. — Не мешай, мне надо подумать!

— Лёх, слышь, она охренела. Ты чё дерзишь, курва.

Лёха всегда был более осторожным и вдумчивым, хоть до написания философских трактатов ему было далеко. Зато у него была отлично развитая чувствительность пятой точки. Зачастую он мог предугадать куда стоит соваться, а куда нет. Вот и сейчас, что-то заставило его ноги дрогнуть, и он остался стоять на месте, когда Иван дернулся вперед.

— У нас с командующими так не говорят! — продолжал грубо наезжать на гостью недальновидный маршал. — Можно и выхватить. И не посмотрю, что ты девка. Вмиг урою и харю о бетон размажу!

— А ты попробуй, — как-то весело и дерзко предложила ему девушка.

Но даже эта ничем не подкрепленная дерзость не остановила наступление Ивана.

Он без лишних слов шагнул к девчонке и, замахнувшись, собрался ударить ее по лицу. Лёха сморщился и отвернулся, понимая, что не в силах смотреть на избиение слабого пола, но и встревать, когда двое ругаются он не собирался.

Девушка удивительно легко скользнула в сторону, пропуская удар. Чуть отклонилась и коротким молниеносным движением перехватила руку Ивана. Заломила ее, перекинула кисть через свое предплечье, вздернула. Одновременно ударила ногой под колено, а свободной рукой схватила Ивана за плечо и потянула на себя.

Нога парня подвернулась, и Иван рухнул на колени. Попытался выдернуть руку из хватки, но девчонка только сильнее задрала ее вверх. Иван взвыл.

— Сука! Ты что творишь!

Иван попытался привстать с колен, так как его рука задиралась все выше и выше, но девчонка поставила ногу ему на голень и сильнее потянула на себя плечо. Её губы оказались у самого уха Ивана.

— Будешь еще на даму руку поднимать?

Снова это мягкое чуть тягучее «р».

Иван молчал.

— Браво! — захлопал в ладоши Лёха. — Показательно. Повторю вопрос ты кто такая и чего тебе надо?

— Дана, — ответила девушка. — Ты будешь еще дергаться? — спросила она стоящего на коленях Ивана.

— Нет! — коротко ответил он, и замолчал.

— Хорошо. Тогда отпускаю.