— Нелепица какая-то, — нахмурилась девушка. — Не могу выразить словами, но что-то в этом рассуждении в корне неправильно.

Судя по ее твердому тону, в том случае, если она все же станет императрицей, государство ждут значительные перемены. Мне привиделись свободные от засилья преступности улицы Регума и я нашел, что город потерял некоторое очарование. Гуляя по этим идеальным безопасным улицам уже невозможно ощутить остроту жизни, пускай эта острота заключалась всего лишь в кончике ножа бандита.

— Иногда мне тоже кажется, что в рассуждениях закралась ошибка, но решения я пока не нашел, — вздохнул император. — Что скажешь, Эдвин, есть ли выход?

— Как вам вариант: убить всех богатых и раздать их имущество бедным, чтобы они стали богатыми и в свою очередь поубивали друг друга? Шучу, конечно.

Рада с Фаусмином переглянулись. Император с настороженным видом протянул мне последний пирожок с малиной. Видимо, они посчитали, что из-за венца Сумерек я немного повредился умом и мне требовалось усиленное питание. Пирожок был неплох, поэтому я не возражал.

Солнце частично скрылось за облаками, стало ощутимо холоднее и сидеть, прижавшись друг к другу, теперь было приятно. Убаюканный мерным стуком колес я боролся со сном, запрещая себе терять драгоценные воспоминания. Видя мои мучения, Рада предложила поменяться местами, чтобы я мог взять на себя управление.

Грифон мерно шлепал лапами, по-прежнему нагоняя сонливость, но теперь я не спускал внимательного взгляда с дороги. Недавно прошел дождь, колеса трока, попадая в огромные лужи, с шумом разбрызгивали воду. Вечерело. Вереницы повозок стали попадаться все реже, зато постоялые дворы, мимо которых мы проезжали, были ярко освещены. Когда стемнело окончательно, путники на дорогах исчезли совсем. Светлая полоса тракта простиралась мимо полей, излучин рек, лесов, оставляя позади огни деревень и городков. Ветер стих, легкая дымка поднималась над заболоченными участками. Навстречу нам пронес другой трок, но я не успел разобрать, кто им управлял.

Ночью управлять троком значительно проще чем днем, поэтому проехав мост — последнее сложное место, я немного расслабился. Мои спутники сначала сидели стараясь не касаться друг друга, но мельком взглянув на них теперь, я увидел, что Фаусмин задремал и уткнулся в плечо Рады. Девушка же, на чьем мизинце поблескивало колечко, была ничуть не против этого.

Зарево столицы в наступившей темноте было видно задолго до того, как мы подъехали к крепостным стенам. Город был огромен и от обилия огней казался объятый пожаром. Свернув на боковую дорогу, я отъехал подальше от центральных ворот, где в любое время суток толпились приезжие. Остановив трок, я разбудил Фаусмина.

— Что, уже на месте? — удивился император.

— Да, пора идти.

— А где это мы? Почему ты привез нас сюда?

— Не люблю толчею. Кроме того, мы же не хотим, чтобы наше появление завтра обсуждали все кому не лень. Чтобы войти в город ночью мне придется назвать свое настоящее имя, да и вас тоже могут узнать. Вы выглядите не слишком презентабельно, но немало провели времени приветствуя народ с балкона, так что рисковать не стоит. Здесь есть незаметный вход для магов.

— Но ты же не можешь колдовать…

— Я нет, а вот мой перстень по-прежнему силен в магическом искусстве.

— Мы не можем оставить здесь грифона, — сказала Рада, растирая затекшие мышцы. — Он отвратительное создание, но это благодаря ему мы так быстро оказались здесь, поэтому жестоко бросить его запертым в колесе.

— Работники из надзора за грифонами займутся им, так что не волнуйся.

Взяв со стойки железный фонарь, в котором еще было немного масла, я зажег огонь и, продираясь сквозь кусты, подошел вплотную к каменной кладке. Прикоснувшись к черному округлому камню в центре и прошептав пароль, я продемонстрировал императору пустоту, которая зияла в городской стене.

— И много у вас таких входов? — нахмурился Фаусмин.

— Ими могут пользоваться только маги с самым высоким уровнем доступа. Подделать личные перстни невозможно, снять случайно или намеренно не получится — только с мертвого тела.

— Но если маг окажется предателем, он может беспрепятственно впустить неприятеля в город.

— Риск есть всегда.

В темноте прохода я неожиданно натолкнулся на мужчину. Его огоньки запоздали, поэтому я увидел только черный силуэт. Подняв фонарь как можно выше, я вгляделся в лицо мага.

— Эдвин?!

— Карел?! — воскликнули мы практически одновременно.

Мой старый друг выглядел измученным. Невысокий, склонный к полноте, в самые трудные времена он излучал жизнерадостность, а от его огненно-рыжей шевелюры, казалось, сыпались искры. Теперь от былого оптимизма не осталось и следа, он был угрюм и бледен. Заметив за моей спиной Фаусмина, он испуганно отшатнулся.

— Быть этого не может! Император?!

Рада и Фаусмин выхватили мечи, но я успокаивающе поднял руки.

— Все в порядке, это мой друг.

На самом деле Карелу ничего не угрожало, маг он бывалый и магический щит перед ним появился раньше, чем лезвия мечей полностью покинули ножны.

— Эдвин, что это значит? — Карел был в полном смятении. — Кого я вижу перед собой: призрака или человека?

— Объяснись, я тебя не понимаю.

— Во дворце переворот. Вчера император был убит начальником Драконьих Голов.

— Что?! — Фаусмин подскочил к Карелу, но щит не позволил ему приблизиться вплотную. — Эта чушь собачья, Венхард никогда бы не сделал этого!

— Но я своими глазами видел, как он заколол вас, когда вы собрались произнести речь! — возмутился Карел. — Здесь нет ошибки.

— Это был не я, а мой двойник!

— Если это были не вы, тогда он все равно виновен в убийстве…

— Вероятно, пока нас не было он раскрыл новый заговор, — император прислонился к стене и вытер рукавом перемазанный дорожной пылью лоб. — Создатель, как же я устал…

— Вы доверяете этому Венхарду? — спросил я Фаусмина.

— Целиком и полностью. Это ему я послал письмо. — Император с надеждой посмотрел на Карела. — Он ведь жив?

— Ожидает суда. Свою вину он не признал. В городе теперь такая неразбериха, — Карел покачал головой, — говорят, что убийства продолжаются. Знать в панике, кое-кто это использует в своих интересах для передел сфер влияния, централизованного управления больше нет, по улицам ходят частные отряды охраны… В общем я решил уехать. А почему ты несешь фонарь? Что стало с твоими огнями?

— Венец Сумерек все-таки достал меня. — Я пренебрежительно пожал плечами. — Во мне не осталось ни капли магии, а венец понемногу высасывает мою личность. Это очень неприятно, но ничего уже не поделаешь.

— Какой ужас! — прошептал Карел огорченно. — Друг, как все не вовремя.

— Да, я надеялся, что Совет магов поможет решить мою проблему, но теперь…

Продолжать фразу не имело смысла. Беспорядки в городе означали, что моим надеждам избавиться от опасного соседства пришел конец. И хотя смерть по-прежнему меня не страшила, умирать все равно не хотелось.

— Эдвин, надо спешить, — напомнил Фаусмин. — Ситуация критическая, прямо сейчас происходит государственный переворот. На кон поставлено все: не только моя жизнь, но и само благополучие империи.

— Я понимаю. Карел, ты пойдешь с нами? Детали объясню по пути.

— Вам нужен маг, — кивнул мой великодушный друг. — Положение слишком серьезное, так что без волшебства не обойтись.

Он развернулся и без колебаний зашагал по коридору, ведущему обратно в город. Карел никогда не задавал неудобных вопросов, всецело доверяя моему здравому смыслу. Он знал мне достаточно хорошо, чтобы не удивляться тому факту, что я опять оказался замешан во что-то грандиозное.

— Прими мои извинения, Эдвин, — в голосе Фаусмина звучали нотки досады. — Это Венхарду я доверил сохранность твоей жены.

— Хм, — глубокомысленно произнес я. — Вы решили меня добить, Ваше Величество? Сейчас неподходящий момент.

— Я уверен, что он не причастен к перевороту, его подставили.