— Маришка! А, Маришка! Опять на меня не смотришь совсем... — Один из стражников — самый крупный из четвёрки — даже не преминул возможностью пофлиртовать с подошедшей к входу дояркой. — Не любит она меня, пацаны...

Приторно улыбнувшись из-за решётки шлема, пехотинец смерил фигуру девчонки плотоядным взглядом. Даже под её бесформенным комбинезоном угадывались весьма соблазнительные формы.

Однако юная доярка оставалась равнодушна к его знакам внимания. Скорее наоборот — она явно не желала продолжения этого подката. Немного ссутулившись, она перехватила ведро двумя руками перед собой, словно защищаясь. И, опустив взгляд, пошла дальше ко входу вдоль стены, стараясь обойти ухажёра на как можно большем расстоянии.

— Брезгуешь, да? — Пацан неожиданно преградил ей вход копьём. — Может уже рыцаря себе какого-то нашла, а? Хочешь прямо вот так сразу, из грязи в князи? Не-е-ет, милая моя... Сначала надо мне понравиться как следует...

Замерев, девчонка испуганно поджала пухлые губки. И осторожно отступила на шаг. Её спутница, которая не могла похвастать такой же привлекательностью, оглянулась, потупила взгляд и молча проскользнула ко входу. Копейщик не обратил на неё никакого внимания. И сделал шаг к испуганной доярке:

— Ну ты что напугалась-то... Я ж не обижу... Я ж любя... Мы вас тут наоборот вон защищаем всё время, да пацаны?

Пацаны не отозвались.

— Я говорю, да, пацаны?! — Рявкнул на них копейщик, развернувшись в полоборота.

— Ага... — Ответил ему нестройный хор голосов.

Поворачиваясь обратно к доярке, здоровяк поймал ещё пару взглядов со стороны — от остальных парней в рабочей одежде, которые тоже шли по направлению к коровнику. Но теперь нерешительно замерли на дороге, став невольным свидетелем этой сцены, как и мы с Кирой.

— Хуль уставились, быдло?! Чё бля, работы нет?! Вперёд, нах! Говно само себя не уберёт!

Стушевавшись, щуплые подростки опустили взгляд в пол и безропотно проскочили мимо охранников внутрь коровника.

— Во-о-от... — Командир караула снова расплылся в приторной улыбочке и шагнул к девчонке ещё ближе, заставив ту упереться спиной в стену. — Видишь, сами себя не жалеем. И день и ночь... А от тебя — совсем никакой благодарности... Как же так, а, Мариш? Я думал, ты хорошая, а ты вон какая...

Подойдя к испуганной доярке вплотную, стражник пресёк её неловкую попытку отползти подальше вдоль стенки, уперев острие копья в доски слева от её головы. И медленно приблизив острый металл к побледневшей щеке, он снова медленно заворковал, пододвинувшись к дрожащей девчонке вплотную:

— Чё-то я проголодался, Мариш... — Сбросив щит с левой руки на землю, пехотинец тут же схватил освободившейся пятернёй девчонку между ног. — Может, угостишь своего защитника сладеньким, а?

— На те сладенького, ёпт! — Прежде чем я успел среагировать, Кира подскочила к небольшому коровьему кизяку, размокшему от утренней росы, и метким пинком отправила его в спину похотливому стражнику.

Шмат навоза шлёпнулся пацану прямо в затылок. И, оставив на шлеме жирную бурую кляксу, часть кизяка свалилась пацану под ноги. А другая часть скользнула за шиворот пластиковой «черепахи».

— Чё, кому здесь!!! — Резко обернувшись, пехотинец угрожающе вскинул копьё и шагнул к девчонке.

Кира тут же схватилась за рукоятку меча и отпрянула на шаг назад. Чуть присев, она напряглась как стальная пружинка, готовая в любой момент распрямиться в смертельном выпаде.

Но пыл оскорблённого ловеласа немного поугас, когда на её фоне он разглядел мой силуэт. Чуть склонив голову набок, я испытующе уставился на него своими нарисованными крестами. И слегка покачал головой, словно отвечая на не заданный вопрос.

— Дрюха, это не пленники Феникса... — Пробормотал в повисшей тишине наиболее осведомлённый стражник.

— И чё бля?! — Дрюха буквально выплюнул этот вопрос, брызнув слюнями сквозь решётку шлема.

— Это типо... Пленники короля... — Судя по реакции, это не означало для пылающего гневом копейщика ничего хорошего. — Мы с Саньком их вчера конвоировали и сами слышали...

Стоявший левее Санёк еле заметно кивнул.

На покрасневшем лице Дрюхи проскочил целый спектр эмоций — от ярости к раздражению, а затем до испуга и обратно к раздражению. Подвигав плечами он, очевидно, почувствовал, как мерзкий кусок навоза скользит дальше вниз по его спине, покалывая кожу прилипшей соломой.

— С-с-сука... — Сипло выдохнул стражник сквозь зубы. Сорвав с себя перемазанный дерьмом шлем, он брезгливо бросил его на землю и развернулся обратно к доярке. — А ты хуль ржёшь, блядина!

И с размаху влепил съёжившейся девчушке пощёчину. Настолько сильную, что она, взвизгнув от боли, отлетела вдоль стенки на землю. Пустое ведро задребезжало по земле нам под ноги.

Кира атаковала стремительно и бесшумно. Подпрыгнув к спине охранника, она с размаху толкнула его вперёд, и пацан с глухим стуком врезался носом в шершавые доски.

— Ы-Ы-А-А-А-А!!! — Упираясь коленом ему в поясницу, девчонка обеими руками схватила его свободную руку и, прежде чем стражник опомнился, заломила её за спину. Но не остановила движение в той точке, в которой обычно прекращают залом работники правоохранительных органов. А, продолжив яростно реветь, она со всей силой толкнула локоть дальше вверх, пока плечевой сустав пацана не выскочил из положенного места. И истеричный визг пехотинца перекрыл все остальные звуки.

Ближайший к ней стражник спохватился и попытался приблизиться на расстояние, достаточное для тычка своими боевыми вилами. Но за миг до того, как он смог ударить девчонке в спину, в решётку его шлема полетела горсть дорожной пыли. Которую я зачерпнул, когда тоже сокращал дистанцию. И, сократив, перехватил и выкрутил оружие из его руки, развернув вилы зубцами под подбородок хоккейного шлема:

— Стоять!!!

Остальные пехотинцы присели в боевые стойки, выставив острие своих ковырял в мою сторону. Но благоразумно не приближались. А замерший с вилами у шеи пацан мог лишь испуганно отплёвываться, вытаращив на меня покрасневшие глаза сквозь забрало.

За своей спиной, сквозь сдавленные матюки пострадавшего стражника, я услышал характерный звон, с которым кровожадная Викуля обычно покидала ножны. И Кира присела с ней в стойку чуть правее. Очевидно, шокированный от боли Дрюха где-то там даже не помышлял о каком-либо продолжении сопротивления.

На несколько секунд вокруг нас повисла почти полная тишина. Заслышав звуки драки, доярки остановили работу и выглядывали наружу из темноты хлева. Все те пеоны, что ещё не успели приступить к работе, тоже замерли на месте, не решаясь на какие либо действия или слова.

Тишина была неполной лишь из-за нытья перемазанного в дерьме Дрюхи, который где-то позади нас перебирал ногами в пыли, баюкая вывихнутую руку. Ту самую, которой он столь бесцеремонно вторгся в личное пространство перепуганной Маришки.

А где-то вдалеке нарастал глухой топот. И ещё до того, как он стал достаточно хорошо различим, пространство взорвалось противным гудением множества пластиковых вувузел.

И когда жужжание и гудёж прекратились, где-то у себя за спиной среди бряцанья конной упряжи и множественного лошадиного фырканья, я услышал звонкий, хорошо поставленный голос, прозвучавший с лёгкой ноткой иронии:

— Нападение на солдата короля!

Обернувшись, я увидел над собой гордый взгляд холодных светло-серых глаз из-под приоткрытого забрала самого настоящего стального рыцарского шлема. А позади, в пыли, поднявшейся из-под гарцующих копыт, угадывались силуэты десятка других всадников. Все они, в отличие от тех, что я видел раньше, тоже были одеты в самые настоящие средневековые доспехи.

Тот же самый звонкий голос, доносившийся из-за блестящего перфорированного металла, закончил мысль:

— Это ведь нападение на самого короля! — Светло-серые глаза слегка сузились. Парень в стальном шлеме, похоже, легко улыбнулся. — Приветствую тебя, Митинский Призрак! Давно хотел познакомиться...