— Слышал, собаковод? Давай шевели батонами! Не на экскурсии. У нас мало времени.

Сморщив недовольную морду, Шурка всё же зашагал побыстрее. Мне и самому не улыбалось слишком долго здесь гулять при таких раскладах.

— Думаешь, в реакторе утечка?

— Нет. — Покачал головой Саня. — Тогда ещё на входе было бы столько, что петлять пришлось бы роняя кал. И если бы внутренний контур системы охлаждения потёк, то от всего пруда уже фонило бы гораздо сильней. И примерно одинаково. А не вот так, по нарастающей.

— Когда меня тащили в логово этой твари, я помню, что видел на стене надпись «Узел свежего ядерного топлива». Я правильно понимаю, что это какое-то хранилище запасных урановых стержней, на всякий случай? Может там быть какая-то утечка?

— Правильно, хранилище. — Кивнул электрик. — И да, может... Хотя они там упакованы и изолированы должны быть, по идее, на все деньги. Без спецтехники не подкопаешься. Это же не как батарейки — вытащил старые, вставил новые... Тридцать пять уже...

— Может жоры и не добрались прямо до урана. Но могли как-то повредить упаковку, систему хранения. Этот ваш Михалыч то и дело твердил про какие-то опыты и эксперименты, которыми он со страшной силой хотел со мной заняться. Он вообще по жизни как, точно нормальный был?

— Да как... — Саня пожал плечами. — Так-то нормальный, конечно. Был бы ненормальный — его б в экспедицию и не взяли. Но как по мне — так все эти ботаники немного... Не от мира сего, как говорят. Увлечённые ребята. Почти ни о чём другом с ними и не поговоришь. Любой разговор сворачивают на свои бактерии да опыты. Я почти ничего не понимал в этом, а если и понимал... То лучше бы не понимал. Поэтому не особо с ними там корешился. Ну... там, на полюсе, в смысле. Вот представь, к примеру. Ты с ними за девчонок базар начинаешь, типа, чё там, у кого, как, с кем, когда... Мы ж там год почти на сплошной сосисочной вечеринке зависали посреди этих льдов вековых. А они тебе в ответ — лекцию про хламидии! Или ещё какие-нибудь хероплазмы... Зашибись, про девчонок поговорили, называется!

— Ты смотри при Лизе так о них не отзывайся. А то обидится за братца. Он же как раз из таких.

— Да ну ты чё... Я, чай, не первый раз замужем-то! Понимаю. Да и он вроде смекалистый паренёк, этот Слава, насколько я понял. Раз выжил.

— Ему повезло примерно как вам. Не то чтобы он на всём готовом жил... Потрудился тоже изрядно. Но до поры его ни жоры ни вот такие вот гаврики не беспокоили. — Я кивнул в сторону Шурки, понуро бредущего впереди нас.

— Блядь, братан... Сорок уже... Нам точно туда? — Саня напряжённо вгляделся в нагромождения всякого барахла у проходной внутреннего периметра.

— Как видишь. Вон и эстакада эта жорская. Точно помню, как они меня тут тащили. И деревья знакомые.

Если не считать этой кучи, то на всей той территории, которую мы видели, было довольно чисто. На газонах и клумбах уже заколосилась первая травка. На кустах и деревьях проклюнулись небольшие зелёные листики. Выглянув из-за туч, солнце превратило небольшой парк в центре комплекса АЭС в весьма цветущее зрелище. От приходящего в упадок ядерного объекта я как-то ожидал большей мрачности. Какой хороший денёк...

— И как только жоры умудрились тут всё нахрен не вытоптать... — Оглядывая парк, Саня не мог снова не заулыбаться.

— Наверное, в основном тусили на пруду и где-то внутри корпусов. Сейчас увидим, что там. — Повысив голос, я дал понять, что обращаюсь к нашему разведчику. — Как перелезем, немного налево и потом прямо. Ещё метров двести оттуда.

— Понял... — Шурка снова что-то еле слышно проворчал и начал осторожно взбираться по наваленным обломкам бетонных плит, кирпичей и каких-то пустых погнутых бочек.

Последовав за ним, мы оглядели открывшийся простор внутреннего комплекса станции с высоты. Ни малейшего движения, кроме раскачивающихся на ветру деревьев и проводов.

— Да-а-а... — Протянул электрик, осматривая громадины реакторных блоков, покрытых снаружи рыжей гранитной облицовкой — то ли для красоты, то ли для дополнительной безопасности. — Сильна была советская власть... О, а вон тот, самый дальний, смотри! Разрушен, что ли?

— Просто недостроенный, насколько знаю. Его начинали вроде бы в восьмидесятых. А потом, когда в девяностые в области позакрывали кучу производств, потребность в электричестве резко упала. И стройку заморозили в связи с потерей необходимости.

— Да-а-а... — Саня опять потянул точь-в точь как в первый раз. — Как будто следы древней высокоразвитой цивилизации.

— Почему «как будто». Так и есть. Разве что не такой уж и древней... Эй, юниор, не тормози. Вот туда нам. — Я указал пистолетом на здание, соединённое с реакторными блоками надземными переходами. — Видишь? Вон там вход на углу темнеет?

— Ага...

— Внутри тот самый ремонтный цех, где определяется сигнал телефона. И где я обронил оружие.

— Телефон-то дайте уже понюхать...

Саня полез было в карман, но я поспешил его остановить:

— Не торопись... Чехол снимается?

— Ну да...

— Отдай ему только чехол.

Освободив устройство от защитного кожуха, электрик скинул чехол вниз Шурке. Поймав упаковку, пацан снова загундосил:

— И пистолет тоже надо понюхать же...

— Ох, ловкач... Хватит с тебя и этого. — Вытащив магазин, я извлёк оттуда один патрон и подкинул его в руки нашего поисковика. — Металл, масло и порох. На нём те же запахи, что и на самом стволе. Найдёте, если он там.

Пацан недовольно поморщился и, развернувшись в сторону нужного цеха, дал собаке понюхать оба предмета.

— Сорок пять... — Шепнул Саня, глянув на прибор, когда мы тоже спустились с кучи мусора по другую сторону забора.

Я кивнул, подтверждая его опасения:

— Ничего, задерживаться не планируем.

Скорым шагом мы пересекли участок между реакторами и нужным цехом за минуту. И у самого входа в знакомое помещение с рельсовым краном и лестницами, Шурка задержался, снова дав Альме понюхать предметы. Судя по тому, что собака оставалась спокойной, внутри она никого не чуяла. Вместе с жорами пропала даже та самая невыносимая вонь.

— Кир... — Саня снова шепнул и показал мне дисплей прибора. — Там внутри походу вся сотка, не меньше. Здесь уже почти восемьдесят сейчас.

Но у меня не было никаких секретов от нашего поисковика и я заявил во весь голос:

— Слышал, сталкер? Внутри, возможно, нехило шпечит. У тебя несколько минут. А то хвост вон как у неё вырастет. Давай, ищи. И потом — сразу на свободу с чистой совестью.

Зажав чехол и патрон в кулаке, пацан на долю секунды поднял на меня злобный взгляд. Но тут же резко изменился в лице и снова улыбнулся:

— Хорошо. Мы быстро!

И шагнул внутрь.

Собака потянула поводок немного в бок от входа и покружила у одной из лестниц, ведущих на помосты вдоль окон. Помочившись возле лестницы, она шаркнула пару раз задними ногами по бетонному полу и снова потянула хозяина в глубь ремонтного цеха.

Сквозь квадратные стёкла, располагавшиеся под самым потолком, бил тусклый зеленоватый свет. В обычное время это помещение явно должно было быть освещено искусственно. Фигуры пацана и его собаки быстро стали еле заметными в полутьме цеха. Водя хозяина туда-сюда от лестницы к лестнице, Альма постепенно приближалась к тому самому помосту, который всё ещё висел под пролётом крана. И вскоре они совсем пропали из вида, шагнув в тёмное пространство позади крана.

И ещё через несколько секунд ожидания своды цеха огласил звонкий лай. И последовавший хрипловатый крик:

— Нашёл! Телефон нашёл! И ещё... Идите сюда!!! Скорей!!! Это надо видеть!!!

Саня оторвал встревоженный взгляд от показаний на экране прибора и нерешительно шагнул внутрь. Но я тут же вцепился в его плечо:

— Тормозни-ка, Санчес... Эта дура так горланит, что неровен час кто услышит. Постой тут на стрёме.

— Окей... — На лице электрика читалось плохо скрываемое облегчение. Он явно не горел желанием идти в глубь фонящего цеха. Сняв с плеча своё ружьё, он шагнул наружу и, оглянувшись, занял оборонительную позицию у входа.