А в больничной койке перед нами лежал бледный Горян. Но живой и в сознании.

— Только недолго. Ему нужно отдыхать. — Строго распорядилась медичка и вышла из помещения.

— Шеф… — Горян слабо поприветствовал командира.

— Лежи-лежи. Игорь, у нас мало времени, поэтому сразу к делу. Свидетелями твоего поступка были Прохоров и наш новый друг. — Старшина показал на меня. — Это он тебя вытащил. Не могу сказать, что одобряю сдачу в плен. Но зная тебя, могу предположить, что ты был в этот момент не в состоянии сопротивляться. Расскажи о вылазке. Что с остальными? Что успели увидеть? С чем столкнулись?

Горян задержал на мне удивлённый взгляд:

— А я то думал, чё ты меня там сразу глодать не стал…

— Горян, ближе к делу. — Нетерпеливо перебил его командир.

— Да… Через блок-пост Комсы пробрались без проблем. Они бухали как обычно. Часовые уснули уже часам к трём ночи. Мы на плоту до первой опоры доплыли, а там лестница есть… По путям без проблем до левого дошли. А вот дальше…

Он замолчал и посмотрел в сторону, вспоминая что-то очень неприятное.

— Мы сначала подумали, что у кого-то упаковка провианта в ранце порвалась. Скинули, отошли. Но эти твари… Им ваще похуй что жрать… Извините…

Китов отмахнулся:

— Продолжай.

— Сначала ранец распотрошили… А потом Смирнова…

— Всмысле?

— В прямом… Мы думали, он в чём-то измазался, стали отпихивать этих выродков. Так они сразу ещё и на Серёгу с Толяном напрыгнули. Пять минут не прошло, а остались только я, да Жмых…

— Я правильно понимаю, что жоры начали их глодать? Они точно ни в чём не измазались? Может… — Кит глянул на меня. — Может парфюмерия какая? Может наступили во что и не заметили?

— Говорю, шеф… Им ваще по барабану чё жрать, лишь бы шевелилось. Они не за руки ребят грызли — сразу на шею бросались. Серёге живот разорвали… Он ещё живой, орёт, а они его кишки жрут, как сардельки…

Горян замолчал. Часто и прерывисто дыша, он, видимо, сейчас заново переживал эту встречу с жорами-людоедами.

— И что Жмых? Тоже не выбрался? — Выдержав небольшую паузу, Китов всё же продолжил опрос.

— Мы когда поняли, что им уже точно кранты, палить начали. На выстрелы их ещё больше набежало… Там как пути в город заходят — площадь большая, перед ДК…

— Перед «Восходом»? — Перебил его я.

— Да… Такой, с колоннами вроде… Жёлтый. Вот на этой площади их просто ебятник… Мы выстрелы за их ором не слышали. Жмых когда пятился — споткнулся и его тоже в пять минут схарчили… Тут я… — Горян запнулся и виновато посмотрел на шефа. — Тут я и побежал… Всё равно уже было. Думал — хоть расскажу, чё видел. На мосту уже догоняли — я в воду сиганул. Даже если б зимой дело было — уж лучше замерзнуть или утонуть, чем вот так, как пацаны… А они вроде за мной не прыгали… Эти… Красноглазые…

— Красноглазые? — Я вспомнил дикого жору в цирковом зверинце центровых.

— Ну да… У них у всех глаза были кровью налитые, как у укурков… Так я, в общем, добрался до заставы Комсы обратно. Там они меня и спалили. Шевелиться уже не мог толком от холода…

Китов посмотрел на меня, тревожно наморщив лоб.

— Как я посмотрю, мать природа не намерена останавливаться на достигнутом… — Я пожал плечами в ответ. — Значит, если этот космонавт ещё жив, то он там, походу, в жёсткой осаде.

В палату вернулась Виктория:

— Всё, кыш отсюда! Потом наговоритесь!

— Вик, подожди, пожалуйста… Ещё одно… Горян… — Старшина снова повернулся к раненому — Можешь припомнить… Когда по мосту шли к берегу — слева должен был быть яхт-клуб. «Эдельвейс». Видно было что-нибудь? Там за островками. Далеко, но всё-таки? Лодки, паруса…Что-нибудь?

— Ага… Жмых как раз рассказывал, что у него у брата яхта была и он там её парковал. Говорил, что там их полно на зиму оставляли, хотел зайти…

Виктория закрыла за нами дверь, когда мы с командиром вышли из палаты.

— Ну вот вам и во-вторых… — Он со вздохом уставился в окно, выходящее как раз на место ночного пожара. Кучки кадетов в ватно-марлевых масках пинками разгоняли слоняющихся там жор и сметали совковыми лопатами обглоданные кости сгоревших комсомольцев и октябрят.

— Значит, думаешь, там можно найти целую яхту?

— Вероятнее всего, да. И прямо на берегу… Вечером мы вернём «Воруй-городу» их раненую. Она идёт на поправку. Можете как раз поприсутствовать. Уточнить у них — что там с яхтами. Может так и переправитесь, если всё же решите нам помочь. Вы же вроде и с ними наладили контакт?

— Ну как сказать… Друзьями мы не расстались. Но идею я понял.

— Отдыхайте пока. Столовая внизу, умывальники тоже там, рядом… Алина покажет. Вика вас в течение дня найдёт, чтобы кровь взять. И плазму.

В столовой младшим классам как раз выдавали завтраки. Все окна в помещении были законопачены и проклеены несколькими слоями скотча, вентиляционные отверстия — тоже задраены. Шумные ватаги подростков дружно принимали пищу, так словно и не было вокруг всей этой мёртвой тишины. Гниющих остовов машин, пустых домов и куч обгоревших костей прямо под окнами. Человек привыкает ко всему. А дети привыкают ещё быстрее.

Единственным, что отвлекало их внимание от завтрака, было моё появление. Некоторые пацанята от удивления даже выронили куски крекеров с сыром изо рта.

— Ну что, разведчик что-нибудь рассказал про мясокомбинат? — Алина как раз помогала на раздаче, и я подошёл поделиться с ней новостями. — Ой, я забыла сказать, что рассказала Вове про наш план… Но только ему. Потому что нам же нужна же будет еда с собой. А у них — вон её сколько. Вот держите. Это ваша порция.

— У них и ртов голодных — вон сколько. — Я принял у неё маленькую упаковку крекеров и пару ломтиков плавленого сыра, запакованных в индивидуальные пакетики. — Но он согласен нам помочь. В ответ. Разведчик рассказал, что на том берегу можно найти яхту.

Я решил пока не торопиться ставить её в известность про орды плотоядных монстров.

— Здорово! — Она запрыгала на месте и захлопала в ладоши. — Как же будет классно плыть на настоящей яхте! Я раньше никогда не плавала! А когда мы туда за ней поплывём? И как?

— Кто сказал «мы»? Я сплаваю с пиратами сегодня вечером… А ты пока тут помогай. Вон у них сколько работы.

Алина резко перестала улыбаться. Уголки рта поползли вниз, а глаза удивлённо расширились:

— Да как же это… Что бы я вас опять бросила… Что же у нас за команда такая!? Так нечестно…

— Нет… Это может быть опасно…

— Вот… Я так и знала… Вы теперь мне не доверяете… Думаете, я дура… Всё из-за того что я тупица… Всё порчу вечно… — Она спрятала взгляд и сделала вид, что занята пересчётом долек сыра. На кончике носа тут же выросла предательская капля, и она быстро смахнула её рукавом.

Ну и что мне с тобой делать. Не брать же с собой на встречу с толпой красноглазых выродков…

— Алина…

Она продолжала нервно перебирать сыр и не отвечала. Время от времени шмыгая.

— Я совсем забыл… Вот. Это тебе. — Я положил рядом с ней белые электронные часы и перочинный ножик, которые нашёл в сокровищнице цирка.

Она покосилась на подарки, но не взяла их, перейдя к перебору крекеров.

Я не нашёл лучшего решения, чем просто развернуться и уйти. Общение с обиженными девочками никогда не было в списке моих ценных навыков.

К вечеру я успел привести себя в порядок, побриться, почистить одежду и зашить «Лоцию…» в подкладку плаща — чтобы больше не терять. Выцыганив у лопоухого соседа по койке точильный камень — подправил косу. И, почистив дробовик, я снова был готов отправиться навстречу своим кровавым приключениям. Вроде даже мышцы уже почти не болели от перенапряжения парой дней раньше.

Вечером к моей койке прибежал Егор:

— Выходим через десять минут, тут недалеко.

И ровно через десять минут я встретился внизу с небольшим отрядом кадетов, сопровождавших Егора и раненую пиратку. Покинув расположение кадетского корпуса, мы довольно быстро и беспрепятственно спустились к новой набережной. На волнах напротив стальных горок и трамплинов скейт-парка уже раскачивались два пиратских катера. В них сидело около десятка вооружённых подростков.