— А мне можно выпрашивать? — заулыбался Чез.

— Тебе всегда можно. И Дексу Гарнеку. Даже главе Йешу. И кириосу Кэйничу с женой. Даже Кайле можно. Но только не Тайдеру ЛасГалену. Он вечно чем-то недоволен.

Я покачал головой.

— Для начала смени название для главного десерта.

— А чем тебе десерт не угодил? Торт «Мозарт» — отличное название. У нас таких названий по городу — завались. Ты будто не знаешь! Площадь Мозарта, морской порт Мозарта, вокзал Мозарта, музей Мозарта, даже стрелковый клуб Мозарта. А в лавке у Хартога есть морфи, похожие на Мозарта, и стоят они, как десять других морфи. Почему не может быть торта Мозарта?

Я не стал с ним спорить — всё равно бесполезно.

Для меня имя Мозарт было чем-то неприкосновенным, а его использовали везде и для всего подряд, но почему-то я был уверен, что сам Мозарт бы одобрил людское уважение на свой счет.

Правда, «торт Мозарта» — всё-таки перебор, как по мне.

Мы наконец вышли на улицу и внезапно натолкнулись на Кайлу Сише. Она неслась по улице со стороны площади и кричала:

— Погодите! Эй! Не улетайте!

Кристобаль нахмурился, Брана закатила глаза, а Афена заметно напряглась.

Подбежав к нашему дому, Кайла кивнула мне, Бране и Афене:

— Привет, ребят, — и кинулась Кристобалю на шею.

Тот опешил и растерянно замер, а девушка одарила его смачным поцелуем в губы, после чего, отдышавшись, спросила:

— Ты же не-маг, верно?

— Э… ну да, — покраснел Кристобаль.

— И не кириос?

— Не кириос, конечно.

— И не-гражданин?

— Вообще-то, теперь не-граждан не существует, все мы граждане, и я, и Брана, и…

— О да-а-а! — выдохнула Кайла. — Ты идеальный парень! Лучше, чем твой брат, даже после того, как ему предложили место кириоса в столице. Никакой магии, никакой службы, никаких морфи и богов! Мне нужен кто-то попроще. Я всё предусмотрела. У тебя перспективный ресторанный бизнес, у меня — высокое происхождение… Хочешь, покажу тебе мой боевой зал? Но учти, что войти туда можно только через мою спальню, я дам тебе ключ.

Она продемонстрировала ему ключ со знакомым мне брелком в виде красного скорпиона.

Кристобаль покосился на ключ и прокашлялся.

— Извини, но я занят. Навсегда занят.

Кайла заморгала часто-часто — отказа она не ожидала.

— Как это, «навсегда занят»? Совсем навсегда? Поверь, когда я предложила твоему брату свой ключ, то он очень даже…

Кристобаль буквально спас меня, опять громко прокашлявшись.

— Я занят, Кайла. У меня куча дел, ты же знаешь. Давай, я тебе лучше столик придержу на воскресенье.

Девушка насупилась и процедила:

— Засунь себе свой столик, знаешь куда⁈ Ненавижу вас, братья ЛасГалены! Вы меня динамите, козлы! Я бы на месте главы республики не дала вам гражданства! Именно вам двоим на всём белом свете!

Она развернулась на каблуках и потопала в сторону дома, пробурчав напоследок, что предложит свой ключ Чезу Гасперу, потому что «…у него тоже перспективный бизнес — цех по ремонту лодок, которые сейчас покупают все, кому не лень, а свой пирог по-кристобальски можешь засунуть туда же, куда и столик из твоей забегаловки!».

Кристобаль проследил, как она уходит, и пробормотал:

— Задница у неё, конечно, шикарная, но к ней прилагаются проблемы. И почему у меня ощущение, что Чезу не отвертеться от её ключа?

— Кому-то точно не отвертеться, — усмехнулся я, глядя Кайле вслед. — Насчёт задницы — согласен…

Афена ткнула меня локтем в бок, причем так сильно, что я согнулся.

Кристобаль усмехнулся и тут же забыл про Кайлу. Вообще-то, я знал, что он положил глаз на одну из четырёх сестёр Катьяру. Самую младшую. Её звали Нари, что значит «радость». Так ему сказал ичитака племени по имени Маноя, что значит «отравленная игла». Это случилось пару месяцев назад, когда мы с Крисом, Кэйничем и Афеной прилетали в лагерь племени. Крис не мог глаз от девушки отвести. Пялился, как придурок, и говорил, что она завораживает, как луна (подсмотрел комплимент в какой-то книжке).

Каждый месяц, в полнолуние, племя Катьяру возносило дары своему покровителю — ночному филину. Луна светила ярко и ровно, а Бог Ночи опускался на землю и одаривал людей спокойствием. Все племена почитали его. Они возвели холм и построили для Нокто гнездо посреди долины Зохи, у пещер Азимуса.

— Ну всё! Отправляйтесь! — Брана подтолкнула меня с крыльца и добавила деловито: — Не задерживайтесь на ужин! А мне ещё по делам надо заскочить!

«По делам» — это значило, что она опять побежит к Баучу Беласко и придёт только после полуночи. Они готовились к свадьбе.

На шее у Браны мерцала одна бусина на серебряной нити, оставшаяся от ожерелья Бога Солнца. Не знаю, зачем сестра это хранила — как воспоминание о мести, как украшение, как магическую реликвию. Но, кажется, о своём шраме она больше не беспокоилась.

— Шрамы украшают людей, а кому не нравится, тот просто ещё не получил свой, — сказала она однажды, обнимая своего экзорциста, у которого своих шрамов было завались. Как, впрочем, и пирсинга с амулетами.

Кристобаль и Брана с нами не полетели, а лишь проводили до дракона.

Афена взяла его под управление и, как обычно, доверила мне своё тело. Я устроился в седле на спине Зефира и крепко обнял девушку, а она подняла белого гиганта над городом. Мы пронеслись над толпами людей, собравшихся на площади. Все молча проводили нас печальными взглядами: люди знали, куда я отправился вместе с Афеной и что прихватил с собой.

Дракон мчался вперёд, расправив крылья, и нёс нас туда, куда я давно хотел вернуться.

Под нами распростёрлась морская гладь, мелькали редкие острова. Когда наконец показались ровные холмы посреди воды, у меня защемило сердце. То ли от радости, то ли от тоски.

Гнёзда выглядели иначе.

Люди привели их в порядок, вернули на место украденные артефакты, и сюда вернулись боги. Домики на вершинах снова блестели, вогнутые скаты крыш золотились на солнце, а куски разноцветной ткани хлопали на ветру.

Дракон спикировал вниз, пронёсся над тёмной водой, почти касаясь её когтями, и приземлился у подножия одного из холмов. Афена вернула сознание в своё тело, и мы вместе отправились на гору, к гнезду. Охранных идолов тут больше не было, потому что не было и их хозяина.

Мы шли по высокой траве наверх и молчали, в воздухе пахло морской солью, свежестью и травами.

В руке я держал золотистый лук, а на плече нёс колчан.

Перед тем, как взойти на крыльцо, мы посмотрели на статую ястреба у входа, поклонились ей, постояли немного и прошли дальше. Внутри было чисто и свежо, на алтарь падали солнечные лучи из мозаичного окна.

Я положил лук с колчаном на главное место святилища и тихо произнёс:

— Это твоё, Мозарт.

Вдруг за спиной кто-то коротко чирикнул, кто-то маленький и не слишком опасный. Мы обернулись.

— Ой… — в умилении выдохнула Афена. — Это что, охранный идол горы?

Я нахмурился.

— Откуда бы ему взяться, если бога в гнезде нет?

Афене было плевать на мои доводы. Она присела и протянула руку к маленькому идолу. Он выглядел, как зубастая черепаха на двух лапах, только шустрая, как хорёк. Охранные идолы вообще не отличались миловидностью.

Он ещё раз чирикнул и юркнул в открытую дверь, на улицу.

Всё ещё хмурясь, я глянул на алтарь и замер. Рядом с луком сидел маленький золотистый ястреб. Нет, это был не Мозарт, а какой-то другой бог. Говорят, что в старое гнездо порой может наведаться новое божество, совсем молодое, только родившееся. И это было как раз такое.

Бог вылупил на меня глаза, посмотрел пристально и с интересом.

— Привет, — поздоровался я. — Меня зовут Тайдер. А это артефакт одного из великих богов. Его звали Мозарт, Бог Гор. Ты сидишь прямо на его алтаре.

Ястреб опустил голову и остался сидеть.

Мы с Афеной постояли ещё немного и покинули гнездо, а вот новорождённый бог остался. Никто из нас был не против, если честно. Пусть это будет его новый дом.