— ТЫ ВРЁШЬ! — громко оборвал его Бог Ночи. — Тхаги хочет заточить всех в Альманах!

— Да не вру я, во славу Вечной Ярости! — так же громко и очень искренне возразил Годфред. — Я не вру, дружище, а недоговариваю. Это другое. Ну да, наша крошка хочет заточить некоторых ребят в свой Альманах, но не всех, а только тех, кто не захочет жить спокойно. Ну ты знаешь, как она любит своих людишек, она лишь хочет, чтобы мы не мешали им жить, вот и всё. Вот ты же не мешаешь им жить, а значит, для тебя ничего не изменится. Делов-то, правда? А Тхаги извинится перед тобой за прошлое, можешь мне поверить… э-э… есть такая вероятность. Ну и ясное дело, никакого Альманаха можешь больше не бояться. Клятва Богини Смерти железна. Собственно, на этот крючок она меня и поймала. Знает мои слабые места, стерва. Но что поделать, вот такой я мягкий. А так бы я, конечно, ей припомнил все свои страдания… ага.

Я слушал Годфреда и понимал, что «болтать лишнее» — это его второе имя. Он столько всего наговорил, что можно было уже устать от его болтовни, но надо отдать должное — наговорил он неплохо, с нужными приманками.

Бог Ночи сдвинул брови, будто задумался, после чего опять отдалился.

— Ты только людские города больше не громи, ага? — быстро добавил Годфред. — А то как-то нехорошо получается. Я ж тут живу, у меня вон пацан малолетний на руках, резкий как понос, мне за ним присматривать, а ты громишь всё подряд. А мне потом что, в развалинах спать? Ну серьёзно. И не забывай, кстати, кто выпустил всех богов из Альманаха. Это ж моя заслуга.

Красные глаза филина закрылись, и всё снова поглотила ночь.

«Задумался, лупоглазый, — сказал Годфред уже мне. — Ну ладно, не послал нахрен сразу, уже хорошо. Но согласись, как я был шикарен в переговорах, а? Учись, пока я тут. Бог Ночи уже наш».

Его азарт, как всегда, передался и мне.

Да, порой Годфред бывал хорош, но порой он торопился с выводами. На месте Бога Ночи я бы сто раз подумал прежде чем связываться. Он хоть и одиночка, но не настолько нуждается в проблемах. А они не заставят себя ждать, как только он объединится с Богиней Смерти.

«А кто такие те семеро Солнечных»? — спросил я, пока Нокто отвлёкся.

«Как бы тебе сказать… — замялся Годфред. — Это ребятки на один класс ниже Космического, их семеро. Серьёзная сила. Кто бы знал, что они объединятся».

«А это не те боги, список которых был выгравирован на кубке из библиотеки Сише? Ты ещё сказал, что у тебя с ними не очень хорошие отношения».

Годфред вздохнул.

«Вот какой же ты въедливый. Ну да, это они и есть. Семь Солнечных. То есть Солнечного класса. Потом расскажу, кто это конкретно. С ними договориться точно не удастся…».

Он хотел сказать что-то ещё, но тут филин открыл глаза.

— О, созрел! — вслух заговорил Годфред. — Значит, ответ готов?

— Готов… готов… готов… — прошелестело со всех сторон.

— Мы же вроде договорились без эха, — начал Годфред, но Бог Ночи снова зашептал.

Правда, его шёпот был похож на длинный и монотонный шелест. Он будто произносил долгое «Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш», чтобы заткнуть собеседника и заставить его себя слушать.

Годфред смолк и насторожился, на всякий случай сказав мне:

«Приготовься, что-то мне это не нравится».

А красные глаза филина начали снова приближаться, чёрные круглые зрачки увеличились почти на всю ширь, и в них снова отразился свет полумесяца, который Годфред держал в руках.

— Я подумал над твоими словами… словами… — заговорил Бог Ночи. — И мой ответ нет… нет… нет…

— Эй! — возмутился Годфред. — Как это нет? Нет я вообще не люблю! Нет — это хреновый ответ, так у нас говорят!

— Отдай добровольно мою луну… луну… луну…

— Ага, сейчас. Уже бегу! — Годфред быстро сунул амулет обратно за пазуху. — То, что ко мне попало, уже никто не получит. Ты же знаешь.

— Ух-х-х-х-х-х-х-ш-ш-ш-ш-ш… — зашипел Бог Ночи.

Его глаза поднялись выше, а потом постепенно начало вырисовываться и тело филина. Гигантское… очень. Опора Бога по сравнению с ним был милой крохой.

— Не шипи, приятель! — выкрикнул Годфред, задрав голову и беря косу в обе руки. — У меня разговор короткий. Раз — и всё! Ты что, забыл, кто я? Ты не смотри, что я сейчас такой маленький. Маленький, да удаленький!

— Ты сейчас слаб… слаб… слаб… — зашумело с неба. — Ты умрёш-ш-ш-шь! Или отдаш-ш-ш-шь мне луну-у-у!

— А попробуй, забери, лупоглазый! — расхохотался Годфред.

Ну вот он и договорился, переговорщик хренов.

Ночное небо передо мной расслоилось на сотни исполинских перьев, вокруг круглых красных глаз образовалась крупная совиная голова, а за ним появилось и тело. Филин расправил крылья, которым, казалось, нет конца в обе стороны. Их образовала сама ночь, и за каждым пером тянулся шлейф тени.

Да уж, хреново. Лучше второй Опора Бога, чем вот это…

На что рассчитывала Тхаги — непонятно, да и мне особо рассчитывать было не на что.

И тут я заметил, что на правом крыле Бога Ночи зияет дыра. Круглая опалённая дыра!

«Это когда-то оставило копьё Тхаги», — быстро пояснил Годфред.

«Значит, правое крыло слабее левого?», — спросил я.

«Однозначно».

Не знаю, был ли у меня хоть один маленький шанс уйти от Бога Ночи живым, но попробовать стоило. Другого варианта всё равно не имелось. Можно было, конечно, отдать амулет и не рисковать шкурой ради него, но что-то подсказывало мне, что как только Бог Ночи получит свою луну, то сразу же проглотит меня, даже не поперхнётся, а потом уничтожит город.

«Так и будет, чувак, — подтвердил Годфред. — Так что давай ещё один план Б».

Опять он со своим планом Б.

«Ладно, план Б», — согласился я и тут же почувствовал, как контроль над собственным телом возвращается ко мне.

Годфред тратил прилично сил, когда брал моё тело под контроль, а сейчас силы лучше оставить для решающего удара. Ещё одного. И если с Опорой Бога можно было надеяться на помощь других магов, то сейчас я был с Богом Ночи один на один.

А ещё я понимал, что никуда он меня не выпустит из своей темноты и вечной ночи.

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш! — зашелестело отовсюду.

Исполинский филин поднялся выше, взмахнув крыльями — и в меня ударила волна тени. Ощущение, будто двинули бетонной плитой! Меня швырнуло куда-то вниз, будто сшибли с вершины горы, и я начал падать в бесконечную чёрную впадину.

Я хоть и не издал ни звука, но паника появилась.

«Спокойно… спокойно, — заговорил Годфред. — Бог Ночи может вывернуть тебе сознание, чтобы ты отдал амулет добровольно. Он даже с трупа его не сможет снять, пока на тебе знак. Нокто не дурак, он не будет тебя убивать. Он действует ужасом. Но нас не напугаешь, ха-ха!».

Я продолжал падать спиной вниз, бешеный ветер шумел в ушах, волосы трепало так, будто с меня вот-вот слезет скальп, а вокруг всё шелестело и шептало:

— МОЯ ЛУНА… ЛУНА… ЛУНА…

Бог Ночи так хотел заполучить для себя свет луны, что рисковал подраться с Годфредом, а то, что это непростое божество, уже было очевидным. Я допускал мысль, что Годфред стоит на одной ступени с Тхаги, только не говорит мне об этом.

Бесконечная бездна, в которую я падал, сужала стены и переходила в смерчь. Вокруг меня мелькал пепельный туман, блестели далёкие звёзды и темнела ночь.

В таком положении даже драться было не с кем, коса бесполезным грузом оставалась в моих руках. Бог Ночи просто швырял меня по тёмным пространствам, вертел в вихрях, поднимал ввысь и опять сбрасывал камнем вниз.

Это могло продолжаться бесконечно.

— Пл… план… бэ-э… — выдохнул я, давя приступ тошноты и зажмурившись.

В глотке собралась горькая слюна, я еле её сглотнул и всё же решился убрать косу. Как только мерцающее молниями оружие исчезло, меня окончательно поглотила тьма. Казалось, из неё больше нет выхода.

Только у меня имелось преимущество.

В отличие от Бога Ночи, я владел светом.