— Опять хочешь срезать⁈ — В перерывах между рычанием барсука в моей правой, я подрубал своим ковырялом сухожилия у тех, кто всё-таки смог приблизится. Нанося порезы там, где показывал более опытный в этом деле Хард, я действительно вынуждал особо резвых жор беспомощно опадать на землю. Дальше мы уже сворачивали им носы и челюсти стальными поножами и носками рабочих ботинок. И, следом, перешагивали через получившийся результат.

— На севере от поворота на институт болото… — Нарисовав палашом восьмёрку, Шутник переломал тянущиеся к нему тощие руки с кучей каких-то хипповых браслетиков. И, продвинувшись ещё на пару шагов, закончил мысль. — А по Нахимова вниз — крюк будет! Да и,может, уже не пролезем…

Чавкая по сырой от тумана и крови земле, вскоре мы увидели западную ограду кладбища. Но до неё оставалось ещё с пару десятков метров присыпанных листьями могильных участков в окружении довольно плотной толпы.

— Открой рот! — Неожиданно справа раздалось странное требование. Но заискрившая рядом со мной петарда сразу всё объяснила.

При виде улетевшей в толпу первой свиногранаты, рефлексы потребовали от меня ещё и заткнуть уши. Но в нашей экипировке оставалось надеяться только на плотность подшлемника.

Взрывы запаянных в резиновые игрушки самодельных пороховых зарядов не сбили с ног почти ни одного юного жору в задних рядах. Но когда мы медленно продолжили продвигаться к ним вручную, то одна, то другая лохматая голова начали опускаться вниз, быстро слабея от кровопотери. Уже вблизи стало заметно, как сильно картечь размочалила их нижние конечности, прикрытые лишь модными, и без того потрёпанными джинсами. Да и те частенько были закатаны по странной современной моде.

И благодаря этому мы всё-таки смогли не только протиснуться к ограде сквозь поредевший строй потерявшей разум молодёжи, но и перебраться в нашей экипировке через двухметровую решётку.

— Я конечно… Хэк!.. Слышал… — Шутник преодолел преграду первым. И в перерывах между раздачей новых тумаков своим баклером, снова принялся вещать. — Что один рыцарь стоил… Хак!.. Стоил пары десятков крестьян с вилами…

Прервав лекцию, он растолкал налетевших на него молодчиков уже вручную, сломав одному височную кость стальной перчаткой и свернув второму шею резким движением сжатого вокруг неё локтя. После чего снова перешёл к бою на средней дистанции с помощью палаша и щита. И смог завершить начатую мысль:

— Но никогда не думал, что придётся проверить это… — Палаш разрубил чью-то тонкую шею до середины. Но успокоился этот жора только после удара щитом пятак. — На практике…

Те, кто всё же дотягивался до него, лишь беспомощно скользили пальцами по перемазанным гелем и конденсатом доспехам. Кое-кто пытался их кусать, но лишь безвредно скрежетал зубами по металлу, пока по ним не прилетал стальной кулак, щит или налокотник

— Меня другое интересует… — Оттолкнув цепляющихся за мои ноги тварей пяткой в пятак, я тоже перекинул туловище через верхний край решётки. И ненадолго задержался на высоте, оглядев оттуда улицу.

На проезжей части толпа была заметно реже. Но быстро сгущалась, шаркая в нашу сторону с юга и со дворов напротив. И здесь тоже все заражённые явно пали жертвой этой заразы совсем недавно. Хотя многие лица несчастнтых юнцов уже успели немного обвиснуть и посереть от общего истощения.

— Что⁈ — Вопрос заинтригованного напарника прозвучал резковато. Скорее всего из-за того, что в этот момент он пытался вытащить палаш, застрявший между рёбер какой-то юной пигалицы. Миниатюрная жертва эпидемии, тем не менее, была весьма настойчива. И изо всех сил хватала Шутника за руки и пыталась кусаться, не смотря на брызги крови из собственного рта.

— Почему я до сих пор их не слышу… А ты?

К счастью, напарник понял меня без дополнительных объяснений. И когда я спрыгнул, прижав к земле ещё одного парня, Шутник помотал головой:

— Я тоже…

Очевидно, мы оба имели в виду одни и те же голоса в голове, которые обычно предваряли уход нашего сознания в заражённое небытие — в том случае, если мы попадали в плотное окружение. Вот как сейчас.

Но развить мысль не позволило новое шипение раций:

— Пфффп… дворах свободно! Но вокруг вас их… пфффп……лно! Везде идут, где види… Пффп… — Не смотря на помехи и прерывание, связь явно становилась лучше. Даже с небольшими искажениями я легко узнал голос Беллы.

Ответ от нас явно не требовался — туман всё заметнее рассеивался. И то, как у нас обстоят дела, должно быть уже более-менее хорошо видно с небес.

— Похоже, хорошие новости… — Шутник оглянулся. И, заодно убедившись в том, что я тоже справился с препятствием, указал через дорогу куда-то на северо-запад. — Туда! Мимо Нахимова!

Подхватив пулемёт и своё древковое чудовище, лежащие с другой стороны решётки, я расчистил указанный путь длинной очередью из оставшихся в коробе патронов. И, отбросив опустевшее оружие, перехватил древко обеими руками:

— Крайний рывок… Далеко?

Напарник кивнул:

— Через дворы — метров триста…

Рефлексы тут же потребовали от меня выдать пошлую рифму. Её я тоже зачем-то выучил специально, помимо киноцитат. Но, сдержавшись, лишь молча подрезал жилы ещё парочке слишком резвых тварей, которые ковыляли за нами. И поспешил следом за напарником.

— Ха!!! — Сбив с ног встречного юнца, Шутник снова оглянулся. — Похоже ты был прав насчёт мутаций! Химия у нас с ними разная… Другое поколение, неверное…

Я не успел уточнить, чьи именно поколения он имеет в виду — самих людей или преобразившего их возбудителя. Рация снова вмешалась в наш околонаучный диалог:

— Пфф… езёт из Смоленки! Бегите!!! Прячьтесь внутри!!! Оно больш… пфффп… пфф… ролезет!

Поэтому я сразу перешёл к выводу из дискуссии:

— Похоже, сейчас увидим ещё и новое поколение хафгуф…

Рация опять пискнула и заговорила уже с куда меньшим количеством статики:

— Они… пффп… из домов лезут! Когда вы были около универа — тяну… пффп… на юг! А теперь назад за вами… пффп… толпу по кладбищу обошли!

— Это мы их ещё и обошли⁈ — Дослушав радиограмму, Шутник выразительно оглянулся на проделанный нами путь. Дорога из истекающих кровью тел, проглядывающая сквозь решётку и остатки тумана, не требовала уточнений. — Сколько же их тут…

Судя по гулу бредущих где-то «болельщиков», который теперь действительно приближался с юга, речь шла о нескольких тысячах бессмысленно бормочущих глоток.

— Мне больше интересно… Фух… — После упражнений по преодолению вертикальных препятствий и потери огнестрела, дыхания уже стало не хватать. — Что они все здесь жрут?

— А…Фух… — Даже двужильный шутник тоже начал задыхаться. И снова откинул забрало. — Ты не видел?

— Наверное повезло?

— Можно и так сказать… Фух… Как муравьи друг дружку кормят… Фух… Знаешь?

— Представляю…

— Всё равно, конечно, вес теряют… — Отлетевший от его пинка субтильный паренёк проиллюстрировал это утверждение своим длинным полётом. — Но постепенно начинают жрать почти любую органику… Фух… Которая не сопротивляется… Фух… Чтоб лишнюю энергию не тратить…

— Крабов уже и это не особо пугает.

— Это я ещё не успел оцени…

На этот раз мой напарник прервал дискуссию не для того, чтобы перевести дух или свернуть баклером очередную челюсть. А отвлёкся на движение с севера:

— Это они, что ли?

Отпихнув от нас ещё пару доходяг, я тоже присмотрелся в указанном направлении:

— Типа того…

Существа, выползавшие из тумана на севере, точно имели общие признаки с теми «морскими жорами», которых я уже видел. Опухшая от воды синяя кожа, гниющие остатки одежды, странная даже для заражённых манера передвижения… Но самое главное — всё те же желто-серые отростки, вылезающие у них изо рта и другого выхода пищеварительного тракта. Всё та же мутировавшая от заразы и радиации саккулина…

Но кроме тех одиночек, что уже удавалось рассмотреть во всех подробностях, в тающих клубах водяного пара шевелились и прочие силуэты. Уже гораздо менее похожие на людей и на то, что я видел раньше…