При этом подплывающие к пирсу «крабы» почти не использовали руки и ноги, как обычные человеческие пловцы. И хотя их стиль был ближе всего к размашистому баттерфляю, основой движения были вообще не конечности. Бурный разгон явно становился возможен в основном благодаря тем отросткам, которые немедленно выглядывали среди бурунов позади заражённых существ — как только те оказывались в воде. Но тёмные волны Невы, к сожалению или счастью, скрывали от нас подробности физиологии этого процесса.

Когда к древним заклинаниям Харда прибавились вполне современные гитарные рифы, темп пловцов немного снизился. Каждый удар по струнам отражался не только на состоянии мясного айсберга, но и на том, как быстро заражённые твари рулили к нам своими «хвостами». Дёргаясь и запинаясь, самые первые крабы в итоге уходили под воду за десяток метров до опор пирса.

— Тонут, что ли? — Сбоку послышался голос Баджера

— ХЭ-Э-ЭЛП!!! — Выскочив из воды словно дрессированный дельфин, краб-иностранец вдруг шлёпнулся прямо под ноги норвежца. И, вытянув вперёд мокрые лапы, он едва не схватил того за килт. — ХЭ!..

Но, пропев характерный «в-вух», Фенрир пресёк эту попытку замысловатым ударом: быстро развернув древко клинком вниз, Хард подцепил краба серпом за нижнюю челюсть. и, натужно хэкнув, столкнул скользкую тварь обратно в воду:

— Нау файт!!! — Коротко оглянувшись на остальных, парень указал оружием на приближающихся под водой уродцев. — Кил щолингс! — И он тут же вонзил серп в ещё одну тварь, выпорхнувшую из реки на пирс следом за сородичем. — Провок мазэр!

Отскочив назад ближе к нам, норвежец вырвал серп из раны вместе со склизкой требухой. И когда раненый краб попытался дотянуться до древка, словно жалея о потерянных кишках, Рикардо резко ударил по струнам.

— Помогхи-е-А!!! — Блеванув каким-то жёлто-красным дерьмом почти в унисон мощному аккорду, краб шлёпнулся на бетон и пропал под телами других тварей. За считанные мгновения на пирс перед нами выскочила целая группа мокрых уродов.

Но, оказавшись на суше, крабы теряли львиную долю своей ловкости. И даже со своим коротким оружием мы с Баджером легко смогли остановить их дальнейшее продвижение.

— Помог… — Захлёбываясь собственной кровью, одна из тварей выпустила из разорванной глотки кучу серых трубочек. И я тут же отправил его обратно в воду пинком ноги.

— Н-на!!! — Подскочив к ближайшему противнику, юный панк свистнул тонкой сталью в своей правой руке. И, потеряв пол лица и ухо, краб попятился назад к краю пирса от удара дубинкой, зажатой у паренька в левой. — Х-ха!

— ДЖУМ-М-М… — После очередного аккорда порезанный Баджером краб выпустил из отрезанного уха тонкую струйку крови и бултыхнулся назад в воду. Сам же юный маэстро благоразумно старался не лезть под руку. Отступив, он, тем не менее, вынужден был находиться рядом с поставленным генератором. И теперь вертелся на месте так, чтобы динамик комбика был направлен на кого-то из противников. Как показывала практика, его музыкальные удары оказывали наилучший эффект именно при таком условии — услышав направленное на них перегруженное созвучие, крабы тряслись в падучей и брызгали всеми жидкостями даже без нашей помощи.

— Бакшлар! — С той же стороны, откуда мы слышали музыку, вдруг послышался и звонкий крик Альфии. — Алга-а-а!!!

Совсем рядом что-то несколько раз тихо свистнуло. И тот краб, которого я собирался встретить следующим, вдруг дёрнулся совсем не в ритме игры Рикардо. А на останках его мокрой одежды я заметил четыре колючих шарика.

— Алга!!!

И ещё четыре таких же шарика пролетели мимо меня, отталкивая шатающегося краба дальше к краю пирса. Один из снарядов залетел ему в раскрытую пасть, превратив хриплое «помогите» в неразборчивое хрюканье, а другой застрял в белесом глазу. И, слепо вращая уцелевшим, несчастный «щолинг» всё-таки потерял равновесие и плюхнулся спиной в воду.

Хард, в свою очередь, превратился просто в какой-то клетчатый вихрь. Рубя Фенриром налево и направо, он прыгал из стороны в сторону, умело используя инерцию тяжёлого оружия:

— Х-ха! У-у-а! Хак! — При каждом выкрике стальной серп то резал чьи-то мокрые сухожилия, то вскрывал тощую глотку, то потрошил раздутые животы. И, поскальзываясь на собственных внутренностях, крабы становились ещё более неуклюжими. А, значит, уязвимыми для кровожадного Фенрира. И тот продолжил свою жатву, разбрызгивая вокруг содержимое крабьих сосудов и кишечников.

Развернувшись к нам после очередного смертоносного пируэта, шотландский викинг коротко глянул на дрожащий от судорог буксир. И вдруг торопливо попятился:

— Бак! Ба-ак!!!

Схватив Баджера за шкирку, я отдёрнул увлёкшегося резнёй пацана за миг до того, как прямо перед нами на трупы крабов шлёпнулось что-то длинное и тяжёлое.

— Бак! — Продолжая пятиться, Хард едва не налетел на Рикардо. — Нау ит вил атак виз алл форс!

И ещё точно такая же трубка вдруг вылетела со стороны буксира и влажно чвакнула в бетон прямо перед ними — в метре от генератора. Тут же присосавшись к грязной от крови поверхности, соседний живой канат мелко задрожал, будто напряжённая мышца.

— Чё за нафиг⁈

Ответ на этот вопрос из уст разгорячённого подмосквича заражённая фауна продемонстрировала нам почти сразу. Когда по десятку таких же толстых нитей, быстро протянувшихся обратно от буксира к пирсу, в нашу сторону устремился целый выводок головастиков. Цепляясь своими лапками за влажную поверхность дрожащих трубок, мелкие твари перемещались по этим «сходням» так же ловко, как какие-нибудь белки по ветвям дерева…

— Алга!!! — Речные ведьмы выпустили ещё залп из своих боевых рогаток, сбросив в воду пару существ. — Алга!!! — И следующие выстрелы были намного менее результативны.

Сколько их тут уже? Пара… Сотен? Быстренько продвигаясь к суше, новые и новые головастики постоянно просачивались из-под плёнки на буксире сквозь небольшие эластичные разрывы.

— ДЖУМ-М-М-М… — Очередной мощный аккорд юного маэстро оказался гораздо эффективнее стрельбы — юркие существа с визгом посыпались в воду, словно перезревшие плоды всё с тех же веток. Но только с той стороны, куда был направлен динамик.

Зато теперь я заметил, что по этим трубам перемещалось ещё что-то — только внутри. И как бы сильно Рикардо не бил по своим струнам, ползущие под живой защитой твари никак не реагировали на звук.

— Кат! Кат ит!!! — И Хард сам первым показал пример исполнения озвученного им приказа. Подцепив серпом один из присосавшихся к пирсу концов, он с силой потянул оружие на себя, отрезая присоску от остального живого каната. Чавкнув, серая трубка быстро свернулась и сползла с края в воду.

И в то время как плавучий инкубатор протягивал к нам всё новые и новые «сходни», а Рикардо стряхивал с них головастиков своей игрой, мы с Баджером принялись пилить и рубить. Хлюпая и чавкая, грубая пила справлялась с заражённой плотью так же хорошо, как и изящный восточный клинок. Только края отрубленных «головастикопроводов» у меня выходили не в пример более разлохмаченные.

— Алга-а-а! — Подоспев к нам на помощь, речные ведьмы принялись шинковать новые прилипшие трубы блестящими мясницкими тесаками.

Интересно, что ещё они прячут в этих своих растрёпанных лоскутах? Тут бы сейчас огнемёт не помешал… Хотя недоученные кулинары справлялись с работой так сноровисто, что вскоре все новые присоски скручивались обратно в воду задолго до того, как их содержимое могло достичь пирса. А на своих прыгучих ходулях девчонки успевали к новым отросткам гораздо быстрее нас с Баджером и даже ловкача Харда.

Сумев перевести дух, я нашёл глазами Беллу — отстав от прытких прыгуний ещё на лестнице, она только что забежала на пирс. Цела — да и ладно…

— Нау вэйт! — Отпрыгнув от последнего перерубленного шланга, норвежец указал нам инкубатор. — Мазэр уил атак нау!

Разрывы на серой плёнке определённо росли в размере, а судороги превратились в конвульсии. И та дрянь, что всё это время там невидимо извивалась, кажется, начала понемногу вылезать наружу…