В течение которой, я, как выяснилось, во все глаза пялился на красно-чёрного Шрика. За это время его окрас успел претерпеть какую-то инверсию — красные места стали чёрными и наоборот. Кажется, так всегда бывает, если смотреть на человека слишком долго…

— Х-ха! — Тот снова выдал необычно высокую для пацана ноту. — Мажет немного, да?

— Я… — Попробовав выдавить из себя хоть слово, я тут же снова взял паузу. В течение которой задумался о том, почему это самое слово так похоже на «йа» в исполнении нашего северного приятеля… Йа… Это жа как «ай», только наоборот… А «ай» — это же по-английски «Я»… Йа… Я… Ай…

— I… — Пытаясь отогнать стремительно накатывающий дурман, я потряс головой. Но она осталась неподвижной. Зато весь остальной мир на короткий миг снова размазало в кашу.

Нет… Соберись… Нужно дать правильный ответ… Иначе у нас есть все шансы оказаться рядом со своими провожатыми…

Говорить правду — легко и прятно. А лгать сложно. И не только из-за того, что называют «совестью»… На то, чтобы соврать, у человека уходит гораздо больше энергии. Нервная система работает активнее, стресс на всякий случай будит многие защитные механизмы, а память создаёт новые нейронные связи для того, чтобы запомнить ложный вымысел на будущее. И не попасться при его повторении…

Но как соврать тогда, когда ты не можешь сделать всё перечисленное чисто физически? Как заставить отравленный нейротоксином мозг создать новые связи?

Никак.

Но можно заранее поверить в ту ложь, которую собираешься произнести… Даже в такой ситуации можно обмануть не собеседника. А самого себя.

— I… — Сейчас мне были под силу только слова из одного предложения… То есть, предложения из одного слова… Чёрт… — I… Am… Broker…

— Ну наконец-то-о-о-о-о! — Приняв картинную позу, салатово-жёлтый певец воздел руки перед собой. — А мы уж и не жда-а-а-али-и-и-и…

— А это, значит… — Продолжая растягивать рот в жуткой улыбке, Шрик переместился ближе к растерзанной толпе, подцепил клинком ворох внутренностей и зачем-то вновь сменил окрас. — Это тут у нас — маньяки и людоеды? — Кажется, его постоянно меняющийся голос зазвучал с несколько разочарованными интонациями. И ещё — будто бы издалека. Даже с небольшим эхом. — Чё-то не похожи-жи-жи-жи…

— А может это они — маньяки? — Хихикнув, Барби приблизилась к Харду ещё на один танцующий шажок. — А может даже… Сексуальные… А?

При этом и её воздушные одеяния я никак не мог разглядеть в подробностях. Как будто смотрел на Солнце, которое не только опаляло зрачок, но и постоянно скакало из стороны в сторону…

Белобрысый викинг, в свою очередь, по-прежнему был всецело поглощён важными наблюдениями за стекающей по оружию кровью. А внимание странной девчонки тут же переключилось на опешившего Рикардо:

— Ой какой, смотрите! — Но кокетливый тон Барби исчез, едва она шагнула ещё ближе. Вытаращив свои чёрные глаза на юного музыканта, она резко выкинула руку вперёд и подпрыгнула. — Гитара!

Подскочив обратно к красно-чёрному парню, девчонка принялась дёргать его за руку и тараторить без остановки:

— Шрик-шрик-шрик-шрик! Смотри-смотри-смотри-смотри! Гитара-гитара-гитара-гитара! Настоящая гитара!!!

— Хм… — Шрик вдруг тоже неподдельно заинтересовался нашим маэстро. И указал на него пилой. — Эй, чёрный! А ты точно настоящий?

«-щий-щий-щий…»

— Рик, я не знаю, что отвечать… — Судя по звукам за моей спиной, чернокожий паренёк чуть попятился.

— Да какая разница! — За спинами уставившейся на него парочки послышалось усталое ворчание, которое мой слух тоже снабдил слабых эхом. Задав вопрос, бирюзово-фиолетовый пацан поднялся с кучи трупов и взмахнув в воздухе пучком волосатых трофеев. — Скальпов вроде и так хватает… Чё, у кого там эта бумажка? Сколько их всего надо-то?

— Не бумажка, а контра-а-акт! — Пропев последнее слово, салатово-жёлтый клоун плавным движением протянул руку в сторону сине-оранжевой пары. — У близня-а-аше-е-ек!

Молчаливые близнецы, которые до того придирчиво проверяли павших противников и их карманы, тут же оглянулись на эту мини-арию. И тот из двоих, что был немного покрепче, толкнул локтем сестру:

— У тебя!

— Нет, у тебя! — Ответив на толчок таким же движением, но сильнее, черноглазая девчонка тут же отскочила назад, явно ожидая сдачи. — Потерял, небось!

В момент её перемещения короткие синие волосы на раскрашенной голове вдруг стали вдвое длинней. Но потом быстро вернулись к прежним размерам.

— Ничё я не потерял… — С неохотой вновь отвлекаясь от сбора трофеев, сине-оранжевый парень вдруг поменял расположение контрастных полосок на своих широких штанах. И, похлопав по их карманам, всё-таки вытащил оттуда смятый клочок клетчатой бумаги. — Вот…

Немедленно подпрыгнув к нему, неугомонная Барби выхватила бумажку и, развернувшись к нам, принялась громко зачитывать нараспев:

— Девять-ноль-пять! Цель номер оди… Ай! Отдай!

Шрик точно так же бесцеремонно вырвал записку из рук девчонки и, не обращая внимания на её яростные протесты, развернул испачканный кровью клочок в мою сторону:

— Подпись же твоя?

Крупные буквы «БРОКЕР» выглядели точно так же, как и на обрывке, найденном в рюкзаке уцелевших людоедов. Только сейчас они немного подрагивали.

— Mine… Моя…

Даже короткие слова давались с трудом. Если раньше моё сознание переключалось между разными языками за долю секунды и автоматически, то теперь я каждый раз словно мысленно переключал огромный рычаг какого-то старого грузового рыдвана. И, скрипнув ржавой коробкой передач, мозг постепенно разгонял подбор нужных слов. И ещё медленнее — составлял их в нужном порядке. Два языка в моей голове словно смешались друг с другом, превращая мышление в какой-то густой салат из противоположных смыслов, образов и многократно перевёрнутой грамматики.

— Ну тогда это тоже твоё! — Из-за спины Шрика мне под ноги шлёпнулось что-то влажное и волосатое… А. Всего лишь связка свежих скальпов.

Поднимаясь следом за этим с корточек, бирюзово-фиолетовый сборщик трофеев довольно похлопал руками. Заодно стряхивая с них прилипшие чужие волосы:

— Десять штук получилось. Хватит?

Подняв взгляд от окровавленной кучки, Шрик подождал, пока я смогу сконцентрировать внимание на нём. И только тогда поинтересовался, сохраняя на красном лице прежнюю чернозубую ухмылку:

— А где тогда наше?

— Да! — Барби немедленно повисла на чёрно-красном парне, обхватив его за шею. Но при этом продолжала постоянно коситься на Харда. — Где растут твои волшебные грибочки, а? А-а?

Остальные «грибные тролли» вдруг тоже почти одновременно сконцентрировали своё внимание на мне. «Певец» подбоченился с другой стороны от чёрно-красного Шрика, близнецы встали за спиной у Барби, а сборщик трофеев выглянул снизу, снова присев рядом с трупами.

Шесть пар чёрных глаз будто отделились от своих хозяев и поплыли передо мной в воздухе, словно точки на игральных костях… Почему эти забавные кубики по-русски называют так мрачно…

— Рик? — Рядом послышался осторожный голос мулата. Наверное, я молчал слишком долго…

Однако для меня это тихое слово прогремело как настоящий взрыв. Кажется, Рикардо ещё что-то потом говорил… Про то, что знает, как иметь дело с такими… Какими?

За грохотом этого взрыва я уже ничего не слышал. Звук сейчас же вывернул моё сознание наизнанку, прополоскал, высушил на ветру и аккуратно свернул обратно в пустую черепную коробку.

И всё это за долю секунды, в течение которой я всё-таки смог поверить в правильный ответ:

— First… Сначала… Contract… — Протянув руку к разноцветной толпе, я уже был готов к тому, что её отрубят. Но сейчас это совсем не пугало. Было даже немного любопытно, сколько именно ударов вот этого тонкого меча понадобится для достижения цели…

— Только не говори, что забыл… — Улыбка пропала с лица Шрика. И, не сводя с меня взгляда, он чуть толкнул «певца». — Никс?

— Да-а?

— Ты сколько супчика-то на них разбодяжил?