- Стой! – взвизгнула новая знакомая, воздев руку.
Спальчик замер.
- Стой… Постой-ка… - приговаривала она, приближаясь к нему крадучись, не опуская поднятой руки. – Вот… сейчас… сейчас…
И, замерев на мгновение, как перед прыжком, вдруг звонко хлопнула мальчишку по лбу.
От неожиданности Спальчик попятился и икнул.
- Нет! Нет ещё!
Хлоп! Хлоп! – по щеке, по носу, по плечу…
- Отстань! – завопил обескураженный сиротка и выбросил вперёд свободную руку, чтобы отпихнуть драчунью.
Руки их столкнулись, спутались, оба участника странной сцены потеряли равновесие и шлёпнулись в траву. Молоко, булькая через узкое горлышко, быстро впитывалось в землю…
Видя такое дело, Сырник отвлёкся от представления и принялся торопливо лакать свою порцию – пока цела.
Пепелюшка резво подскочила с земли, отряхнула юбку левой рукой и победно разжала кулак правой. На ладошке серели останки большущего комара.
- Слава богу! – воскликнула она с облегчением. – Он чуть тебя не укусил!
- Дура! – чуть не плача заорал спасённый. – Лучше б ты мне поесть позволила! Я б и для комара тогда не пожмотился! А теперь что?! Оба мы, считай, пострадавшие!..
Пепелюшка заметила опрокинутый кувшин и ахнула. Беспомощно и виновато перевела взгляд на коровницу… и открыла рот от удивления.
Её немая подруга хохотала почти беззвучно, сгибаясь пополам и постанывая от изнеможения, безуспешно пытаясь справиться с вновь и вновь подкатывающими приступами истерического смеха. Остолбеневшая троица какое-то время заворожено наблюдала одиночное сие веселье. Потом Сырник заворчал и гавкнул. Кира обессилено сползла спиной по забору и уселась на траву. Потёрла ладонями лицо, успокаиваясь…
- Право, - прошептала, потупившись, Пепелюшка, - мне так неловко… По моей вине бедный мальчик остался голодным… Но я могу всё исправить – правда-правда! – она усиленно закивала головой и умоляюще сложила ладошки. – Здесь недалеко, в лесу, живёт моя фея-крёстная. Мы отправимся к ней немедленно и, уверяю вас, она с удовольствием накормит нас прекрасным, сытным ужином! Правда-правда! Идём?.. Ну идём же, пожалуйста!
Кира пренебрежительно мотнула головой и уже взялась за скобу калитки, чтобы ползти к своему тюфяку, но… вдруг передумала. Фея? А что, если… А вдруг она сможет ей помочь? Как там по классике: колдуньи злые, всех заколдовывают; феи добрые, всех расколдовывают. Ну, насколько смогут. В крайнем случае, выписываю рецепт в виде поцелуя истинной любви. Так себе, конечно, вариант, но… Но попробовать стоит.
Она решительно развернулась к ожидавшим её решения гаврикам и снисходительно кивнула.
Пеплюшка бурно возликовала – запрыгала и захлопала в ладоши. Сырник запрыгал тоже - вокруг неё. Даже Спальчик повеселел в предвкушении полноценного угощения и нетерпеливо принялся подпихивать распрыгавшуюся феину крестницу в сторону леса. Та не стала сопротивляться – радостно и вприпрыжку ринулась вперёд. Честная компания поспешила следом.
Солнце, медленно наливаясь красным закатным жаром, коснулось горизонта…
* * *
Зачем лисица вновь затеяла игру,
пиная лягушонка, словно мяч,
От испытанья к испытанью?..
Там же.
В лесу, под сенью деревьев уже стемнело. Вечерний прощальный свет не в силах был продраться сквозь буйную преграду зелени и осветить тёплым розовым сиянием малохожую тропку, по которой пробирались незваные гости.
Глаз уже с трудом различал очерченную травяными обочинами траекторию нужного пути. Бредущая по нему компания кучковаласьвсё плотнее: Пепелюшка уже не скакала далеко впереди, Сырник уже сильно не отставал. Как во всякие прочие сомнительные времена возможной опасности, он жался к Кире, усердно путаясь у неё под ногами.
Дурацкие сомнения, по мере сгущения темноты и продвижения в лесные дебри, всё сильнее терзали немую коровницу, подтачивая изначальный боевой настрой. И надежды на фею уже не казались такими радужными, как возле безопасной калитки знакомой усадьбы… Да и само существование этой феи честно говоря…
Кому она поверила? За кем пошла? Не отупела ли окончательно, целыми днями вдыхая ядовитые миазмы навоза? Это же Пепелюшка!! Пе-пе-люш-ка! Человек-злосчастье! Если они сейчас, следуя за ней, не свалятся в волчью яму, не заблудятся и не попадут в болотную топь, то уж непременно, на крайний случай, встретят кровожадного дровосека-маньяка…
Кира мысленно выругалась и оглянулась назад. Может, вернуться, пока не поздно?
Вернуться… Куда? К каторжной работе? К унижениям и безнадёге? К прозванью «Вонючка»? Невероятно – неужели это всё я? неужели это всё со мной? Какой ужас… Эх, Кира Волошкина, в кого ты превратилась в оковах этих дьявольских сказок… В бледное дрожащее подобие себя прежней? Идёшь и трясёшься, раздумываешь: рискнуть или нет? Пожертвовать тарелкой каши или крепче в неё вцепиться? Та бы Кира ни на миг не задумалась уцепиться даже за призрак призрачной надежды всё изменить! Хотя, впрочем… той Кире ничего подобного переживать и не приходилось… Она могла себе позволить быть решительной и смелой.
Кира вздохнула и прибавила шагу. И тут же запнулась о корень – чёрт! Ни зги не видать! Уже и тропа почти не различима…
- Ты уверена, - осведомился идущий сразу за вожатой Спальчик, - что мы не собьёмся с пути? А то, чую я, попадём мы сёдни на ужин… Тока не на тот, где мы будем ужинать, а на тот, где нами…
- Не беспокойтесь, прошу вас, милый мальчик…
- Спальчик, - подсказал тот недовольно.
- Не беспокойтесь, мальчик Спальчик! Я столь часто наведываюсь к своей любимой крёстной, что смогла бы найти дорогу к ней с закрытыми глазами! К тому же…
- Хотелось бы на это посмотреть…
- …к тому же, крёстная всегда знает, если я спешу к ней, и всегда мне помогает в пути! Потерпи немножко, милый мальчик, думаю, мы скоро сможем увидеть знаки её гостеприимства… О! Ну вот – что я говорила!..
В чёрно-синей темноте мелькнула искорка. Ещё одна… Ещё две…
- Светляки… - прошептал Спальчик заворожено. – Какие яркие, заразы…
Золотистых огоньков становилось всё больше и больше – на ветках сверкали целые новогодние гирлянды. Их мечущийся блескучий хаос постепенно упорядочивался, выкладываясь по обочинам тропинки взлётно-посадочной полосой.
- Ах, божежки, как красиво! – выдохнула Пепелюшка.
Она медленно двигалась меж огоньков, крутила головой в восхищении, протягивала руки к сказочным насекомым, собирая живые блёстки рукавами платья. Её медленное кружение среди волшебного сверкания не могло не завораживать. Все ею невольно залюбовались. Даже Кира. И, как оказалось, ещё кое-кто…
- Что за прелестное дитя! – восхитился за спиной коровницы знакомый рыкающий голос, чуть приглушённый восторженным благоговением.
Кира вздрогнула и обернулась. Позади неё, присев обалдело на задние лапы и по-заячьи держа на весу передние, проникался волшебством момента Медведь.
«Вот подкрался, скотина лохматая! Так и до смерти, между прочим, испугать можно».
- Это Пепелюшка. Из той усадьбы, где нашанемая служит, - отозвался Спальчик, также поглощённый зрелищем.
Девушка приподнялась на носки и закружилась, запрокинув голову и разведя в стороны руки, создав вокруг себя золотистый водоворот. Засмеялась счастливо:
- Я лечуууу, - пропела она, - среди звёооооозд! На облачном корабле с парусами из лууууунного светаааа!.. – и резко остановилась, смеясь.
Дезориентированный вестибулярный аппарат впал в ступор – пришлось Пепелюшке, заваливаясь на сторону, мелко просеменить вбок и упасть прямо в меховые объятия огромного дикого и свирепого зверя.
- Ой! – пискнула она, сфокусировав взгляд. – Мишка! Какой милый… - она провела ладошкой по огромной лапе. – И мягкий… Ты не кусаешься?
- Не всегда, - в неожиданно тёплый голос Медведя можно было укутаться, как в одеяло.
- Тебя крёстная послала к нам навстречу? Проводишь нас?
