Когда выяснилось, что Чжу Жуюань – не человек, Чжоу Ханьшань по умолчанию определил для себя, что загаданное ею желание не имело смысла. И только после напоминания парень вспомнил, что первым, кто загадал желание, была именно она.

— Что она загадала?

— Она… она… — пробормотал Чжоу Ханьшань. – Я не знаю. Она сказала, что тоже загадала получить награду, но теперь я не очень-то в это верю. Мне кажется, она меня обманула. – Узнав об истинной сущности девушки, он перестал ей доверять.

Линь Цюши и Гу Лунмин молчали, синхронно обдумывая сказанное Чжоу Ханьшанем.

Вероятно, желание Чжу Жуюань заключалось вовсе не в том, чтобы получить награду на конкурсе, как она сказала. Возможно, она пожелала смерти всем находящимся рядом в тот момент, и теперь её желание постепенно сбывалось. Похоже, что сейчас во всём университете из тех несчастных в живых остался только Чжоу Ханьшань. Гу Лунмин бросил взгляд на Линь Цюши, и тот сразу уловил ход его мыслей.

— Выйдем покурить, — предложил ему Линь Цюши.

— Хорошо, — кивнул Гу Лунмин.

Совсем упавший духом Чжоу Ханьшань сидел, опустив голову, и Гу Лунмин сказал ему поспать ещё немного, как раз до ужина. Парень ответил без энтузиазма, очевидно, спать ему вовсе не хотелось.

Двое вышли в коридор, Гу Лунмин закурил и протянул сигарету Линь Цюши.

Но тот отказался от предложения.

— Что думаешь? – спросил Гу Лунмин. – У тебя ведь наверняка есть какие-то мысли по этому поводу.

Линь Цюши прислонился к лестничным перилам, сложив руки на груди, и спросил вместо ответа:

— Как тебе кажется, неигровых персонажей можно считать людьми?

— Нет, ну… — Гу Лунмин наклонил голову набок, – судя по тем стандартам, которые существовали в моих предыдущих дверях, неигровых персонажей точно нельзя было назвать людьми.

Например, если судить по хозяйке двора из прошлой двери Гу Лунмина, она выглядела как обычная женщина, но была страшнее настоящей призрачной твари, поэтому воспринимать её человеком казалось невозможным. Однако Чжоу Ханьшань отличался от неё. Да, он жил только за дверью, но при этом умел смеяться и плакать, как настоящий живой человек. И если бы не жуткие обстоятельства его жизни, Гу Лунмин заподозрил бы, что этот парень – из реального мира, просто притворяется «местным».

— И ты сможешь убить его? – Линь Цюши задал главный вопрос. – Если Чжоу Ханьшань окажется ключевым персонажем к выходу из двери.

Из разговора с парнем они оба ухватили самую суть – желание Чжу Жуюань ещё не исполнилось.

И вот теперь вставал вопрос – что если девушка желала смерти Чжоу Ханьшаня? Должны ли они просто смотреть со стороны, как она заберёт его жизнь, и даже оказать ей в этом помощь? Оба первым делом подумали именно об этом, поэтому и вышли в коридор под безобидным предлогом.

— Я не смогу, — Гу Лунмин сказал прямо. – Он слишком похож на человека, у меня не получится воспринимать его неживым.

Линь Цюши молчал.

— А ты? – спросил его Гу Лунмин. – Сможешь? – Он раздражённо стряхнул пепел с сигареты. — Вообще-то нам даже делать ничего не придётся, он такой трус, а Чжу Жуюань так активно за ним охотится, что нам стоит только прогнать его из нашей комнаты, и он не доживёт до завтра.

Перед глазами Линь Цюши возник образ плачущего и дрожащего паренька, и он лишь тяжело вздохнул. Мужчина впервые сталкивался с подобным, и для него это практически стало испытанием на человечность.

Чжоу Ханьшаню повезло, что и Линь Цюши, и Гу Лунмин оказались достаточно здравомыслящими людьми. Столкни его судьба с другими членами команды, вероятнее всего, те бы просто прогнали его прочь. Всё-таки для пришедших из реального мира он был лишь неигровым персонажем, и разумеется, поиски двери и возвращение в реальность для них стояли на ступень выше.

— Что будем делать? – Гу Лунмин докурил свою сигарету.

Линь Цюши посмотрел в окно и вздохнул:

— Его нельзя убивать. По крайней мере, мы не станем делать этого.

Гу Лунмин кивнул, бросил бычок в мусорное ведро и направился обратно в комнату. Он не стал задавать вопрос, о котором Линь Цюши больше всего не хотелось думать: что если из-за выжившего Чжоу Ханьшаня они не смогут покинуть этот мир? Линь Цюши остался стоять в коридоре. На самом деле в глубине души он чувствовал, что этот выбор – некая ловушка. За дверью обычно никто не подстрекает людей убивать друг друга, почему же вдруг понадобилось убить неигрового персонажа?

Прислонившись к перилам, Линь Цюши продолжал размышлять, какую же важную деталь он упустил.

Ужин в университетской столовой оставлял желать лучшего. К тому же все трое были чем-то обеспокоены, поэтому ели без особого аппетита и в итоге вернулись в общежитие почти голодными.

По пути Линь Цюши встретил нескольких членов команды, которые, не будучи с ним знакомыми, просто помахали рукой.

Подумав, он всё-таки решил рассказать всем о деревянных фигурках, чтобы избежать несчастных случаев, подобных вчерашнему, когда напарник Цзо Сысы чуть не утонул, бросив свою куклу в пруд. Кто-то поверил сказанному, кто-то нет, но Линь Цюши это уже не волновало. Он поступил так для собственного успокоения. Очень скоро спустились сумерки, а следом кампус погрузился в темноту ночи.

Явно подавленный Чжоу Ханьшань, лёжа на своей кровати, спросил:

— Как думаете, Чжу Жуюань загадала, чтобы мы все умерли?

— Что? – Линь Цюши мгновенно посерьёзнел. – Что ты сказал?

Выражение его лица испугало парня, он замямлил:

— Я сказал… Чжу Жуюань загадала, чтобы мы все умерли…

Линь Цюши тут же вскочил с кровати.

— Это же парадокс!

— Что? – не понял Гу Лунмин.

— Чжоу Ханьшань не получил награду, а следовательно, его желание не сбылось, и равноценный обмен не может состояться! Но если желанием Чжу Жуюань была смерть Чжоу Ханьшаня, чтобы он навечно остался с ней, получится, что желанию самого Чжоу Ханьшаня исполниться не суждено. – Линь Цюши чувствовал, что ухватился за ключевую нить к разгадке. – Это значит, что, по крайней мере, сейчас статуя не может ничего тебе сделать, потому что пока не исполнила твоё желание! Возможно, все наши догадки были ошибочными…

— Да, ведь другие погибли, потому что их желание исполнилось, но моё – ещё нет, — заговорил Чжоу Ханьшань.

— И что это значит?

— Всё очень просто, — пояснил Линь Цюши. – Это значит, что за тобой охотится вовсе не статуя.

— Но кто же тогда?

— Кто же ещё? Конечно, твоя бывшая пассия, — подколол Гу Лунмин. – Ждёт не дождётся, когда ты уже присоединишься к ней на том свете.

Судя по пепельно-серому лицу Чжоу Ханьшаня, шутка вовсе не показалась ему смешной.

— Мы должны пойти ещё раз проведать ту статую. Кстати, по поводу обряда загадывания желания, были какие-то жёсткие временные условия?

— Жётские условия? – задумался Чжоу Ханьшань. – Этого я не знаю. Но мы загадывали желание вечером. – Он выглянул в окно, где уже спустилась глубокая ночь. – Обычным вечером.

— Ага, — кивнул Линь Цюши. – Тогда спите, завтра отправимся к статуе.

Несмотря на веление спать, Чжоу Ханьшань уснуть никак не мог, слишком сильное впечатление на него произвела Чжу Жуюань, которая днём пялилась на него через окно. Взгляд парня то и дело метался к окну, несмотря на то, что они уже задёрнули шторы.

Гу Лунмин уснул быстрее всех – закрыл глаза и тут же спокойно засопел. А Линь Цюши остался на грани между сном и явью, так что любой посторонний звук мог разбудить его. Он был готов к тому, что ночью проснётся от какого-нибудь шума, но, к своей неожиданности, проспал до самого рассвета.

Поднявшись с постели, Линь Цюши первым делом проверил, что Чжоу Ханьшань жив и здоров, и отчего-то вздохнул с облегчением.

Однако, если они провели эту ночь спокойно, кое-кто из команды всё-таки не дожил до утра.

Погибли двое, и довольно жестокой смертью – казалось, какая-то тварь просто оторвала им все конечности.