Пока они приступили к еде, подошли и остальные члены команды, среди которых Линь Цюши увидел и Цзян Инжуя, несколькими часами ранее пытавшегося набиться к нему в напарники. Похоже, тот проявил немалый интерес к «немой девушке», и теперь издали улыбнулся Линь Цюши.

Линь Цюши притворился, что не заметил.

Трое вышли из столовой и решили прогуляться по зданию санатория. Вначале они отправились в процедурный кабинет на последнем этаже. Всё-таки санаторий — не больница, методы лечения здесь не такого широкого спектра, но всё же каждая палата была заполнена койками, на некоторых ещё лежали пациенты. Едва дышащие.

Фэн Юнлэ произнёс:

— Неизвестно, сколько людей здесь погибло.

Жуань Наньчжу:

— Наверняка немало.

Линь Цюши, продолжая идти, заметил, что стены исписаны почти нечитаемыми словами, среди которых смутно угадывалось только «помогите» и «смерть».

— А? Кто-то здесь что-то ест. — заглянув в одну из палат, сказал Фэн Юнлэ.

Линь Цюши посмотрел в палату через окно в коридоре и увидел больного, который вилкой ел лапшу. Очень медленно, подолгу пережёвывая.

— Но ведь было сказано, что нельзя питаться вне столовой? — пробормотал Фэн Юнлэ. Он прихватил с собой кое-что съестное за дверь.

Жуань Наньчжу глянул на него искоса и ответил:

— Можешь попробовать ослушаться.

Фэн Юнлэ:

— Ладно, ладно. Обойдусь.

Они ещё немного осмотрелись, но ничего необычного не обнаружили и собирались уходить, когда Линь Цюши, пройдя несколько шагов, услышал странный звук. Едва слышный «чпок», как будто что-то прокололи острым предметом. Мужчина остановился и через окно заглянул в палату, мимо которой они только что проходили, в итоге его дыхание на несколько секунд замерло.

Вилка, которой пациент только что поедал свою лапшу, теперь торчала у него из глаза, снаружи осталась только рукоятка. По окровавленному лицу текла кровь, но бедняга даже не кричал. От такого ранения, по логике вещей, он давно бы уже скончался, однако больной просто медленно вынул вилку из своего глаза и продолжил трапезу.

Линь Цюши остолбенел и молча подёргал Жуань Наньчжу за рукав.

Тот повернулся и тоже увидел жуткую картину.

Хуже всего отреагировал Фэн Юнлэ — от испуга тот сразу разразился бранью, потирая плечи руками:

— Бл*ть, твою мать! Это что, по-вашему, нормально?

Нормально или нет, Линь Цюши и сам не знал. Но вот сам виновник их потрясения явно чувствовал себя вполне обычно — умял тарелку лапши с собственной кровью вместо кетчупа, да ещё с большим аппетитом.

Кажется, он даже заметил направленные на него взгляды — повернулся в сторону двери и растянул рот в улыбке.

От такого зрелища у кого угодно затряслись бы поджилки.

Трое весьма слаженно промолчали, развернулись и ушли. А когда под конец дня вернулись в свою палату, Фэн Юнлэ, не говоря ни слова, выбросил все свои съестные припасы в мусорное ведро и больше не вспоминал о перекусе где-то вне столовой.

Они успели осмотреть только один этаж, когда за окном начало темнеть, и вернулись в палату до наступления полной темноты, но перед тем как переступить порог, Линь Цюши кое-что заметил и, похлопав Жуань Наньчжу по плечу, набрал на телефоне: «Мы ведь живём на четвёртом этаже?»

Жуань Наньчжу:

— Да, а в чём дело?

Линь Цюши: «Но почему у той палаты номер 502?»

Жуань Наньчжу поднял взгляд и тоже увидел, что табличка на палате возле лестницы сменила номер на 502, тогда как остальные по-прежнему начинались на 4.

— Ты помнишь, что говорилось в материалах о пятьсот второй палате?

Конечно, Линь Цюши помнил.

Палата 502 занимала особое место в истории санатория.

Там умерла старшая медсестра, а после — ещё одна медсестра. О первом случае говорили, что женщина спрыгнула из окна после неудачного прерывания беременности, при этом отцом ребёнка был кто-то из врачей. После этого в палате 502 начали происходить мистические странности.

По легенде каждый вечер из неё слышался плач младенца и жуткие стенания женщины. Впоследствии ещё одна медсестра покончила с собой в той же палате, после чего помещение запечатали и больше не использовали.

Поэтому здесь, в мире за дверью, номер 502 имел особое значение.

Сегодня днём, во время распределения комнат, Линь Цюши ещё порадовался, что им достался четвёртый этаж, но никак не думал, что по их возвращении номер на одной из палат вдруг поменяется.

По правде говоря, заходя в комнату или выходя из неё, люди редко обращают внимание на дверную табличку. Линь Цюши припомнил, что в той палате поселились мужчина и девушка. Он обратил к Жуань Наньчжу вопросительный взгляд, спрашивая его мнения.

— Я им скажу, — ответил Жуань Наньчжу.

Внезапно появившийся номер 502, должно быть, представлял собой очень явное условие смерти. Предупредить членов команды, оказавшихся в опасности, лишним не будет.

Так что Жуань Наньчжу пошёл стучаться в их дверь.

— Что вам нужно? — ему открыла поселившаяся в этой комнате девушка. Она насторожилась, увидев на пороге незнакомку.

— Кажется, с номером вашей палаты что-то не так, — Жуань Наньчжу сразу перешёл к главному.

Девушка выглянула за дверь и в самом деле увидела другие цифры. Её лицо мигом переменилось.

— Но когда…?

— Не знаю, — ответил Жуань Наньчжу. — Мы заметили, когда вернулись. Может, переселитесь?

Благо, помещений хватало. Причём в дальнейшем освободятся ещё, поскольку количество людей будет уменьшаться.

— Ладно, — девушка приняла предложение Жуань Наньчжу и благодарно закивала. — Спасибо за предупреждение.

— Пустяки, — отозвался тот.

Оповестив их об опасности, Жуань Наньчжу вернулся к себе.

За окном спускались сумерки, до обозначенных медсестрой восьми вечера оставалось ещё полчаса.

Линь Цюши умылся и теперь сидел на кровати, играя в игры на телефоне. Жуань Наньчжу уселся на край верхнего яруса над ним и о чём-то размышлял.

Фэн Юнлэ, видимо, молчание показалось неловким, поэтому молодой человек попытался найти тему для разговора:

— Я не ожидал, что вы обе окажетесь девушками.

Жуань Наньчжу:

— А чего ты ожидал?

— Думал, вы мужчины.

— Кто сказал, что женщины чем-то хуже?

Линь Цюши, опёршись на спинку кровати, про себя сказал: «Кто бы мог подумать, что эта феминистка на самом деле — мужик в юбке…»

За несколько минут до восьми Линь Цюши услышал за дверью торопливые шаги, переходящие в бег. От этого звука веяло паническим страхом. Линь Цюши переглянулся с Жуань Наньчжу, и тот сказал:

— Я выйду.

Но Линь Цюши опередил его — первым встал, подошёл к двери и осторожно открыл её, вначале посмотрев, кто там бегает.

Но увидел Линь Цюши только пустой коридор. Тогда он немного обеспокоенно попытался закрыть дверь и тут же почувствовал, как что-то не даёт ему это сделать.

Опустив голову, мужчина обнаружил неизвестно в какой момент возникшую на пороге красную женскую туфлю на высоком каблуке.

Линь Цюши: «…»

Жуань Наньчжу, подойдя к нему, тоже увидел туфлю. Посмотрев по сторонам, он не стал трогать странную находку руками, вернулся в комнату и взял из туалета грязный-грязный вантуз, которым и вытолкнул туфлю в коридор.

Линь Цюши прямо-таки остолбенел от такого поступка.

Точно так же действия Жуань Наньчжу потрясли и Фэн Юнлэ. Он как замороженный смотрел, как тот выбросил вантуз, с абсолютно спокойным лицом зашёл в туалет и вымыл руки.

Вернувшись из туалета, он заметил, как на него уставились двое, но самому Жуань Наньчжу это как раз и показалось странным:

— Что вы на меня так смотрите?

Линь Цюши напечатал: «Потому что ты красивый».

Жуань Наньчжу заулыбался и отправил ему воздушный поцелуй:

— Цюцю, ты такая милашка, иди, сестрица тебя чмокнет.

Линь Цюши смутился: «Мужчины и женщины не должны прикасаться друг к другу».

Жуань Наньчжу, увидев эти слова на экране, состроил удивлённое лицо. Впрочем, он прекрасно знал, что когда принимал за дверью женский образ, Линь Цюши немного путался, какого Жуань Наньчжу пола…