Он подошел к заднему сиденью и приподнял одеяло. Джилл сбросила с плеча руку Мириам и пронзительно вскрикнула.

— Но выслушайте же меня! Он не умер! Во всяком случае, я надеюсь… Он… О Господи!!! — Тут Джилл снова зарыдала. — Я такая грязная и так напугана…

— По всей видимости, это труп, — рассуждал Харшоу. — Температура тела, насколько я могу судить, соответствует температуре воздуха. Правда, окоченение не совсем типично… Сколько времени он уже мертв?

— Да не мертв он вовсе! Нельзя ли вытащить его из машины?! Я с таким трудом затащила его туда!

— Ну еще бы! Ларри, помоги мне, и нечего делать вид, что тебя тошнит. Если вырвет, сам будешь убирать!

Они вдвоем вытащили Валентайна Майкла из машины и опустили на траву. Его тело окоченело и скрючилось. Доркас принесла Харшоу стетоскоп и, установив его на земле, включила и отошла в сторону.

Харшоу сунул в уши слуховые наконечники и начал прослушивать сердце.

— Боюсь, ты ошибаешься, — мягко сказал он Джилл. — Тут я уж ничем не смогу помочь. Кто это был?

Джилл тяжело вздохнула. Ее лицо было безжизненно, голос глух.

— Это был «Человек с Марса». А я так надеялась…

— Я верю, что так оно и было… «Человек с Марса»?

— Да. Бен… Бен Какстон сказал, что вы тот, к кому можно обратиться…

— Бен Какстон, вот как? Польщен доверием… Тихо!

Харшоу жестом потребовал полной тишины. Он явно был ошеломлен, потом на лице его появилось выражение радости.

— Сердце бьется! Будь я проклят, оно бьется!!! Доркас — наверх, в клинику — третий ящик в запертом отделении холодильника. Код «Сладкие сны». Тащи сюда весь ящик и шприц на кубик.

— Бегу!!!

— Доктор! Никаких стимуляторов!

Джубал обернулся к Джилл.

— Как это — никаких?

— Извините, сэр… Я, конечно, только медсестра… Но этот случай особый… Я знаю, что говорю.

— Ммм… Он теперь мой пациент, сестра. Но уже сорок лет назад я обнаружил, что я не Господь Бог, а десятью годами позже понял, что я даже не Эскулап. Что же вы предлагаете попробовать?

— Я хочу разбудить его. Если же он получит стимулятор, он еще глубже погрузится в забытье.

— Хм… Валяйте. Только не надо его топором… потому что, если это не поможет, мы попробуем мой способ.

— Слушаюсь, сэр.

Джилл опустилась на колени, пытаясь распрямить члены Смита. У Харшоу глаза полезли на лоб, когда он увидел, что это ей удается. Джилл положила голову Смита себе на колени.

— Проснись, ну, пожалуйста, проснись, — шептала она. — Я твой брат по воде…

Медленно поднялась грудь. Смит глубоко вздохнул, и его глаза открылись. Он увидел Джилл и улыбнулся ей своей детской улыбкой. Потом осмотрелся вокруг, и улыбка исчезла.

— Все в порядке, — сказала Джилл. — Это наши друзья.

— Друзья?

— Все они наши друзья. Не волнуйся и не покидай нас опять. Все в порядке.

Он лежал неподвижно с открытыми глазами, которые внимательно разглядывали окружающих. Ему, видно, было так же хорошо, как котенку на коленях хозяйки.

Через двадцать пять минут оба пациента уже были в постелях. До того как начала действовать полученная от Харшоу пилюля, Джилл рассказала достаточно, чтобы он понял, что очутился в положении человека, поймавшего медведя за хвост.

Харшоу взглянул на машину, в которой приехала Джилл. Машина принадлежала муниципалитету и имела на борту надпись «Ридингская аренда — вечное дорожное оборудование. Сделка с Голландцем всегда выгодна».

— Ларри, проволока под током?

— Нет.

— Включи. Затем сотри все отпечатки пальцев с этой рухляди. А когда стемнеет, отвези ее на противоположную окраину Ридинга, лучше всего доезжай до Ланкастера и брось ее в канаве. Потом отправляйся в Филадельфию, возьми шаттл на Скрантон и возвращайся домой с другой стороны.

— Будет сделано, Джубал. Скажите, а он действительно «Человек с Марса»?

— Молись, чтобы это было не так. Потому что, если тебя схватят до того, как ты оттащишь этот фургон на свалку, они тебя повяжут и будут пытать ацетиленовой горелкой. Я-то думаю, что он самый и есть.

— Ладно, там поглядим. Может, мне заодно ограбить банк на обратном пути?

— Возможно, это единственная умная вещь из всех, что ты можешь предпринять.

— О'кей, босс, — Ларри переминался с ноги на ногу. — Может, вы разрешите переночевать в Филадельфии?

— Если хочешь, пожалуйста. Но, во имя Бога, что делать человеку в Филадельфии ночью? — Харшоу отвернулся. — Первая!

Джилл спала до ужина и проснулась освеженной и деятельной. Она понюхала воздух, шедший из решетки наверху, и поняла, что доктор скомбинировал снотворное со стимулятором. Пока она спала, кто-то унес грязную одежду и положил вечернее платье с сандалиями. Платье было ей впору, и Джилл предположила, что оно принадлежит девушке по имени Мириам. Она искупалась, подкрасилась, причесалась и спустилась в гостиную, ощущая себя совершенно новым человеком.

Доркас свернулась в кресле, что-то вышивая. Она кивнула Джилл так, будто та была членом семьи, и вернулась к своему занятию. Харшоу помешивал питье в покрытом изморозью кувшине.

— Стаканчик?

— О да! Большущее спасибо.

Он налил до краев высокие стаканы для коктейлей и один подал ей.

— Что это такое? — спросила она.

— Сделано по моему рецепту. Одна треть водки, одна треть соляной кислоты и одна — дистиллированной воды, плюс две щепотки соли и таракан в уксусе.

— Лучше возьми обыкновенный хайбол, — посоветовала Доркас.

— А ты не лезь со своими советами, — откликнулся Харшоу. — Соляная кислота улучшает пищеварение, а таракан — это витамины и протеины. — Он поднял бокал и торжественно произнес: — За доблестных нас! Таких, как мы, уже почти не осталось! — И осушил до дна.

Джилл сделала осторожный глоток и сразу же — большой. Каковы бы ни были ингредиенты, это было именно то, в чем она нуждалась. Ощущение радости жизни распространилось от желудка по всему телу. Она отпила половину, и Харшоу тут же долил ее бокал.

— Заглядывала к нашему пациенту? — спросил он.

— Нет, сэр. Я даже не знаю, где он.

— Я навестил его несколько минут тому назад. Спит, как ребенок. Я думаю, надо переименовать его в Лазаря[243]. Как думаешь, он захочет спуститься ужинать?

Джилл подумала.

— Я не знаю, доктор.

— Ладно, когда проснется — узнаем. Он может присоединиться к нам, а захочет — получит ужин в постель. Это Храм Свободы, моя дорогая. Тут каждый делает, что хочет… но… если он сделает что-то, что не понравится мне, я его выкину к чертям. Кстати, я не люблю, когда меня зовут доктором.

— Сэр?

— Нет, нет. Ты меня не обидела. Но когда докторские степени стали раздавать за народные танцы и передовые способы ловли рыбы на мормышку, я гордо отказался пользоваться этим титулом. Я ведь не пью виски разбавленным водой, а потому не могу гордиться разбавленной водой степенью. Зови меня Джубал.

— О! Но ведь медицинские степени водой не разбавлялись?

— Тогда самое времечко назвать их иначе, чтобы не путали докторов и смотрителей танцевальных площадок. Девочка, а почему ты так интересуешься этим больным?

— Почему? Да я же вам все рассказала, док… Джубал…

— Ты мне рассказала, что произошло. Но не сказала почему. Джилл, я ведь видел, как ты с ним говорила. Ты влюблена в него?

Джилл чуть не задохнулась от негодования.

— Как можно предположить такое!

— А почему бы и нет? Ты — девушка, он — юноша. Вполне нормальная ситуация.

— Но… Нет, Джубал, тут не то… Я… ну он был пленником, и я подумала… или Бен подумал, что он в опасности. Мы не хотели, чтобы его права попирались.

— Ммм… Моя дорогая, я с большим подозрением отношусь к бескорыстной заинтересованности… На мой взгляд, у тебя вполне нормально работают железы внутренней секреции, так что догадываюсь, это либо Бен, либо этот несчастный мальчик с Марса. Уж лучше бы ты сама проанализировала мотивировку своих действий, а потом решила, каким путем тебе идти. А между прочим, что ты хочешь, чтобы я с ним сделал?