— Доброе утро, сэр.

— Доброе утро… э-э… шеф, — пробормотал Макс.

Он заметил, что Смит, сидевший у компьютера, улыбнулся, и поспешно повернул голову в сторону.

— У нас приготовлен свежий кофе, мистер Джонс. Хотите чашечку?

Макс взял чашку, которую ему протянул Келли. Пока пили кофе, Келли неторопливо сообщил своему сменщику о деталях предыдущей вахты — программа ускорения и положения корабля и вектор, действующие двигатели, взятые пеленги, отсутствие каких-то особых распоряжений и тому подобное. Смита сменил Ногучи, а за несколько минут до начала смены в рубку вошел доктор Гендрикс.

— Доброе утро, сэр.

— Доброе утро, доктор.

— Здравствуйте. — Гендрикс взял чашку кофе и взглянул на Макса. — Вы уже приняли вахту у своего сменщика?

— Гм… нет, сэр.

— Так чего вы ждете? До смены осталось меньше минуты.

Макс повернулся к Келли и отдал ему честь.

— Вахту принял, сэр.

— Вахту сдал, сэр.

Келли тут же вышел из рубки. Доктор Гендрикс опустился в кресло, достал книгу и принялся читать. Макса начало охватывать чувство ужаса. Он понял, что наступил момент испытания, — его бросили в воду, и только от него самого зависит, выплывет он или утонет. Юноша сделал глубокий вдох и подошел к Ногучи.

— Ногги, давай приготовим пластинки для пеленгации.

— Как прикажете, сэр. — Ногучи взглянул на хронометр.

— Впрочем… еще рановато, пожалуй. Сделаем несколько допплеровских измерений.

— Слушаюсь, сэр. — Ногучи встал с кресла.

— Послушай, Ногги, не обязательно обращаться ко мне «сэр», — шепотом произнес Макс.

— Келли это не понравится, — прошептал в ответ Ногучи. — Пусть лучше все будет в соответствии с корабельными правилами.

— Ты так считаешь? Скажи, а как теперь ко мне относятся остальные ребята «беспокойной дыры»?

— Да они все болеют за тебя, надеются, что тебе удастся добиться успеха, — честно ответил Ногучи.

— Ты уверен?

— Конечно. Если только ты не станешь высокомерным и будешь относиться к нам, как к людям, — не то что некоторые. Правда, вычислитель Ковак более сдержан, — признался Ногучи. — Ты ведь знаешь, раньше он исполнял обязанности вахтенного офицера.

— Он что, обижается на меня?

— Вроде нет. Он все равно не рассчитывал долго продержаться на этой должности, особенно теперь, когда приближается момент перехода. Он не будет ставить тебе палки в колеса, это уж точно. Ковак — мужик справедливый и честный.

Макс решил, что надо постараться привлечь Ковака на свою сторону. Друзья замолчали и занялись допплероскопом, сняли показания звезд, расположенных впереди вектора, проверили полученные данные на спектростеллографе и сравнили их с контрольными пластинками, хранящимися в сейфе. Сначала Максу то и дело приходилось напоминать себе, что именно он руководит работой; но вскоре он так увлекся измерениями, что перестал испытывать стеснительность. Наконец Ногучи коснулся его рукава.

— Скоро десять часов, сэр. Мне пора приниматься за дело.

— Что? Да, конечно, действуйте.

Он напомнил себе, что не должен помогать Ногги — у вычислителя тоже были свои прерогативы. Но юноша все-таки проверил ход расчетов, как это делал доктор Гендрикс и чего почти никогда не делал Саймс; Келли иногда проверял расчеты, иногда — нет, в зависимости от того, кто их вел.

После того как были получены новые данные, Макс произвел программирование на бумаге — на этот раз у него было много времени, — затем продиктовал Ногучи полученные результаты для ввода в компьютер. Юноше пришлось самому перелистывать таблицы, потому что ему никто не помогал в переводе данных из одной системы в другую. Он уже знал ответ, но послушно исполнял указания Гендрикса и не полагался на память.

Полученный результат вызвал у Макса беспокойство. Судя по произведенным расчетам, корабль отклонился от курса. Расхождение было небольшим, но заметным. Макс перепроверил расчеты, дал указание Ногучи заново провести их через компьютер, пользуясь уже другим методом программирования. Итог оказался тем же.

Глубоко вздохнув, Макс рассчитал необходимые поправки и хотел уже обратиться к доктору Гендриксу за разрешением. Однако астрогатор все еще не обращал на него никакого внимания; он сидел у контрольной консоли, читая роман, взятый в библиотеке корабля.

Юноша принял решение. Он подошел к консоли и сказал:

— Извините меня, сэр. Мне нужно заняться здесь работой.

Гендрикс молча встал и перешел в другое место. Макс опустился в освободившееся кресло и вызвал машинное отделение:

— Говорит вахтенный офицер из рубки управления. В одиннадцать часов увеличьте тягу. Сверим время.

Доктор Гендрикс несомненно слышал все, но не подавал вида. Макс ввел поправки и установил контрольный хронометр, чтобы ровно в одиннадцать двигатель заработал с большей мощностью.

За несколько минут до полудня в рубку вошел Саймс. Макс уже заполнил свою графу вахтенного журнала, приняв во внимание записи Ногучи, и подписался: «М. Джонс». Поколебался и добавил: «Вахтенный офицер». Саймс подошел к доктору Гендриксу, откозырял и произнес:

— Готов сменить вас, сэр.

Гендрикс заговорил в первый раз с восьми утра:

— Вот он — вахтенный офицер, — и указал на Макса.

На лице Саймса появилось озадаченное выражение, и он нехотя подошел к Максу.

— Сменяю вас, — коротко бросил помощник астрогатора.

Пока Саймс читал вахтенный журнал и книгу приказов, Макс изложил ситуацию. Он продолжал перечислять технические данные, но Саймс прервал его:

— Я сменяю вас. А теперь вон из моей рубки управления, мистер.

Макс вышел из рубки. Доктора Гендрикса нигде не было видно.

Ногучи стоял у нижних ступенек лестницы. При виде Макса он поднял руку, соединил большой и указательный пальцы в знаке «о'кей» и кивнул, широко улыбнувшись. Макс ухмыльнулся и хотел было задать вопрос; ему не терпелось узнать, не было ли расхождение в курсах ловушкой, подстроенной для него Келли. Но тут он решил, что делать этого не следует; лучше спросить самого Келли или разобраться в записях.

— Спасибо, Ногги.

Первая вахта оказалась типичной, потому что доктор Гендрикс продолжал считать Макса вахтенным офицером. Но теперь он не сидел молча в углу, наблюдая за действиями юноши, а часами безжалостно гонял его, заставляя осуществлять пеленгацию гораздо чаще, чем требовалось, непрерывно решать задачи, как будто «Асгард» вот-вот совершит переход через гиперпространство. Он не разрешал Максу программировать на бумаге, словно для этого не хватало времени и данные должны были немедленно поступить в компьютер. Макс потел он напряжения, держа руки на кнопках дистанционного контроля, а доктор Гендрикс сам переводил для него цифры из десятичной системы счисления в бинарную. Астрогатор заставлял его работать все быстрее и быстрее, но не за счет точности, поскольку любая ошибка была непростительна и могла привести к роковому исходу. И все же главной целью была скорость.

— Если вы позволите мне, сэр, вводить данные прямо в компьютер, можно сэкономить много времени, — сказал однажды Макс.

— Когда у вас будет своя рубка управления, будете поступать именно так, — если сочтете это разумным, — резко бросил в ответ астрогатор. — А сейчас извольте делать то, что от вас требуют.

Время от времени Келли заменял Гендрикса в качестве контролера. Старший вычислитель вел себя официально, пользуясь такими фразами, как: «Если позволите высказать предложение, сэр…» или «Я думаю, что следует поступить вот так, сэр…» Но однажды он не выдержал и рявкнул.

— Черт побери, Макс! Нельзя выкидывать такие глупые фокусы!

— Спасибо, шеф, — улыбнулся Макс. — На мгновение я почувствовал себя как дома.

— Наверно, я устал, — смутился Келли. — Сейчас было бы неплохо выпить чашку горячего какао и покурить.

Как-то раз во время перерыва, заметив, что Лунди далеко и не может слышать разговора, Макс обратился к Келли:

— Скажите, шеф, вы ведь знаете больше, чем я когда-либо сумею узнать. Почему вы не пробовали стать астрогатором? Неужели у вас не было такой возможности?