Но до ужина произошли и другие неожиданности. Макс заканчивал несложную работу: раскладывал по ящикам шкафа свои скромные пожитки, когда раздался стук в дверь, и тут же, не ожидая ответа, кто-то вошел в каюту. Макс выпрямился — перед ним стоял Саймс.

Помощник астрогатора взглянул на фуражку юноши и расхохотался.

— Снимите ее побыстрее, иначе ваши уши могут не выдержать тяжести.

Макс не последовал его совету.

— Вы хотели поговорить со мной, сэр?

— Да. Хочу всего лишь дать вам совет, мистер Гений.

— Слушаю.

— Он заключается в следующем. На этом корабле только один помощник астрогатора — это я. — Саймс ткнул пальцем себя в грудь. — Запомните это. И я буду помощником астрогатора еще долго после того, как вас снова переведут в зверинец убирать навоз за коровами. Там вам и место.

Юноша почувствовал, что краснеет.

— Тогда почему вы не возразили против моего назначения? — спросил он.

Саймс снова рассмеялся.

— Вы что, принимаете меня за полного идиота? Капитан голосует за вас, астрогатор — тоже. И вы хотите, чтобы я рисковал своей карьерой? Гораздо проще подождать, пока вы наделаете ошибок, что неминуемо случится. К вам я зашел, чтобы сказать, что это тоненькая золотая полоска на кокарде ничего не значит. Вы по-прежнему будете подчиняться мне — да-да, подчиняться. Не забывайте этого.

Макс стиснул зубы и промолчал.

— Ну, что скажете?

— А что я должен сказать?

— Разве вы не слышали мой приказ?

— А-а, вот вы о чем. Слушаюсь, мистер Саймс. Не забуду. Никогда не забуду.

Саймс подозрительно посмотрел на него.

— Постарайтесь не забыть, — бросил он, повернулся и вышел из каюты.

Макс все еще смотрел на дверь, сжав кулаки, когда в дверь постучал Грегори.

— Ужин, сэр. Через пять минут.

Макс старался остаться в каюте как можно дольше, думая о том, как было бы хорошо убежать на свою прежнюю палубу и занять привычное место в теплом, шумном, уютном комфорте кают-компании младшего обслуживающего персонала.

Подойдя наконец к двери гостиной, он замер, парализованный страхом. Восхитительно убранный зал сиял огнями и выглядел как-то странно; действительно, юноша бывал здесь только рано утром, чтобы сменить ящик с песком, стоявший в коридоре камбуза, а тогда здесь горели только ночные лампочки.

Еще несколько секунд, и Макс опоздал бы — некоторые дамы уже сели, но капитан все еще стоял. Юноша понял, что ему следует стоять у своего кресла и опуститься в него только тогда, когда сядет капитан, — но куда идти? Он все еще колебался, когда услышал возглас:

— Макс! — К нему подбежала Элли и обняла за шею. — Я только что узнала об этом. Это великолепно! — Девушка посмотрела на него сияющими глазами и расцеловала в обе щеки.

Юноша почувствовал, как его лицо залила краска смущения. Ему казалось, что взгляды всех присутствующих устремлены на него, и был совершенно прав. Смущение Макса стало еще больше, когда он заметил, что Элли одета в модное на Геспере вечернее платье, которое делало ее еще женственнее, старше и потрясло его пуританское воображение.

Когда Элли отпустила его, Макс почувствовал немалое облегчение, но коленки его еще дрожали. Она начала что-то болтать — Макс не понимал смысла — и в это мгновение у ее локтя появился старший стюард Дюмон.

— Капитан ждет, мисс, — еле слышно, но твердо произнес он.

— Подождет! Ну, ладно… увидимся после ужина, Макс. — И Элли направилась к капитанскому столу.

Дюмон коснулся руки Макса и прошептал:

— Сюда, пожалуйста, сэр.

Место Макса оказалось за столом главного механика. Юноша знал мистера Компаньона в лицо, но еще никогда не разговаривал с ним. Шеф поднял голову, взглянул на Макса и сказал:

— Добрый вечер, мистер Джонс. Рад вас видеть. Дамы и господа, это наш новый офицер-астрогатор, мистер Джонс. Справа от вас, мистер Джонс, сидит миссис Дайглер. Далее мистер Дайглер, затем… — и главный механик представил ему всех сидящих за столом: доктор и миссис Вебербаур, а также их дочь Ребекка, мистер и миссис Скотт, мистер Артур, сеньор и сеньора Варгас.

Миссис Дайглер считала, что новое назначение Макса просто восхитительно и прелестно. Так радостно видеть за столом молодые лица. Она была гораздо старше Макса, но достаточно молода, чтобы выглядеть привлекательной, и сознавала это. Миссис Дайглер носила больше драгоценных камней, чем Максу приходилось когда-либо видеть, а прическа была уложена в лакированную пирамиду высотой не меньше фута и украшена множеством жемчужин. Она выглядела такой же идеальной и дорогой, как прецизионный станок, и Макс чувствовал себя неловко рядом с ней.

Он мог бы сконфузиться сильнее, но ему помогла соседка. Она извлекла из глубокого декольте крошечный платок, лизнула его языком и повернулась к Максу:

— Не двигайтесь, мистер Джонс. — И принялась вытирать его щеки. Макс снова покраснел, но послушно поворачивал голову. — Ну вот, теперь все в порядке, — объявила миссис Дайглер. — Мама все привела в порядок. — После этого она повернулась и посмотрела на главного механика. — Вам не кажется, мистер Компаньон, что в наш век стремительного развития науки можно было бы создать губную помаду, не оставляющую следов на щеках?

— Прекрати, Мэгги, — вмешался ее муж. — Не обращайте внимания, мистер Джонс. — Она любит такие садистские выходки не в меньшей степени, чем нарядные платья.

— Я расквитаюсь с тобой за это, Джордж. Итак, каково ваше мнение, шеф?

Главный механик вытер губы салфеткой.

— Думаю, такая губная помада была изобретена давным-давно, но не нашла спроса. Женщины любят ставить свое клеймо на мужчинах, даже ненадолго.

— Так уж и любят!

— Мы живем в мире, которым правят женщины, мадам.

— Правда, мистер Джонс, Элдрет такая миленькая? — обратилась миссис Дайглер к Максу. — Вы, наверно, были знакомы еще на Земле?

— Нет, мадам.

— Тогда как вы подружились? Все-таки на борту корабля не так много возможностей. Или я ошибаюсь?

— Мэгги, перестань приставать к молодому человеку. Дай ему поужинать.

Миссис Вебербаур, сидевшая с другой стороны, вела себя по отношению к Максу спокойно и по-матерински, что резко контрастировало с вызывающим кокетством миссис Дайглер. Под ее доброжелательным взглядом Макс успокоился и начал есть. Тут он заметил, что держит вилку не так, как все остальные, попытался взять ее по-другому и уронил, обратил внимание на то, что у него грязные, плохо подрезанные ногти — и с трудом поборол желание залезть под стол. Ему удалось съесть примерно триста калорий, но это был главным образом хлеб с маслом.

В конце ужина миссис Дайглер снова привлекла внимание к Максу, обратившись к главному механику:

— Мистер Компаньон, а ведь существует обычай отмечать новое назначение, подняв бокал в честь виновника торжества?

— Это верно, — согласился шеф, — только вновь назначенный офицер должен заплатить за шампанское. Таково правило.

Макс подписал счет, поданный ему Дюмоном. Взглянув на цену, он не поверил своим глазам, — его первый полет в космос, может быть, и оказался успешным с профессиональной точки зрения, однако с финансовой предвещал быстрое разорение. Тут же на столе появилась бутылка шампанского, охлажденного, в серебряном ведерке, и Дюмон извлек пробку с ловкостью, достигнутой длительной практикой.

Главный механик встал.

— Дамы и господа! Позвольте от вашего имени поздравить астрогатора Джонса. Пусть он никогда не ошибается в своих десятичных дробях!

— Поздравляем!..

— Браво!

— Ответное выступление!

Макс с трудом заставил себя встать и пробормотал:

— Спасибо.

Его первая вахта началась в восемь утра на следующий день. Макс завтракал в одиночку и с удовольствием думал о том, что, как вахтенный офицер, может есть или до пассажиров, или после. Он появился в рубке управления на добрых двадцать минут раньше срока.

Услышав шаги, Келли обернулся и произнес: