— Хочешь добавки?

— Что? Да, с удовольствием. Спасибо.

Съев вторую порцию, юноша насытился, и его охватило чувство блаженства. Он лениво потянулся, с удовольствием ощущая усталость.

— Теперь лучше? — спросил мужчина.

— Да, конечно. Еще раз спасибо.

— Между прочим, меня зовут Сэм.

— А меня — Макс.

— Рад нашему знакомству, Макс.

Макс помолчал.

— Послушай, Сэм, как ты узнал, что я стою невдалеке? Ты что, слышал мои шаги?

Сэм ухмыльнулся.

— Нет. Но ты стоял на фоне неба. Никогда не делай этого, малыш. Это может оказаться последним моментом в твоей жизни.

Макс обернулся и взглянул на то место, где стоял недавно. Действительно, Сэм был прав. Черт побери, как этот горожанин ущучил его, местного жителя!

— И куда теперь направляешься? — поинтересовался Сэм.

— Далеко.

— А твои родные не хватятся тебя?

— Почему ты так думаешь?

— Что ты убежал из дома? Но ведь это действительно так.

— Да, ты прав.

— Когда ты спустился к костру, ты выглядел измученным. Может быть, еще не поздно вернуться назад и не сжигать за собой мосты? Подумай об этом, малыш. Бродяжничать нелегко. Мне-то это хорошо известно.

— Вернуться домой? Никогда!

— Неужели дело так плохо?

Макс уставился в пляшущее пламя костра. Ему отчаянно захотелось поделиться с кем-то своими заботами, даже с незнакомцем, а с этим человеком, читающим его мысли, было так легко.

— Послушай, Сэм, у тебя когда-нибудь была мачеха?

— Мачеха? Вроде не было. В кроватку меня укладывали служащие приюта для беспризорных детей Центрального Джерси.

— Вот как? — И Макс рассказал Сэму обо всем. Тот внимательно слушал, время от времени задавая вопросы. — Вот потому-то я и убежал, — закончил юноша. — У меня просто не было другого выхода. Как ты считаешь?

Сэм наморщил лоб.

— Да, пожалуй, ты прав. Этот двойной отчим похож на мышь, чувствующую себя крысой. Ты поступил правильно, уйдя от него.

— Как ты считаешь, меня будут искать и пытаться вернуть домой?

Сэм подбросил в костер хвороста.

— Трудно сказать… — задумчиво произнес он.

— Почему? Я не нужен ему. Да и мать вряд ли будет беспокоиться. Ну, постонет немного, но и пальцем не шевельнет, чтобы найти меня.

— Понимаешь, речь идет о ферме.

— О ферме? Да мне наплевать на нее, особенно теперь, когда отца нет. Откровенно говоря, какая это ферма. Гнешь спину, стараясь собрать урожай и свести концы с концами. Если бы закон о защите производителей сельскохозяйственной продукции не запрещал собственникам бросать землю, отец отказался бы от нее давным-давно. Потребовалось бы что-то вроде правительственного разрешения, чтобы найти кого-то, кто забрал бы ее у нас.

— Вот об этом я и говорю. Этот козел уговорил твою мать продать ферму. Я не слишком разбираюсь в законах о недвижимом имуществе, но мне кажется, что деньги от продажи должны стать твоими.

— Я и думать не хочу ни о каких деньгах, Сэм. Мне просто хочется уехать отсюда.

— Не говори так легкомысленно о деньгах; сильные мира сего посадят тебя в тюрьму за богохульство. Впрочем, не имеет никакого значения, как ты к ним относишься, поскольку господин Монтгомери захочет как можно быстрее встретиться с тобой.

— Это почему?

— Твой отец оставил завещание?

— Нет. Да и завещать ему, кроме фермы, было нечего.

— Мне неизвестны все тонкости законов вашего штата, но можно не сомневаться, что по крайней мере половина фермы принадлежит тебе. К тому же твоя мать, скорее всего, не владеет второй половиной, а всего лишь имеет право на пожизненное пользование ею, причем и эта половина перейдет к тебе после ее смерти. Но одно несомненно — продать ферму без твоего согласия и твоей подписи нельзя. Так вот, как только завтра утром откроется нотариальная контора, покупатели сразу узнают об этом. И тогда примчатся на всех парах к твоей матери и захотят увидеть тебя. А еще через десять минут твой Монтгомери кинется на поиски, — если только уже не ищет тебя.

— Боже мой! Если они меня найдут, то имеют право заставить меня возвратиться?

— Ты сделай так, чтобы тебя не нашли. Ты уже далеко ушел от дома.

Макс встал и взял рюкзак.

— Спасибо, Сэм. Думаю, мне лучше двинуться дальше. Может быть, я тоже когда-нибудь отблагодарю тебя.

— Сядь.

— Но мне нужно уйти подальше.

— Малыш, ты устал и плохо соображаешь. Неужели ты сумеешь в таком состоянии далеко уйти? Утром, отдохнувший и свежий, ты спустишься вместе со мной к шоссе. Мы пройдем около мили к ресторану — он расположен к югу отсюда — и попросим одного из шоферов, которые останавливаются там на завтрак, подвезти нас. После еды они бывают добрые и покладистые. За десять минут мы уедем дальше, чем ты сможешь пройти за всю ночь.

Макс был вынужден признаться, что действительно здорово устал, точнее, устал до изнеможения, да и Сэм лучше разбирался в подобных тонкостях.

— У тебя в мешке есть одеяло? — спросил Сэм.

— Нет. Одна рубашка… и книги.

— Книги? Вот как? Я тоже люблю почитать, когда выдается время. Покажи, будь добр, а?

С некоторой неохотой Макс развязал рюкзак и достал книги. Сэм взглянул на них в свете костра.

— Клянусь трехглазым марсианином! Малыш, ты знаешь, что это такое?

— Конечно.

— Но ты не имеешь права владеть ими. Ведь ты не член гильдии астрогаторов.

— Нет, но мой дядя состоял в ней. Он принимал участие в первой экспедиции на бету Гидры, — гордо ответил Макс.

— Неужели?

— Честное слово.

— А ты сам не бывал в космосе? Ну конечно, нет.

— Не бывал, но собираюсь побывать!

Макс впервые признался в своей давней мечте, в своем желании пойти по стопам дяди, стать астронавтом и отправиться к звездам. Сэм внимательно слушал его, задумчиво глядя в пламя костра. Когда Макс закончил, Сэм спросил:

— Значит, ты хочешь стать астрогатором?

— Конечно, и обязательно стану.

Сэм почесал нос.

— Знаешь, малыш, мне не хочется охлаждать твой пыл, но ты ведь знаешь ситуацию в мире. Стать астрогатором почти так же трудно, как вступить в гильдию водопроводчиков. Тебя не примут в гильдию лишь потому, что тебе этого хочется. Членство в гильдии астрогаторов наследственное, как и во всех престижных, высокооплачиваемых гильдиях.

— Но мой дядя был ее членом.

— Твой дядя, но не твой отец.

— Верно, однако, если у члена гильдии нет своих детей, он имеет право выдвинуть кандидатуру кого-нибудь другого. Дядя Чет объяснил мне это. Он всегда говорил, что зарегистрирует мою кандидатуру.

— И зарегистрировал?

Макс молчал. Когда умер его дядя, он был слишком мал, чтобы знать такие подробности. А после смерти отца, умершего вскоре после дяди, на Макса навалилась масса обязанностей, и он так и не проверил, подсознательно предпочитая отдаваться мечте, чем испытать действительность.

— Не знаю, — произнес он наконец. — Я пойду к главе гильдии в космопорте и выясню.

— Ну что ж, желаю тебе удачи, малыш. — Сэм не отрывал взгляда от пляшущих языков пламени. Максу показалось, что у него печальные глаза. — Я немного вздремну, да и тебе неплохо сделать то же самое. Если станет холодно, под выступом известняка лежат лохмотья — старые мешки из рогожи, упаковочные тряпки и тому подобное. Можешь укрыться, если не боишься подхватить несколько блох.

Макс нашел дыру в скальном выступе и полез внутрь. Там он встал — пещера была достаточно высокой — и потянулся. Пошарив вокруг, он нашел какие-то тряпки, разостлал их на полу пещеры и улегся. Юноша думал, что вряд ли сумеет уснуть, но заснул раньше, чем Сэм закончил тушить костер.

…Его разбудило солнце, ярко сиявшее в безоблачном небе. Лучи пробивались даже в пещеру. Макс выполз наружу, встал и осторожно расправил затекшие руки и ноги. Судя по высоте солнца, было уже часов семь. Сэма нигде не было видно. Макс огляделся вокруг, покричал — не слишком громко — и решил, что Сэм пошел к ручью умыться и набрать воды. Юноша вернулся в пещеру и вытащил рюкзак, намереваясь сменить носки.