Диаметр туннеля был больше, чем направляющие кольца; его размеры позволяли поезду мчаться вперед, опережая отраженную ударную волну. Все живое, находившееся в туннеле, было обречено, когда громовой раскат, сопровождавший ударную волну и несущий огромный запас энергии, проносился рядом. Смерть была неминуемой и мгновенной.

Однако Макс все же не собирался карабкаться на вершину хребта. Он вспомнил расписание поездов, пролетающих через туннель. «Томагавк» проносился незадолго до заката солнца; «Копье» летело через долину, когда Макс находился в сарае; «Дротик» должен был промчаться после них, хотя Макс не слышал его грохота; оставался «Косарь», проходящий в полночь. Юноша взглянул на небо.

Венера, разумеется, уже зашла, но он с удивлением увидел, что Марс все еще сиял на западе. Луна не поднялась над горизонтом. Так, давай рассчитаем, думал Макс, полная Луна была в прошлую среду. Значит…

Результат расчета показался Максу неправильным, поэтому он проверил себя, взглянув на Вегу и сравнив ее место на небосклоне с положением Большой Медведицы. И присвистнул от изумления — за этот вечер произошло столько событий, что Максу было трудно поверить, — сейчас всего десять часов, плюс-минус пять минут; звезды не могут обманывать. Значит, «Дротик» пролетит здесь не раньше, чем через три четверти часа. Даже если — что очень маловероятно — назначат специальный поезд, все равно времени оставалось много.

Макс решительно вошел в туннель. И не успел он пройти и пятидесяти ярдов, как уже пожалел об этом и почувствовал первые признаки паники; в туннеле было темно как в гробу. Однако идти было нетрудно: внутри туннель был покрыт гладкой звукоотражающей плиткой, чтобы облегчать прохождение ударной волны. Макс шел уже несколько минут, ощущая каждый шаг и стараясь идти побыстрее. Наконец его глаза, успевшие привыкнуть к темноте, различили вдали свет — выход из туннеля. Он не выдержал и побежал, быстрее и быстрее — страх гнал его вперед.

Его горло пересохло, и сердце отчаянно билось в груди, готовое выпрыгнуть наружу. Выскочив из туннеля, юноша бросился вниз и помчался по дорожке для обслуживающего персонала. Добежав до стальных стоек, настолько высоких, что опиравшееся на них кольцо над головой выглядело крошечным, он остановился, чтобы перевести дыхание.

И в это мгновение какая-то мощная сила сбила его с ног.

…Юноша поднялся, с трудом соображая, где находится. Щеку саднило, ладони и локти ободраны. Взглянув на окровавленные ладони, Макс понял, что опрокинуло его, — над ним промчался поезд.

Поезд был слишком далеко, чтобы убить его, но ударная волна сбила его с ног. Это не мог быть «Дротик». Беглец снова взглянул на небо, и расположение звезд вновь подтвердило правильность его расчетов. Нет, это был специальный поезд, шедший вне расписания, — и Максу удалось опередить его всего на минуту.

Макс задрожал всем телом — и прошло немало времени, прежде чем он сумел взять себя в руки. Он стал спускаться по служебной дороге, заставляя себя двигаться побыстрее, несмотря на многочисленные ушибы. Вдруг он заметил странную вещь — ночь была абсолютно безмолвной.

Но тишина никогда не бывает абсолютной. Его уши, с детства привыкшие к звукам природы среди холмов, должны были слышать бесконечную последовательность ночных шумов — ветер в листьях деревьев, крики сов и древесных лягушек, стрекот кузнечиков.

Рассуждая логически, Макс пришел к заключению: он ничего не слышал, был глух как телеграфный столб — ударная волна оглушила его. Однако делать было нечего, и Макс продолжал путь; ему даже в голову не пришло вернуться домой. На дне долины, где стойки, на которых покоились направляющие кольца, достигали трехсот футов в высоту, служебная дорога пересекалась с проселочной. Юноша свернул на нее и продолжал спускаться. Он решил свою первую задачу: оказался там, где Монтгомери вряд ли станет его искать. И хотя сейчас Макс находился всего в нескольких милях от дома, пройдя через туннель и оказавшись на другой стороне хребта, он был теперь словно совсем в другой стране.

Около двух часов продолжался спуск вниз. Проселочная дорога местами переходила в нечто похожее на широкую тропу, по которой с трудом могла проехать телега, но идти по ней было все-таки легче, чем по той, вдоль кольцевой трассы. Где-то еще ниже он выйдет на шоссе, протянувшееся параллельно кольцевой дороге и ведущее к космопорту. Именно космопорт был его целью, несмотря на то что у Макса было самое смутное представление о том, как поступить дальше.

С безоблачного неба светила луна. Юноша шел быстро. Из кустов на дорогу выскочил заяц, сел, уставился на Макса любопытными глазами, потом снова убежал. Юноша пожалел, что не захватил свою малокалиберку. Правда, она была старой и изношенной, практически ничего не стоила, да и покупать для этого древнего оружия патроны становилось все труднее — однако как было бы приятно поесть зайчатины! Лишь сейчас Макс понял, что он не только устал, но и ужасно проголодался. Ведь он даже не поужинал по-человечески, и, судя по всему, на завтрак ему придется просто облизнуть губы.

Вскоре его внимание было отвлечено от чувства голода растущим звоном в ушах, который становился все громче. Он потряс головой и постучал по ушам ладонями, но это не помогло; тогда он решил не обращать на это внимания. Еще через полмили юноша внезапно заметил, что слышит шум своих шагов. Он остановился и хлопнул в ладоши. Сквозь продолжающийся звон в ушах он услышал звук хлопка и, ободренный этим, продолжил путь.

Наконец он увидел впереди широкую долину. В призрачном лунном свете были видны грузовая трасса, ведущая на юго-восток, и, как ему показалось, даже светящиеся в темноте направляющие линии на дороге. Юноша прибавил шагу.

Он уже слышал шум проносившихся грузовиков, когда заметил впереди огонек. Он пошел на свет и вскоре увидел, что это не огни остановившегося грузовика или окна дома местного фермера. Перед ним был костер, видимый со склона, но закрытый от дороги известняковым выступом. Над огнем склонился мужчина, помешивавший что-то в консервной банке.

Макс опустился на землю и пополз вперед, чтобы заглянуть вниз, в логово бродяги. До него донесся запах варева, и рот наполнился слюной. В нем боролись два чувства; голод и свойственное ему недоверие ко всем чужакам. Он неподвижно лежал и смотрел на костер. Наконец мужчина у костра снял банку с огня и громко произнес:

— Ну хватит прятаться, спускайся!

Макс был настолько изумлен, что не знал, как ответить.

— Да спускайся ты к огню, — повторил бродяга. — Я не собираюсь нести тебе еду.

Макс встал и соскользнул по крутому склону в круг света, отбрасываемый костром.

— Привет! — поднял голову незнакомец. — Бери кресло и садись поближе.

— Привет, — осторожно произнес Макс и посмотрел через огонь костра на бродягу.

Он был одет хуже Макса и к тому же небрит. Тем не менее лохмотья выглядели на нем почти щеголевато, а сам он вел себя с забавной заносчивостью.

Мужчина продолжал помешивать содержимое банки, затем зачерпнул ложкой, подул и проглотил.

— В самый раз, — объявил он. — Четырехдневная тушенка, как раз годится. Еще немного — и начала бы пахнуть. Бери себе тарелку.

Он встал, наклонился, покопался и куче маленьких консервных банок позади себя и выбрал ту, что почище. Макс немного поколебался и последовал его примеру, остановив выбор на банке, в которой раньше был кофе и которой после этого как будто никто не пользовался. Бродяга отмерил ему щедрую порцию месива и вручил ложку. Макс посмотрел на нее с подозрением.

— Если ты не слишком полагаешься на того, кто пользовался ею до тебя, подержи ее над огнем и вытри о траву, — посоветовал ему бродяга. — Что касается меня, я не беспокоюсь. Если на ложке сохранились микробы, они умрут ужасной смертью.

Макс последовал разумному совету, сунул ложку в огонь и держал до тех пор, пока ручка не стала горячей, потом вытер о рубашку.

С голоду варево показалось ему невероятно вкусным. Оно состояло из овощей и кусков мяса неизвестного происхождения. Макс не стал задумываться о том, откуда взялись составляющие блюда, а набросился на еду как голодный волк. Доев свою порцию, мужчина поднял голову.