В прихожей, укрывшись одной тряпной, спали на полу индеец с индианкой. Скорбная девица и Слепой Сыч тихо проскользнули мимо. Колокол женской обители призывал верующих к заутрене.
V
Начо Вегильяс совсем раскис от выпитого: глаза увлажнились, язык заплетается. Склонив голову на грудь дайфы, он оглашает Золотую гостиную арией:
— …Любовь свою мне подари, о лилия, упавшая в болото!
Блудница чувствительно вздыхает:
— Чудесно! А еще уверяешь, будто ты не романтик!
— Чистый ангел любви! Богиня! Я вызволю тебя из бездны и спасу девственную твою душу!.. Тарасена! Тарасена!
— Не скандаль, Начито! Оставь при себе свои шуточки и лучше не задирай хозяйку.
С этими словами Лупита приложила к его губам пальцы, унизанные дешевыми кольцами. Начито вскочил:
— Тарасена! Я уплачу долг этой лилии, втоптанной в грязь гнусного твоего заведения!
— Замолчи! Не мели чепухи!
Начито, нос которого в этот момент напоминал капельницу, патетически обратился к своей подруге:
— О мои ангел с перебитыми крыльями! Утоли, насыть мою тоску по прекрасному идеалу! Прикоснись рукой к моему лбу, и ты почувствуешь, как он пылает от бушующего в нем океана огненной лавы!
— Я уже слышала эти пьяные песни! Вот тут, Начито, на этой самой постели, мне их однажды уже напевали!
Начито вдруг приревновал:
— Поди, напевал какой-нибудь проходимец?
— А может, и не слышала… Мне кажется, этой ночью происходит то, что когда-то уже произошло. Прямо наваждение, да и только!.. Мерещится, будто все свершилось до того, как и в самом деле свершилось…
— Я устремлялся к тебе в своих одиноких снах! Магнит твоего взгляда притягивает меня! Поцелуй меня, женщина!
— Начито, не приставай, дай помолиться, пока не кончился благовест.
— Поцелуй меня, Харифа! Поцелуй, бесстыжая невинность! Подари мне чистое и девственное твое лобзанье! Один скитался я по безбрежной пустыне жизни, и вдруг открылся мне оазис любви, где наконец-то я смогу приклонить сирую свою голову!
Начито всхлипывал, и грешная подруга, дабы утешить своего милого, запечатала его хнычущие уста своими губками, сложенными сердечком, наподобие тех, что украшают обложки дешевых романтических бредней:
— Дурачок мой!
VI
Заколыхались огни поминальных светильников, заплясали блики на стенах Зеленой гостиной. С треском распахнулась дверь, и в залу бесцеремонно ввалился полковник ла Гайдара. Вегильяс шмыгнул носом и уставился на незваного гостя бараньими глазами:
— Домисьяно, не мешай счастью двух родственных душ!
— Лисенсиат, нюхни нашатырного спирта и, как я, очистишься от винных паров. Гвадалупе, почему ты не опрыскаешь его святой водицей?
От шагов полковника ла Гайдара заколебались алтарные светильники. Развязный звон серебряных его шпор нашел еретический отзвук в медном перезвоне висюлек на поминальных лампадах. Бросалась в глаза разительная перемена, происшедшая в одежде и во всем облике полковника: штаны заправлены в сапоги, на боку — мачете, свежевыбритое лицо, черные волосы тщательно причесаны н напомажены.
— Вегильяс, друг мой, одолжи двадцать соль, ведь сегодня ты в выигрыше. Завтра тебе верну.
— Завтра?!
Выкрикнутое Вегильясом «завтра» взвилось на высокой ноте и испарилось в зеленоватом полумраке, а сам Начито так и остался стоять с разинутым от удивления ртом. Доносился звон далекого колокола. В мелком ознобе бились напуганные алтарные огни. Смуглотелая блудница в розовой ночной рубашке крестилась за занавеской. Полковник ла Гайдара гнул свое:
— Только до завтра! В крайнем случае получишь на моих похоронах!
Начито всхлипнул:
— Смерть всегда крадется за нами. Возьмись за ум, Домисьяно, деньги тебе не помогут.
Из-за занавески показалась дайфа — груди наружу, руки на шнуровке корсета, подвязки на высоко подтянутых чулках:
— Домисьяно, спасайся! Этот трус знает, что ты в черных списках генерала Бандераса, да боится тебе сказать.
Полковник грозно уставился на Начито. Вегильяс всплеснул руками и подавленно пискнул:
— Злой ангел! Биомагнетический змей! Своими пьянящими поцелуями ты высосала мои мысли!
Полковник одним прыжком подскочил к двери, выглянул в коридор, прислушался, запер дверь на задвижку, выхватил мачете и, расставив словно для прыжка ноги, крикнул:
— Тащи таз, Лупита! Сейчас мы пустим кровь этому квакающему докторишке!
Дайфа, как была в расшнурованном корсете, бросилась между ними.
— Не глупи, Домисьяно. Только через мой труп! Чего ты медлишь? Беги! Спасайся!
Расправив пальцем усы, ла Гайдара спросил:
— Вегильяс, кто предал меня? Что мне грозит? Коли сию минуту не скажешь, то, клянусь, мигом выправлю тебе пропуск к праотцам. Давай выкладывай все начистоту!
Прислонившись к стене, Вегильяс дрожащими от страха руками, пытался натянуть на себя штаны. В ответ он только простонал:
— Донесла старая маркитантка… та, которая продает напитки там, где играют в лягушку… Она донесла!
— Старая потаскуха!
— Тебя погубила глупая привычка куражиться, стоит тебе немного выпить…
— Натяну гнусную ее шкуру на барабан!
— Ниньо Сантос дал ей слово проучить тебя.
Дайфа торопила:
— Не теряй времени, Домисьяно!
— Молчи, Лупита! Сейчас мой дружок расскажет, кто судил меня и на что осудил!
Вегильяс взмолился:
— Домисьяно, побойся бога, ты же не иностранец, какой тут может быть суд!
VII
Полковник в ярости размахивал сверкающим мачете. Дайфа в розовой ночной сорочке жмурилась и закрывалась руками.
Вегильяс в одной нательной рубахе со штанами в руках, стоял, прижавшись к стене, и дрожал мелкой дрожью. Полковник, вырвал из его рук штаны, свирепо орал:
— Задушу тебя вот этими самыми штанами! А ну, к чему меня приговорили?
Начито шмыгал носом и, корчась от ужаса, умолял:
— Не спрашивай, дружище! За каждое слово — пуля… Это же самоубийство! Твой приговор станет моим!
— Что за приговор? Кем он вынесен?
На коленях перед алтарем билась в истерике Лупита:
— Спасайся! Беги быстрее, сейчас тут будет майор дель Валье!
Онемевший от страха Начито только и смог выдавить:
— Злодейка!
Присев на колени, он натянул рубаху до самых пят. Полковник поднял его за волосы. Вися в воздухе, в задравшейся выше пупа рубахе, Вегильяс смешно размахивал руками. Полковник рычал:
— Майор дель Валье получил приказ схватить меня? Отвечай!
Вегильяс пролепетал:
— Я погиб!
КНИГА ТРЕТЬЯ. ТРАГИЧЕСКИЕ ГИНЬОЛЬ
I
Все произошло как в лучшей мелодраме! Не успел полковник ла Гайдара выскочить на улицу, как под Аркильо-де-лас-Португесас сверкнули ружейные дула полицейской стражи. Это майор дель Валье шел его арестовывать.
Опасность придает полковнику утроенную силу: молниеносно бросается он на землю и по-пластунски переползает в дверь, которую приоткрывает ему полуголый индеец, увешанный амулетами. Вегильяс, увлеченный фатальной цепью нелепых событий, следует за ним. Словно всадник, пригнувшийся к луке седла, полковник несется вверх по лестнице. За ним, носом в ступеньки, семенит Начито. Блеск полковничьих шпор освещает ему дорогу. На последней площадке, уже под самой крышей, полковник стучится в первую попавшуюся дверь. Отворяет служанка с метелкой в руке: в ужасе отшатывается при виде двух запыхавшихся беглецов, которые, ни слова но говоря, устремляются в коридор. Служанка пытается было кричать, но ослепительный блеск кинжала сковывает ей язык.
II
Комната студента в конце коридора. За столом бледный от переутомления юноша; подперев голову руками, он корпит над раскрытыми книгами. Коптит лампа. В распахнутое окно заглядывает утренняя звезда. Ворвавшись в комнату, полковник, кивнув на окно, отрывисто бросает:
