При веденное высказывание Унамуно — одна из его поздних, законченных интерпретаций каннского мифа, первые же обращения писателя к ветхозаветной истории относятся еще к началу 900-х годов. В книге «Пейзажи» (1902) в воспоминании об испанском поэте-мистике XVI века Луисе де Леоне впервые возникает тень двух братьев. «Учитель, — пишет Унамуно, — воспевал деревню и подлинного деревенского жителя — пастуха, пастуха — странника, господина пространств, но не пахаря — раба того куска земли, который он возделывает… О народы — пастыри, бредущие по земле! О народы — земледельцы, теснящиеся вокруг городов! Вечная двойственность человеческой истории». В статье «Город и поле» за тот же год Унамуно вновь связывает городской образ жизни с первым злом, которое, согласно библейской легенде, сошло на землю в момент убийства Каином своего брата: ведь Каин, проклятый богом, стал основателем первого города Енока. (Статья «Город Енок» 1933 года, замыкающая в творчестве Унамуно каинский «цикл», — своеобразное возвращение к статье 1902 года.) Но, несмотря на верность писателя одной теме, на регулярное обращение его к одним и тем же образам, всякий раз история первого братоубийства, лишившего человечество бессмертия, оборачивается в его сочинениях новыми гранями. Наиболее разителен перепад от прославления гражданской войны как стимула объединения народов и движущей силы прогресса в «Трагическом жизнеощущении» — к тревожному предчувствию будущего кровопролития, охватившему писателя в конце 20-х годов и вылившемуся в призыв «к миру во время войны».

Повесть «Авель Санчес» (Abel Sanchez. Una historia de pasion), которая, наряду с трагедией «Другой» (1926), является одним из кульминационных моментов в развитии каннской темы в творчестве Унамуно, была впервые опубликована в 1917 году. Для второго издания, 1928 года, Унамуно написал предисловие, в котором рассказал о создании повести и о том, какой прием нашла она у читателей в Испании и за рубежом.

В «Авеле Санчесе» Унамуно переходит от глобальных обобщений, от вневременной интерпретации библейской легенды к «истории одной страсти», к человеческому документу, к исповеди. «В моей повести, — писал он об «Авеле Санчесе» в прологе к роману «Тетя Тула» (1920), — мне хотелось добраться до таких подвалов и тайников человеческого сердца, спуститься в такие катакомбы души, в которые большинство людей боится войти» (перев. А. Шадрина). Это перенесение точки зрения автора со всеобщего на личностное сказалось в первую очередь в том, что «вечный» миф оказался в «Авеле Санчесе» заглубленным в историческую почву, повествование, внешне лишенное каких-либо бытовых атрибутов, — по сути, выросшим из «трагической повседневной жизни… маленьких городков», из которой Унамуно, по его собственному признанию (в одном из писем за 1917 год), «извлек материал для созданий образа Хоакина Монегро, современного Каина-мученика». Зависть же — та самоубийственная страсть, которая испепелила душу Хоакина, предстала в повести не только как извечная раздвоенность человеческой психики, как распадение целостного «я» на «каинчика» и «авельчика», но и как социальное явление, как «национальная проказа». Еще в 1909 году в статье «Испанская зависть» Унамуно писал: «Зависть! Вот она, эта ужасная язва нашего общества, вот истинная гангрена испанской души… Именно зависть, кровь Каина, более чем что-либо еще, сделала нас вечно недовольными, бунтующими и воинственными… Этот отвратительный рак зависти породил, в свою очередь, другую болезнь — манию преследования, манию считать себя жертвой. Одно из наихудших лукавств, порождаемых завистью, умение принизить даже в похвале… Когда слышишь, как кто-то чрезмерно хвалит другого, следует обязательно задать вопрос: «Против кого направлена эта похвала?» «Анатомия» зависти, данная в статье, полностью соответствует основным чертам характера Хоакина Монегро, но в образе Хоакина зависть перевоплотилась в трагическую страсть, оказалась облагороженной пафосом страдания. И здесь Хоакин — Каин имеет предшественника — Каина из одноименной трагедии великого английского поэта Байрона, о которой идет речь и в самой повести Унамуно. Поэтому критики нередко связывают замысел «Авеля Санчеса» с байроновским «Каином». Сам Унамуно в прологе ко второму изданию «Авеля Санчеса» решительно отвергал существование какого-либо литературного прототипа его повести. Действительно, образ байроновского Каина-богоборца весьма отличается от Каина «мученика» Унамуно. Но существует и важная точка, в которой произведения Байрона и Унамуно соприкасаются: это проблема бессмертия, затронутая в трагедии Байрона и составляющая центральный нерв повести Унамуно. Испанский писатель — устами героя — сам выделил ту сцену из первого акта «Каина», в которой Люцифер — ангел зла, угадывая тайные помыслы героя, сулит человеку бессмертие.

(Перев. И. Бунина)

Эти слова Байрона могут быть поставлены эпиграфом ко всей «Истории одной страсти».

Повесть «Авель Санчес» в переводе Н. Томашевского была впервые опубликована на русском языке в книге: Мигель де Унамуно, Назидательные новеллы, ГИХЛ, М.-Л., 1962.

С. Еремина

Институт — в Испании нечто вроде школы второй ступени, куда принимаются дети, достигшие десятилетнего возраста. Различаются институты общие и технические. Весь цикл обучения в институте состоит из шести курсов.

Степень бакалавра — степень, присваиваемая выпускнику института.

Оскар Уайльд (1856–1900) — английский писатель, поэт и драматург, произведения которого полны эффектных парадоксов и афоризмов.

Джоконда — Монна Лиза, супруга флорентийца Франсиско дель Джокондо, которую обессмертил великий итальянский художник эпохи Возрождения Леонардо да Винни (1452–1519), написав ее портрет, являющийся одним из шедевров мирового искусства.

…подобно тому, как Мильтон любовался Сатаной… — Джон Мильтон (1608–1674) — английский поэт, автор поэмы «Потерянный рай», в которой развита тема личности, восстающей против самого бога. Образ Сатаны — ангела, отпавшего от бога, — в поэме Мильтона привлекает своим трагизмом и человечностью.

Прокурадор — судейский чиновник.

…эту разновидность Иакова… — Иаков — библейский персонаж. младший из сыновей-близнецов патриарха Исаака, брат Исава. Будучи любимцем своей матери, Иаков хитростью добился от престарелого слепого отца благословения на первородство и стал родоначальником «народа Израилева».

…и всякий человек, подобно Иову, всего лишь порождение противоречия. — Иов — персонаж библейской «Книги Иова», великий праведник и терпеливец, восставший, однако, против установлений бога. В образе Иова писатель видел исконный конфликт веры и разума, присущий, по его мнению, человеческой природе.

…именно Платону, а не самому Сократу, удалось… изложить сократовское учение. — Сам Сократ ничего не писал, а проповедовал свое учение на улицах и площадях. Философия Сократа дошла до нас в изложении его учеников, в первую очередь в сочинениях Платона.

Роман «Тиран Бандерас» — согласно мнению большинства критиков, одно из наиболее совершенных произведений Валье-Инклана — явился плодом долгих размышлений писателя над судьбами испанской нации и народов латиноамериканских стран, в которых Валье-Инклан видел как бы «чистую сущность» Испании. Начало работы над «Тираном Бандерасом» (окончательная редакция романа относится к 1927 году) можно пометить 1923 годом, основываясь на письмах Валье-Инклана, в которых нашел свое отражение замысел будущего произведения.