Карлос чувствовал себя глубоко оскорбленным подобной наглостью, ему хотелось унизить Мартина, заставить его раз навсегда признать свое подчиненное положение. Провал попытки соблазнить Игнасию усугубил раздражение Карлоса и окончательно омрачил его душу.

Как-то ночью, еще не оправившись от своей болезни, вызванной досадой и гневом, он встал с постели, в которой никак не мог уснуть, и спустился в столовую. Он открыл окно и выглянул в сад. Небо было чистым, спокойным. Луна заливала белым сиянием кроны яблонь, осыпанные снегом мелких соцветий. Персиковые деревья протягивали вдоль стен свои веерообразные, густо покрытые бутонами ветви.

Вдыхая теплый ночной воздух, Карлос вдруг услышал шепот и насторожился.

Его сестра Каталина разговаривала из окна своей комнаты с кем-то в саду. Когда Карлос сообразил, что она говорит с Мартином, он чуть не задохнулся от ярости и острой боли. Этот Мартин вечно встает на его пути. Словно сама судьба предопределила им мешать друг другу и сталкиваться на узкой дорожке.

Мартин, посмеиваясь, рассказывал Каталине о свадьбе Баутисты и Игнасии в Capo, о празднестве, устроенном родителями жениха, о речи тамошнего алькальда^{143}.

У Карлоса в глазах потемнело от гнева. Мартин, помешавший ему завоевать Игнасию, сам нанес бесчестье дому Оандо — он стал возлюбленным его сестры, встречается с нею по ночам.

Но больше всего задевало Карлоса, хотя он не захотел бы в этом признаться, больше всего уязвляло его до самой глубины души сознание превосходства Мартина, который появляется там, где ему вздумается, не считается с разницей в общественном положении, посягает на все и все завоевывает. Этот проходимец из старого города способен сделать карьеру, преуспеть, стать богатым, жениться на его сестре и будет рассматривать свой успех как нечто естественное… Есть от чего прийти в отчаяние. С каким наслаждением Карлос соблазнил бы Игнасию, потом бросил бы ее и ходил бы мимо Мартина, презрительно глядя на него; но Мартин выиграл партию: он убрал Игнасию из пределов досягаемости Карлоса и влюбил в себя Каталину.

Бродяга, вор обставил его — богатого дворянина, наследника знатного дома! И что всего хуже — это только начало блестящей карьеры, только первые шаги соперника.

Терзаемый своими мыслями, Карлос даже перестал вслушиваться в разговор, но тут до него донесся звук поцелуя, а затем шелест раздвигаемых веток.

Потом он увидел, как по стволу дерева спустился мужчина, прокрался по саду, перемахнул через забор и исчез.

Окно Каталины закрылось, и в то же мгновение Карлос хлопнул себя рукой по лбу и с бешенством подумал о том, какой удобный случай он упустил. Какой был великолепный момент, чтобы раз навсегда покончить с этим стоявшим ему поперек дороги человеком!

Один выстрел в упор! И эта сорная трава не росла бы больше, не питала бы честолюбивых надежд, не рвалась бы выйти за пределы своего сословия. Если бы Карлос убил его, все сочли бы это законной обороной против вора, против разбойника.

На следующий день Карлос разыскал охотничью двустволку своего отца, тайком почистил ее и зарядил волчьей дробью. Сначала он хотел зарядить ружье патронами с пулями, но так как ночью целиться трудно, предпочел им крупную дробь.

Ни в ту, ни в следующую ночь Мартин не явился, но четыре дня спустя Карлос услышал, что он взбирается на дерево под окном Каталины. Луна еще не взошла, и это спасло влюбленного вора. Как только зашелестели листья, охваченный нетерпением Карлос тут же прицелился и нажал курок. При вспышке выстрела он увидел Мартина на стволе дерева и выстрелил во второй раз.

Раздался пронзительный женский вопль и глухой звук падения тела на землю.

Мать Карлоса и встревоженные служанки с криками выбежали из своих комнат, спрашивая друг друга, что случилось. Каталина, бледная как смерть, не могла слова произнести от волнения.

Донья Агеда, Карлос и служанки вышли в сад. На влажной траве под деревом они обнаружили несколько капель крови, но сам Мартин скрылся.

— Не волнуйтесь, сеньорита, — сказала одна из служанок Каталине. — Ему удалось убежать.

Сеньора Оандо, которую сын посвятил во все, призвала на помощь священника дона Феликса и попросила его совета.

Священник пытался объяснить Каталине всю нелепость ее запирательства, но девушка упорствовала и не собиралась сдаваться.

— Мартин приходил рассказать мне об Игнасии, а он ведь понимает, что его у нас в доме не любят, поэтому он и перелез через забор.

Когда Карлос узнал, что Мартин отделался только легкой раной в руку и расхаживает по старому городу как герой, он пришел в ярость, но на всякий случай поостерегся там показываться.

После покушения на Мартина вражда между Карлосом и Каталиной, существовавшая уже и раньше, обострилась до такой степени, что донья Агеда, желая положить конец их распрям, снова отправила Карлоса в Оньяте и сама начала следить за дочерью.

Есть люди, которым все в жизни дается удивительно легко. Они вроде шара, что катится по наклонной плоскости, не встречая никаких помех, никаких препятствий.

Талант, инстинкт, удача? Сами они уверяют, что это инстинкт или талант, их враги объясняют все случаем, везением, и, вероятно, такое объяснение более справедливо, потому что попадаются иной раз люди, великолепно снаряженные для

жизни — умные, энергичные, сильные, которые, однако, только и делают, что останавливаются и спотыкаются на каждом шагу.

Баскская пословица говорит: «Смелость отпугивает несчастье». И это верно… иногда… если человек родился под счастливой звездой.

Салакаин был удачлив; все, за что он ни брался: торговля, контрабанда, любовь, игра, — все у него ладилось. Главным занятием Мартина стала торговля лошадьми и мулами, он покупал их во Франции, в Даксе, и тайно проводил в Испанию через ущелье Альдуидес или через Ронсевальское.

Компаньоном у него был Капистун Американец, умнейший человек, уже в возрасте. Он долгое время жил в Америке, потому все его и называли «Американцем», хотя ни для кого не было тайной, что он гасконец.

В их экспедициях неоднократно принимал участие бывший пекарь из пекарни Арчипи — Баутиста Урбиде. В деревушке Capo, где он жил с Игнасией, Мартин и Капистун обычно делали привал.

Оба они знали как свои пять пальцев горные перевалы Ибантельи и Ачурии, Алькоррунса и Ларратекоегии и каждый пограничный столб вблизи Сугаррамурди. Не один раз прошли они и по дорогам, ведущим от Меаки к Урдаксу, от Испеги к Сан-Эстебану-де-Байгорри, от Бириату к Эндарласе, от Элорьеты к Ла-Банке и Бердарицу. Почти в каждой деревушке вдоль баскско-наваррской границы, от Фуэнтеррабии до Валькарлоса, у них были свои люди, помогавшие им заниматься контрабандой.

Они знали также каждую пядь тропок па склонах горы Ларрун, и не было для них тайн в восточной части Наварры, в высокогорных лугах, которые расположены между лесами Ирати и Ори.

Жизнь Капистуна и Мартина была полна опасностей и случайностей. Но Мартин сделал своим девизом слова старого Тельягорри. В трудные минуты, когда он был на волосок от того, чтобы попасть в руки карабинеров, когда ему случалось заплутаться среди ночи в горах, когда приходилось напрягать все свои силы, он неизменно вспоминал слова старика: «Будь твердым! Всегда будь твердым!» Он слышал голос Тельягорри, видел его лицо и, не колеблясь, делал все, что в ту минуту от него требовалось.

Мартин обладал выдержкой и спокойствием. Он умел определить размеры опасности и оценить положение трезво и без паники. В торговых делах и на войне хладнокровие необходимо человеку.