— Я, конечно, буду с нетерпением ждать встречи со своей внучкой, — пообещал Макс. — До утра.

— Этого не будет, — спокойно ответил Джейсон, поворачивая к дому, где его ожидала Ри.

— На твоем месте, сынок, я бы так не говорил.

Сам того не желая, Джейсон замедлил шаг и повернулся к тестю.

— Я знаю кое-что, — тихо, чтобы его слышали только Джейсон и полицейский, сказал Максвелл Блэк. — Например, знаю, когда ты познакомился с моей дочерью. Знаю, когда родилась моя внучка.

— Вы ничего не знаете, — возразил Джейсон. — Сэнди не звонила вам, когда родилась Ри.

— Есть такая вещь, как акты гражданского состояния, Джейсон Джонс. Это документы открытого доступа. Так что подумай. Может быть, пришло время забыть старые обиды?

— Этого не будет, — твердо повторил Джейсон, хотя сердце уже заколотилось. Третий раз за день опасность обнаружилась там, где ее раньше не было.

Он повернулся к Максвеллу спиной, поднялся по ступенькам и открыл дверь. Ри стояла посредине прихожей. Ее нижняя губа дрожала, в глазах блестели слезы.

Он закрыл дверь, и она бросилась в его объятия.

— Папочка, я боюсь. Мне страшно, папочка.

— Ш-ш-ш… — Джейсон прижал ее к себе. Погладил по голове. Вдохнул такой знакомый запах джонсоновского шампуня «Нет больше слез». — Я люблю тебя, — прошептал он ей в затылок, думая, однако, о том, сможет ли Макс забрать у него дочь.

На ужин Джейсон приготовил вафли. В их семье приготовление этого угощения стало чем-то вроде ритуала, исполнение которого всегда действовало на него успокаивающе. Пока он лил растопленное масло на раскаленную вафельницу, Ри уселась у края стойки, приготовившись наблюдать за красным индикатором машины, выключение которого означало, что блюдо готово к употреблению. К своим обязанностям она относилась со всей серьезностью.

Джейсон достал сироп. Налил по стакану апельсинового сока. И наконец поджарил два остававшихся в холодильнике яйца, чтобы дочка получила на обед не только хлеб в сахаре. Вафли с кленовым сиропом немногим лучше пончиков, наверняка сказала бы Сэнди. Нет, правда, Джейсон, дай ребенку хотя бы сваренное вкрутую яйцо.

Хотя она никогда особенно не жаловалась. Ее любимым блюдом была паста «волосы ангела» с розовым водочным соусом, которую Ри ела каждый раз, когда они бывали в Норт-Энде, итальянском районе Бостона. «Розовкусная», называла пасту Ри, уплетая ее с не меньшим, чем он, аппетитом.

Рука дрогнула. Джейсон размешивал яйцо, и тяжелая желтоватая капля шлепнулась на пол. Он вытер ее мыском тапочки. К месту происшествия тут же пожаловал Мистер Смит.

— Погас, — пропела Ри.

— Вот и хорошо. Будем есть! — отозвался Джейсон голосом Джима Керри, и Ри хихикнула.

Звук ее смеха снял напряжение. У него не было ответов на все вопросы. Случившееся сегодня глубоко его обеспокоило, но то, что ожидало впереди, тревожило еще больше. Однако сейчас — это сейчас. Они с Ри находились здесь, и это был их час.

Мелочи, эти самые мгновения, имели свое, особое значение. Другие этого не понимали, но Джейсон понимал.

Они сидели рядышком за стойкой. Ели вафли. Пили сок. Ри гоняла по тарелке кусочки яичницы и, лишь обмакнув в лужицу кленового сиропа, отправляла их в рот.

Джейсон взял себе еще одну вафлю. Когда же полиция явится за домашним компьютером? Многому ли Итан Гастингс обучил Сэнди и почему она никогда не высказывала ему своих подозрений? Он положил на украшенную ромашками тарелку дочери еще с полдесятка кусочков вафли. Если у него заберут дочь, какой вариант для нее окажется хуже? Попасть в руки полиции, которая передаст ее в приемную семью, как только его арестуют за убийство жены, или оказаться на попечении отца Сэнди, который заявит в суде по семейным делам, что Джейсон Джонс не приходится биологическим отцом Клариссе Джейн Джонс и, следовательно, не должен играть какой-либо роли в ее жизни?

Ри отложила вилку.

— Папочка, я наелась.

Он посмотрел на ее тарелку.

— Еще четыре кусочка, по одному за каждый годик.

— Не хочу, — она спрыгнула с барного стула.

Джейсон поймал ее за руку. Нахмурился.

— Четыре кусочка, а потом можешь идти.

— Ты мне не указчик.

Джейсон моргнул от удивления и отложил вилку.

— Я — твой отец, а значит, да, указчик.

— Нет. Только мамочка может мне указывать.

— Мы оба…

— Нет. Только мамочка.

— Кларисса Джейн Джонс, вы съедите четыре кусочка вафли или отправитесь на штрафную ступеньку.

Она дерзко выставила подбородок.

— Хочу мамочку.

— Четыре кусочка.

— Зачем ты кричал на нее? Зачем ее рассердил?

— Сядь на стул, Ри.

Девочка топнула ногой.

— Хочу мамочку! Она сказала, что придет домой. Сказала, что не бросит меня.

— Ри…

— Мамочка идет на работу, а потом возвращается домой. Мамочка идет в магазин, а потом возвращается домой. Мамочка говорила… обещала, что всегда будет возвращаться домой!

Снова сдавило грудь. Ри уже прошла стадию привязанности, когда плакала каждый раз, стоило только матери уйти. Тогда Сэнди и затеяла игру, о которой прочитала в какой-то книжке по воспитанию. Уходя, она всегда предупреждала дочку, а когда возвращалась домой, первым делом обнимала ее. «Посмотри на меня, Ри. Видишь? Я дома. Я всегда прихожу домой. И никогда тебя не брошу. Никогда».

— Мамочка укладывает меня спать, — упрямо выпятив подбородок, продолжала Ри. — Это ее забота. Ты идешь на работу, она укладывает меня в постельку. Иди на работу, папочка. Иди. Уходи!

— Ри…

— Не хочу, чтобы ты был здесь. Ты должен уйти. Если ты уйдешь, мамочка вернется. Иди на работу.

— Ри…

— Уходи, уходи. Не хочу тебя больше видеть. Ты плохой… злой.

— Кларисса Джейн Джонс…

— Перестань, перестань! — она закрыла уши руками. — Перестань кричать. Не хочу слышать, как ты кричишь.

— Я не кричу. — Джейсон поймал себя на том, что и впрямь повысил голос.

А дочка словно и не слышала его.

— Сердитые шаги, сердитые шаги… Я слышу твои сердитые шаги на лестнице. Уходи, уходи, уходи. Хочу мамочку! Это нечестно, нечестно… Я хочу мою мамочку!

Она отвернулась от него и побежала, всхлипывая, по лестнице.

Джейсон не стал ее удерживать. Он слышал, как она промчалась по коридору. Как хлопнула вдалеке ее дверь. Он остался один в кухне, с недоеденной вафлей и горечью на сердце.

Второй день без Сэнди, а его дочь уже не выдерживает.

Джейсон горько усмехнулся — уж лучше бы Сэнди и впрямь умереть, а то ведь он, чего доброго, еще и убьет ее за такое.

Полицейские вернулись ровно без четверти девять вечера. Джейсон стоял посредине кухни, глядя на компьютер, который больше не был домашним компьютером, когда услышал громкие шаги на крыльце.

Он открыл дверь. Группу возглавляла сержант Ди-Ди Уоррен.

Она помахала перед ним ордером на обыск, отбарабанила какие-то обязательные для такого случая юридические формулы, определявшие, куда им позволено зайти и что позволено изъять. Как он и ожидал, полицейские намеревались взять компьютер, а также всевозможные электронные устройства, включая айподы, «блэкберри» и «палм-пайлоты».

— А как насчет игровых приставок? — спросил он, пропуская в дом вереницу полицейских в форме и техэкспертов. На другой стороне улицы замигали вспышки — репортеры спешили запечатлеть происходящее.

— «Иксбокс», «Геймбой», «Плейстейшн 2», «Нинтендо» и так далее.

— У Ри есть «Липстер», — сказал Джейсон. — Я бы сказал, «Карс» лучше «Диснеевской принцессы», но пусть уж криминалисты решают сами.

Ди-Ди посмотрела на него с невозмутимым выражением.

— Согласно ордеру, сэр, мы имеем право изъять все электронные устройства, которые сочтем необходимым. Так что позвольте решать нам самим.

Его задело это «сэр», но он не стал к нему цепляться.

— Моя дочь уснула. День был долгий и нелегкий. Пожалуйста, попросите ваших людей по возможности не шуметь.