— Вам известно что-нибудь о ее личной жизни? — спросила Рейни. — Кстати, где живет ее семья?

Вандерзанден заколебался и смущенно отвел глаза, не решаясь встречаться с ней взглядом.

— По-моему, ее родители живут где-то в районе Портленда.

— Вам известно что-нибудь о ее прошлом? Может быть, у нее остался где-то любовник? Или уже здесь появился кавалер, требовавший больше внимания?

— Думаю… думаю, о такого рода вещах лучше расспросить ее родителей. Я не в том положении, чтобы комментировать частную жизнь своих сотрудников.

— У нас не очень много времени, мистер Вандерзанден.

— Зато есть телефон, — твердо ответил директор. — Одно из преимуществ современной жизни.

Рейни нахмурилась — ей совсем не понравилась внезапная перемена в настроении директора, — но прежде чем она успела надавить посильнее, в разговор, к еще большему ее неудовольствию, вступил Куинси.

— Как у Дэнни складывались отношения с мисс Авалон? Они ладили? Может быть, у нее возникали с ним какие-то проблемы на уроках?

— Нет, нет. — Вандерзанден решительно покачал головой. — В том-то все и дело. Я мог бы поклясться, что Дэнни был ее любимым учеником. Ему определенно нравилось работать в компьютерном кабинете, и с Интернетом у него отлично получалось. Дэнни можно было увидеть там и до занятий, и в перерыве, и после уроков. Иногда мисс Авалон даже приходилось задерживаться из-за него после работы.

— Вы упомянули Интернет? — вставила Рейни. — А что он делал в Сети? Куда заходил?

— Не могу сказать точно. Посещал сайты, что-то искал…

— Дэнни бывал на чат-форумах?

— Вероятно. Мисс Авалон организовала дело так, что ученики не могли получить доступ к сайтам категории «Х», — установила какие-то фильтры. В прочих отношениях учащиеся пользовались полной свободой. Все это имело своей целью поддержать их интерес к компьютеру и развить пользовательские способности.

— Он играл в компьютерные игры? — спросил Куинси. — Что-то специфическое?

— Не знаю. Боюсь, на этот вопрос могла бы ответить только мисс Авалон.

Рейни кивнула. Задумчиво пожевала нижнюю губу. Дэнни любил Интернет, и это придавало всему делу новый ракурс. Опытный пользователь мог зайти куда угодно и узнать что угодно. Так спрингфилдский стрелок, Кип Кинкель, использовал Интернет, чтобы узнать, как изготовить бомбу и поставить ловушку. Уже незадолго до убийства родители говорили друзьям о том, как рады, что их неуемный сын увлекся компьютерами. Наконец-то что-то тихое…

Кроме того, в Интернете Дэнни мог попасть на глаза каким угодно чокнутым мерзавцам, что там Чарли Кеньон! Дэнни был проблемным мальчиком, семья которого переживала не самое лучшее время. Он был беззащитен.

— Нам нужно просмотреть эти компьютеры, — проворчала Рейни.

— Их уже забрал детектив Сандерс. Разве он вам не сказал?

— Ох. Ну, вы же знаете детектива Сандерса. Это такое… Должно быть, просто упустил из виду. — Она мило улыбнулась Вандерзандену, но ее сарказм не укрылся от Куинси.

— Дэнни часто оставался в школе после уроков? — спросил он, возвращая разговор к главной теме.

Директор вопросительно взглянул на Рейни. Та пожала плечами.

— Идет расследование убийства. Тут ничего не скроешь — рано или поздно все выйдет наружу.

Директор вздохнул, и за вздохом снова проступили усталость и озабоченность человека, которого ждали долгие бессонные ночи и мучительные этические размышления о том, как лучше послужить ученикам.

— У родителей Дэнни сейчас не лучше время.

— Сэнди получила новую работу, — пояснила Рейни. — Ей нравится, но иногда приходится задерживаться. Шеп вообще не хотел, чтобы она работала. Для него куда важнее, чтобы обед был всегда приготовлен вовремя.

— Они разведены?

— Нет. Они католики.

— Вот как. Понятно.

— Сэнди как-то приходила в школу поговорить с учителями Дэнни и Бекки, — пояснил директор. — По ее признанию, обстановка в доме довольно напряженная, и это не лучшим образом сказывается на ребятах. Она хотела, чтобы учителя знали, что происходит, и присматривали за детьми. Бекки в этом году определенно стала более замкнутой. И у Дэнни появились… проблемы.

— Курение, — вставила Рейни, — и…

— Три недели назад Дэнни пришел в школу очень возбужденный. Не мог вспомнить комбинацию замка на шкафчике. И на него как будто что-то нашло. Ни с того ни с сего начал колотить кулаками по дверце, кричал, что ему все надоело — и шкафчик, и школа, — и как он может запомнить что-то, когда все считают его тупым…

— Тупым? — вмешался Куинси. — Вы сами слышали, что он использовал именно это слово?

— Да, конечно. Я там был. Мы с трудом его успокоили, я и Ричард Манн. Дэнни кричал «тупой, тупой, тупой». Меня это сильно обеспокоило.

Куинси взглянул на Рейни. Она пожала плечами. Откуда у него эти мысли? Почему мальчик вдруг решил, что у него не все в порядке с головой?

— И все же Дэнни был в списке отличников? — снова спросил Куинси.

— Да.

— Вы считали его хорошим учеником? Учителя были довольны его успеваемостью, отношением к учебе?

— Да. По некоторым предметам Дэнни успевал не так хорошо, но если его что-то интересовало… На компьютере он мог делать все.

— А вы слышали, чтобы родители называли Дэнни тупым?

— Сэнди? Никогда. Она любит своих детей. Что касается Шепа… — Вандерзанден вскинул бровь. — Скажем так, его больше волнует размер мускулов у сына, чем сила ума.

— Дэнни много занимался спортом после школы?

— Шеп заставил сына попробовать себя в футболе и добился, чтобы его включили в команду. Но спорт не самая сильная сторона Дэнни. Для своего возраста он мал ростом, неловок, да и силенок ему не хватает. К сожалению, отец не желает с этим считаться и стоит на своем. Шеп захотел, чтобы Дэнни играл в футбол, и тот играл. Вернее, не столько играл, сколько грел скамейку. От него не было никакого толку. Знаете, об этом вам стоит поговорить со школьным консультантом, Ричардом Манном. Он несколько раз беседовал с Дэнни после того случая со шкафчиком и лучше знает его психологическое состояние.

— Мы так и сделаем, — пообещала Рейни, припоминая, что именно Ричард Манн накануне весьма успешно организовал пункт первой помощи и эвакуацию людей с парковочной площадки. Учитывая, что он довольно молод, не было ли чего-то между ним и симпатичной мисс Авалон? Есть о чем подумать.

— Нам потребуется копия табеля успеваемости Дэнни, — сказала она, обращаясь к директору. — И все прочие документы.

— Не уверен, что…

— Если будет нужно, мы можем получить судебное предписание. Я обращаюсь к вам только потому, что это поможет сэкономить какое-то время.

— Хорошо, хорошо. Просто у меня сейчас столько дел… — Вандерзанден оглянулся на школу. Двери главного входа были закрыты, свет в здании погашен, и со стороны оно выглядело неприветливым и мрачным. Желтая оградительная лента отсекала парковочную площадку и тянулась по проволочному забору; на тротуаре, там, где раненые школьники ждали прибытия вертолетов, темнели кровавые пятна. Смотреть на здание и не думать о смерти было невозможно.

— Насколько мне известно, в Колумбайне им пришлось проводить полный ремонт внутри школы. — Директор вздохнул. — Сняли напольное покрытие, перекрасили стены, поставили новые замки. Даже тон пожарной сигнализации, звеневший тогда целый день, сменили. А библиотеки — той несчастной, страшной библиотеки — больше нет. Ее просто не существует. Вход заставили новыми шкафчиками, а книги детям выдавали из трейлера.

Вандерзанден посмотрел на Рейни и Куинси. Глаза его потухли, и никаких огоньков в них больше не вспыхивало.

— Я даже не знаю, что мне теперь делать, — признался он. — С одной стороны, ущерб не так уж и велик, но с другой, он огромен. Я хочу, чтобы дети снова чувствовали себя в безопасности, но в наше время школы становятся иногда такими страшными местами… Хочу, чтобы само здание было доброжелательным и приветливым, но не хочу притворяться, будто ничего не случилось. Хочу, чтобы мы шли дальше, но не хочу, чтобы забыли… Как совместить это все? Не знаю. Когда я был на курсах подготовки директоров, самой большой опасностью нам виделось землетрясение. В Лос-анджелесских школах детей не учили, что делать, если из проезжающей мимо машины вдруг начнут стрелять. Никто и представить не мог, что школы станут зонами боевых действий между соперничающими бандами и местом для уличных разборок. Маленький город или большой, черные или белые, богатые или бедные — раньше это как будто не имело никакого значения. Как человек я не хочу принимать это, не хочу признавать это, но как директор знаю, что не могу это сделать. У меня есть обязательства перед учащимися. Раз уж мир, в котором мы живем, таков, как есть, мой долг — подготовить их к нему. Но как это сделать? Боюсь, я сам не готов к этому миру. И мисс Авалон тоже не была к нему готова.