– Да, иным. Я так понимаю, ты видела своих родственников. Семью, верно?

Саша только кивает.

– Я чувствовал это. Отдаленно. И должен был что-то сделать, а не молчать.

Саша качает головой.

– Я взрослый человек и должна справляться с такими вещами.

– Ерунда, – отмахивается Миклош, – я тоже взрослый, а без тебя бы оттуда не вышел. Но если ты спрашиваешь, почему на меня все это не подействовало так же, как на тебя, то, думаю, тут дело в моем прошлом. Для меня там, внизу, не было семьи. Для меня, к добру или к худу, важнее оказались воспоминание, связанное с колдунами, чья магия была ощутима в пещерах. Личный опыт, и опыт не самый приятный. Видишь ли, когда я только начинал обучение, мы как-то отрабатывали несколько простейших защит и атак в заброшенном имении Бенгальских. И попались охотникам за силой. Колдунам из шабаша. Я успел сбежать буквально с алтаря, вылез из-под купола. Наставник снял позиционирование и вмешался, и их всех положили, кроме одного. Старая тварь сбежала, главный в той шайке. Жертв было среди наших немного, на самом деле погиб только один начинающий маг, и то там просто неудачное стечение обстоятельств было. Так что считай что ничего почти и не случилось из того, что могло бы. Просто это было действительно… – Миклош чуть дергает головой, явно отгоняя какое-то воспоминание, – в общем, дерьмово было. Когда накинули блокиратор я едва не обмочился от страха, оказавшись в чужой власти. Тогда охотников за силой было много, о них среди начинающих магов страшные истории рассказывали. А тут – настоящие колдуны. Настоящий алтарь. Настоящий ритуал… Конечно, такое надолго запоминаеся. Надо признать, после этого случая почти всех охотников за силой перебил Орден. Жестко и быстро. Этого Аркадия Наймирского, который был главой напавших на нас тогда так и не нашли, а жаль. Я надеялся. Я давно это пережил, но прошлое есть прошлое. И, как ты понимаешь, желания остаться там, где чувствовались каждую секунду эманации силы колдунов у меня не возникло, даже при всем искушении. Иронично, что от влипания с головой в паутину наваждений меня уберегли вовсе не стойкость или вера с надеждой какая-нибудь, а просто неприятные воспоминания.

– Спасибо, что поделился, – что сказать менее банального Саша просто не знала. Она чувствовала, что Миклошу было нелегко говорить об этом. Но все же он рассказал.

– Да не за что. Это не великий секрет, Саша. Я не хотел говорить там, не хотел обсуждать, но вообще стоило. Ты-то хотела как лучше, я это знаю. А в итоге мы вместо того чтобы быть рядом друг с другом все-таки разделились, но несколько в ином смысле, чем обычно вкладывают. Я не знаю, не будь там этой ауры силы колдунов, не попал бы я сам под наваждение… Но точно скажу что не справился бы с этим существом сам, кем бы оно не было. Хотя это и не тень, а что-то другое. Но я бы боролся. Надеюсь на это, по крайней мере. Мне кажется, я в любом случае не согласился бы на его, скажем так, предложение.

Саша встречается взглядом с Миклошем.

Вопрос задавать и не нужно. Напарник только чуть улыбается ей и поясняет:

– Видишь ли, Саша, не знаю, это благо или проклятие, но для меня самого та жизнь, что была до эксперимента, сейчас словно бы стерлась из памяти. Как, знаешь, история, что в спектакле рассказывается. Посмотрел, домой пришел, и через месяц другой если и помнишь что, то только в общих деталях. Может, дело в том, как Михаил помогал адаптироваться в новом теле и немало со мной работал, может связь с наставником так все изменила, может еще что повлияло – не знаю. Но это так, и меня все устраивает. К тому же сам я думаю, что все из-за тебя.

– Меня? – Миклош не казался расстроенный таким поворотом событий, но Саша все-таки не была уверена, считать ее участие во всем этом улучшающим или ухудшающим все дело.

– Да. Нет, ты не подумай, это не плохо, – Мика явно почувствовал ее сомнения. Хотя, Саша довольно хорошо понимала, что они скорее всего были просто на лице написаны. Парень продолжил: – как я уже говорил, я какое-то время видел мир твоими глазами. Для тебя прошло несколько часов, для меня же – куда больше. Потом эта странная связь разумов, которая так до конца не исчезла. Понимание что ты не один на каком-то ином уровне. Не то же самое, что с наставником, иное. Не знаю как объяснить. Просто это то, чего со мной никогда раньше не было. Я никогда раньше ничего подобного не ощущал. Я вырос один, у меня не было сестры или брата, а племянница была совсем крохой. Я любил свою семью, но все же – это иное. У меня не то чтобы было много близких друзей из других магов, равных по возрасту. Один знакомец, и тот предателем оказался. Сейчас все иначе, и ты одним своим присутствием показываешь, что все изменилось. Что прошлая жизнь осталась в прошлом. Я не сразу понял все это. Даже когда понял что мир изменился, когда заполучил тело все равно не хотел верить в то, что произошло. Дело до отторжения едва не дошло, благо Новгородский мне вправил мозги вовремя. И он же донес до меня ровно две существующие альтернативы. Я мог продолжить упиваться жалостью к себе и умереть в самом прямом смысле, ведь чем чаще я буду вспоминать того, прошлого себя, тем меньше буду считать нынешнее тело своим, тем больше будет Грань выталкивать меня прочь из той физической оболочки, которая досталось мне с твоей помощью. Или я мог использовать данный судьбой шанс, каким бы он ни был. Жить дальше в новом мире, приспосабливаться, полагаться на тех, кто теперь был рядом. И все. Никаких альтернатив. Умереть или принять изменения. Я не сказать, что смирился как только это услышал. Но все же принял правоту Новгородского, пусть и не сразу,– Миклош чуть усмехаетя, – звучит просто, но на деле я и сейчас не могу сказать, что все забыл навсегда. Но я жив, и свою жизнь я не хочу просто так терять, тем более что за нее столько заплачено. И лучшее, что я теперь могу сделать для моей семьи – доказать свое доброе имя и указать всем, что они не зря любили меня. И отомстить тому, кто уничтожил моих девочек. А дальше… Просто жить. Раз уж все так сложилось. И, там внизу я просто помнил об этом. Каждый миг помнил.

Несколько секунд в номере стоит абсолютная тишина. Потом Саша все же решает хоть что-то сказать. У нее нет подходящих слов чтобы выразить все свои мысли, и приходится ограничиваться чем-то нейтральным.

– Это мудро. Я… Мне бы хотелось тоже помнить о том, что дальше нужно просто жить.

– Все равно я ничего не могу изменить. И я понимаю, что это звучит как что-то простое. Но на деле это не так. Совсем не просто. Это то чем я стараюсь руководствоваться. Ориентир. Но, признаю, там внизу меня вела и ненависть. И к колдунам, и к Пауку, отобравшему мое прошлое, и к миру, отнявшему у меня все. Ненависть и стремление отомстить. Желание показать, что я выше прошлого. И теперь точно можно сказать, что на ненависть и злость не стоит опираться.

– Почему?

– Ненависть отделяет нас друг от друга. Ее, как и жажду мести, нельзя ни с кем разделить. А гордыню и подавно. Она выжигает душу и отделяет тебя от мира. А ведь в одиночку не сделать многое из того, что легко сделать вдвоем. Иногда в одиночку вообще ничего нельзя сделать… Сколько бы сил или воли не было. Сегодня я получил этот урок. Возможно, именно поэтому нас никто не отговаривал от похода вниз, несмотря на все опасности.

– Думаешь, кто-то знал? – Саша прищуривается.

Мика только пожимает плечами.

– Если ты про Серафима и Карину, то я не знаю что именно они видят вокруг, а что нет. Но точно знаю, кто в городе что-то знал о шахтах и о том, кто водит туда людей.

– Гульяз, – Саша это имя почти выплевывает.

– Да. Думаю, пора наведаться к ней в гости.

– Непременно.

На следующее утро они без всяких отлагательств отправились к единственной представительнице Ордена в этом неприятном городе. Саша полночи снились странные тени, и она искренне надеялась, что Гульяз окажется человеком слова и свяжет их с информатором сегодня же, чтобы можно было убраться отсюда как можно скорее.