Они обсуждали это несколько раз, подъезжая к Нальчу, и Мика был за то чтобы сначала побывать в местном райнцентре.

– Да, Саша. Стоит представиться тамошнему руководству. Мы… Ты, точнее, сильный маг, и правила хорошего тона все-таки предполагают, что ты известишь о своем прибытии, если дело не требует иного. А оно не требует, хотя бы потому, что кто-то из местных наверняка знает или Алену, или кого-то из стаи. Можно конечно просто ходить везде и следы оборотня искать, но зная их породу, наверняка она живет где-то вне поселения. Или ты думала ходить по поселку и стучать во все двери и зачитывать то ужасное описание личности, что в нашей базе есть?

– Да нет. Но поиск личности…

– Поиск может не дать результатов, если есть соответствующие артефакты – во-первых. А во-вторых… Саша, подобные ритуалы, по крайней мере в мое время, использовать не против подозреваемых или не для спасения жизней было просто некультурно. А мы с тобой вроде как хотим мирного диалога.

– Хотим.

– Вот именно. К тому же, если Светлана была у сестры, опять же, кто-то может что-то знать, и надо об этом расспросить всех Затронутых, кто готов говориь. И начинать проще и логичнее с наших с тобой коллег по ремеслу. С Ордна.

– В котором Паук может раскинуть свои сети.

– Может, – Миклош легко кивает, – но тогда мы вообще можем прийти к войне со всем миром просто потому, что любой может оказаться потенциальным союзником нашего врага. А это уже не имеет смысла. Подозрительность хороша в меру. Ладно, идем искать круглоуточный магазин или еще куда. Кажется, с кофе в его нынешнем виде мне придется смириться в своей жизни.

Торговый центр, до которого идти пришлось довольно долго, оказался закрыт. Как и еще несколько кафе неподалеку. Только ближе к половине седьмого Саша наконец нашла место, где можно было купить по сэндвичу и кружке капучино. Заспанный бариста в придорожной забегаловке предоставил требуемое без вопросов. И даже терминал для оплаты картой было, хотя и ужасно допотопный и тормозной.

– Пошли пить за стол?

Около найденного по сути, ларька, больше похожего на чебуречную или пирожковую, чем на крошечное кафе, благо, было несколько квадратных высоких столиков.

– Идем. Есть на весу – так себе идея.

Кофе был поганым, впрочем, Саша от него ничего и не ждала. Сэндвич вышел еще ничего, хотя своих денег точно не стоил.

– Надеюсь, это не отправит нас в могилу, – буркнул явно не оценивший местную кухню Миклош.

– Я знаю, как легко и быстро излечить пищевое отравление.

– Отлично. Вот только сколько раз ты это знание применяла на практике?

– Ни разу.

– Меня это не вдохновляет.

– В теории все просто, – Саша приготовилась было объяснить что-то, о чем она, неожиданно, знала, а Миклош – нет… И осеклась.

Магия. Смутно знакомая, ощутимая магия, на секунду коснувшаяся ее. Магия, протянувшаяся от стоящей сейчас перед светофором с красным светом видавшей виды копейки. Магия, которая в просторечии у них на курсе называлась сканером. Такой способ понять, кто есть кто. Кажется, его даже пытались скрыть – но не преуспели.

Саша вчитывается в отклик, отголосок протянувшейся к ней магии. Старается осмыслить полученную информацию, и только хочет что-то сделать в ответ, как загорается зеленый и копейка с весьма неожиданной прытью срывается с места, быстро удаляясь.

– Саша? Ты что-то ощутила? – от Миклоша не укрылось ее внимание.

– Да. Наверное. А ты?

– Тоже, – Миклош кивает, – просто магию, щуп интереса. Его кто-то скрыл, но я почувствовал привкус отпечатка ауры Ограниченного.

Саша кивает.

– Если я все правильно поняла, этот Михаил, что в Пензе жил на дачах, только что проехал мимо нас.

– Час от часу не легче. Ладно, – Миклош залпом допил кофе, – быть в этом городе – точно не преступление. Тем более, что нас тут скоро уже не будет. Но все же лучше держать ухо востро. Идем к вокзалу?

– Да, – Саша сверяется с часами, – кажется, мы должны успеть на первый же рейс.

– Вот и отлично.

– Ага, потому что второй только в час.

– Тебя это удивляет?

Саша кивает.

– Разумеется. Это же Эльбрус, туристы, вот это все, а тут автовокзал некруглосуточный, автобус два раза в день… Словно мы не на десять часов от Краснодара уехали, а на двадцать лет. Или больше. Ладно, как бы то ни было, нам пора.

На автобус они успевают. Тот вообще, кажется, никуда не торопиться, и отпарвляется только после того, как все места в салоне оказываются занятыми. Примерно сорок минут пути по довольно, надо признать, красивым местам – и вот они с Миклошем уже стояли на местном вокзале города с весьма экзотичным для Саши названием Тырнауз. Точнее стояли на том, что можно было с натяжкой назвать вокзалом. Крошечное закрытое здание и маленькая парковка, едва вмешавшая в себя пару газелей. Весь Тырнауз, кажется, вытянулся вдоль дороги, ведущий по Баксанскому Ущелью куда-то дальше к Эльбрусу.

– Что случилось здесь?

– А? – Саша отвлеклась от копания в картах на телефоне в попытках проложить маршрут до адреса местной резиденции Ордена. – О чем ты говоришь?

Миклош протянул руку обводя все вокруг.

– Здесь. В этом месте. В этом поселении. Ты разве не чувствуешь?

Саша подняла бровь, рассматривая город.

Место казалось… Непривлекательным было самым мягким. Обшарпанные пятиэтажки, закрытые магазины, оставшиеся тут по большей части с начала нулевых. И гигантские развалины какого-то действительно большого завода в некотором отдалении. Или не завода? Сейчас от зданий остались одни остовы, но что бы это не было, оно казалось действительно впечатляющим по размеру. И совершенно уничтоженным. Как и некоторые другие здания, то тут, то там нависавшими темными провалами окон. Саше казалось, что она отъехала от Краснодара не на одиннадцать часов пути на машине, а лет на тридцать назад, куда-то в лихие девяностые, которые сама она не застала, но немало видела и слышала об этом времени из фильмов, СМИ и чужих рассказов.

Здесь было как-то… серо. Несмотря на прекрасные горы рядом.

Миклош напряженно осматривался. Саша склонила голову, пытаясь понять, что именно насторожило парня. И быстро понимает, почему ей это место так не нравилось. Все Отражение вокруг словно бы было пронизано запустением, разрушением и болью.

Саша сглатывает.

– Я не знаю. Правда не знаю. Вроде как ничего такого…

Она в Краснодаре была в тех домах, что использовались больше полувека назад оккупантами. Там все еще были следы прошлого в Отражении. Но тут было что-то иное. Совсем иное. Словно здесь и правда произошло что-то… Не кровавое. Не яростное. Что-то иное, жестокое, холодное, почти неощутимое. Словно бы отсюда разом высосали всю даже не радость, а попросту – жизнь. Хотя Саша чувствовала, что в городе живут. Что это не покинутое место, не оставленный на произвол судьбы памятник человеческому могуществу и глупости, в котором больше никого нет. Здесь у каждого радости и горести, здесь рождаются и умирают.

Но все же. Все же.

– Сель, – неожиданно говорит рядом холодный женский голос, – а еще жадность, глупость и разруха.

Саша поворачивается, обнаруживая буквально в паре шагов немолодую на вид русскую женщину с черными волосами и каким-то словно потухшим взглядом. Смутно знакомую женщину. Саша склоняет голову, пытаясь понять, кто перед ней. Видя надтреснутую, словно бы искаженную ауру силы, явно скрываемую этой волшебницей.

Ее взгляд женщина замечает.

– Мир тесен. Из-за тебя, девочка, мне пришлось покинуть город, в котором удалось устроиться, и вернуться сюда, к корням. Пусть эти корни и прогнили насквозь. Потому что ты оказалась слишком глазастой в том магазине.

Саша сглатывает.

– Говорят, что смирение есть добродетель, – женщина чуть улыбается частично сгнившими зубами, – я поверю. Пока поверю.

Саша пытается найти слова, но женщина только резко разворачивается и уходит прочь.