За неимением ничего игры приходилось придумывать на ходу.

Кира села в кресло:

— Поиграем «в зоопарк». Я иду по зоопарку и вижу… Обезьян! — она посмотрела на племянников, которые слушали открыв рот. — Обезьяны — это вы!

Дети радостно заверещали и начали изображать сценки «из жизни макак».

— Я иду дальше и вижу… диких свиней.

Лиза радостно захрюкала и почему-то ткнулась в Ваню, который, не выходя из роли, дико завизжал. В комнату забежала тётя.

— Я думала, Володя опять своё «в мире животных» включил, — понаблюдала за игрой она.

В общагу Кира ехала уже около девяти вечера, задержавшись у тёти, так как за детьми после пяти приехал двоюродный брат с женой и они немного посидели и пообщались. Через две остановки после главного корпуса в почти пустой автобус ввалилась настоящая толпа студентов.

— О, привет, Кира! Ты чего, тоже из дома? А сумка где? — спросил Кирилл, который заметил её и протаранил толпу, чтобы приблизиться.

— Привет. Я в гостях у тёти была. А… это что, все из вашего города, что ли?

— Да, мы все с электрички, — пояснил такую кучу народа Кирилл. — Из нашего города она в семь вечера выходит, а сюда на железнодорожный вокзал прибывает в полдевятого, мы быстро на троллейбус, четыре остановки и уже здесь. И на сорок первый. Он как раз по времени удобно идёт.

— О, так вот почему вы так часто домой уезжаете, — кивнула Кира. — У меня, если считать за дорогу ещё и проезд до автовокзала, с учётом заранее купленного билета, получается часов шесть. А если билета нет, то надо минимум за час приехать до рейса, и то это если рано получается и не праздники никакие. А сколько на электричку билет до вас стоит?

— По студенческому двадцать семь рублей, а без него — пятьдесят четыре.

— Ого! — Кира не удержалась от восклицания. — Совсем копейки… У меня почти в восемь раз дороже.

— Ну, у нас на автобус тоже сто рублей стоит, — кивнул Кирилл, — но студенты мало кто так ездит. Электричкой гораздо дешевле. Правда, народу много и давка, особенно осенью, всякие дачники ещё по воскресеньям возвращаются, но зимой стало посвободней: одни студенты едут.

— Пока не забыла, у Таши в понедельник день рождения, она хочет тебя с Мишей и Владами пригласить, отметить. Просто чай, тортик, бутерброды и немного конкурсов. У нас пары с восьми, так что где-то с пяти-полшестого, чтобы повеселиться и лечь спать вовремя, — сказала Кира.

— Влад вроде заболел, в пятницу плохо себя чувствовал, я не видел его ни в электричке, ни на остановке, — задумался Кирилл, — а Владик приедет только завтра поздно, он мне звонил на домашний, ему там какую-то справку надо сделать или вроде того.

— Ну тогда ты и Миша?

— Да, мы будем, я с Мишей ехал в электричке. А что нам Таше подарить? — деловито уточнил Кирилл.

— Не знаю, — пожала плечами Кира. — Сходите в магазин большой через лесок наискосок, там всякая всячина продаётся, купите… что-нибудь и открытку.

— Ладно, — кивнул Кирилл.

Парни вручили Таше подарочную упаковку, сделанную уже явно к Новому году: мыло, шампунь и гель для душа, — но соседка была довольна, что в общаге будет «всё своё и отдельно». Кира подарила Таше фотоальбом в твёрдом переплёте, на четыре фото на развороте.

Они с приодевшимися парнями перекусили, попили чай с тортом, а после Кира устроила конкурсы. Сначала «для настроения» был конкурс «Хохолок»: каждый получил горсть мелких резиночек и заколочек и должен был «красиво заплести» соседа слева. Парни неожиданно проявили креативность, да и сами были обладателями удобных волос средней длины, так что для фото все были «очень красивыми и модными», Кира с Ташей после нескольких кадров расплелись, а Кирилл и Миша так и остались со своими «хохолками-косичками», каждый раз вызывая улыбки.

— А теперь мы сыграем в «Камасутру»! — объявила Кира, увидев смущение у обоих парней. — Тут на самом деле ничего сложного. Таша, Кирилл, выходите, проще показать на примере. Вот, у меня две кучки бумажек, тяните, каждый из своей.

— «Ладонь», — прочитала Таша.

— «Спина», — вторил ей Кирилл.

— Значит, ты, Таша, кладёшь свою ладонь на спину Кирилла. Берите следующие бумажки, но не размыкайтесь.

— «Нога».

— «Ладонь».

— Теперь Кирилл должен положить свою ладонь на ногу Таши… Берите следующую пару.

Кириллу и Таше выпали «спина» и «нога», и они даже смогли извернуться, чтобы это проделать. Миша уже начал ржать. Кира приготовила фотоаппарат для «финального» кадра.

— А у тебя там много этих бумажек? — натужно спросил Кирилл, выглядывая из-под руки Таши.

— Всего по восемь частей тела, обычно больше не получается, — усмехнулась Кира.

— Давай нам следующую!

Но на «колене» и «лбу» они посыпались.

— Теперь мы с Мишей, — предложила Кира. — На, Таша, сфоткаешь нас.

В «Камасутру» сыграли все со всеми. Кира с Ташей выиграли — смогли выполнить все восемь пар. Но потом Кирилл потребовал ещё разок попробовать с Кирой, так как им в первый заход сразу выпал неудачный расклад «спина — спина», «лоб — колено», и в итоге со второго раза они тоже смогли выполнить все пары.

За старания в награду за конкурсы Кира раздавала сосательные конфетки «мини». Потом они поиграли в карты в «девятку», делая коны этими конфетами. Так вышло, что неприлично везло Таше и она заполучила весь «сладкий куш». Кира попросила парней сфоткаться, целуя с двух сторон в щёки Ташу, которая держала перед собой выигранные конфеты.

После они ещё раз попили чай, смели остатки торта и бутерброды и разошлись по комнатам.

— Я так много смеялась, у меня даже щёки болят, — сказала Таша перед сном. — Я уже так хочу увидеть фотографии! И за альбом спасибо! У меня благодаря тебе уже столько фоток прикольных есть, а складывать их уже было некуда. Завтра как их разложу…

— Мне осталось пять-шесть кадров «добить», — сонно пробормотала Кира, — там ещё будут кадры с учёбы, которые моя мама сделала. Ты там точно должна быть вроде как.

— Да, я с Ассой попросила нас сфоткать.

— Ага… Спокойной ночи, с днём рождения…

— Господи, я так устала, — прошептала Катюша, когда они наконец сели в автобус.

— Угу, — только и смогла выдавить из себя Кира.

В клубе практической психологии они играли в «Концлагерь», и это была действительно сложная и поистине «трудная» игра. Они всем составом отыгрывали заключённых, пытаясь сбежать из «Концлагеря» и действовать максимально сообща. Это было невероятно трудным: выматывающим как физически, так и морально. В игре множество условий, от которых кружилась голова, и они раз за разом «прокалывались», их «ловили», «наказывали» и надежда на то, что они вообще справятся и пройдут «игру», рушилась с каждой минутой.

Им нужно «перелезть» через «колючую проволоку», которая была специальной тесьмой с колокольчиками, и всё это делать в абсолютной тишине, пытаться договориться, определить очерёдность и не вызвать «сирену». А если их «ловили», то одного забирали «в карцер» — Даша чаще всего выбирала одного из парней, на которых была вся надежда по части физической подготовки, и запрещала ему помогать, пока все не окажутся в «тюрьме» снова. И да, всем остальным, кто уже перелез, требовалось перебраться обратно теми же «путями» — через верёвку. Новая попытка «побега» могла быть предпринята лишь при условии, что все «сбежавшие» вернулись.

Киру несколько раз переносили через «колючую проволоку», и с каждым их «проколом» эту верёвку натягивали всё выше и выше. Начали они с уровня пояса, а закончили, когда Кира могла пройти под их «тюремным забором», не пригибаясь.

Кира и сама «принимала» парней, помогая перелезть им… Мышцы нещадно болели, и она уже предвкушала, как ей будет несладко на завтрашних танцах. Почти на исходе времени на «побег», когда все они уставшие и изнурённые просто сидели, не шевелясь, Кира поймала чувство «паутинки» и попыталась «поделиться им» со всеми. И внезапно народ воодушевился, они начали действовать как единый организм, почти беззвучно и осторожно, стараясь не потревожить сидящую к ним спиной Дашу, «освободили» сначала одного парня, потом другого, затем пошли девчонки, и последним с помощью стула и какого-то невероятного кульбита из «зоны» выскочил Лёшка.