Приехавшие же на телеге и правду стали разносить продукты, лежащие в ней, но домам. Выглядело это разом и привычно, вроде как обычные грузчики, и странно. Странно потому, что выставив весь «заказ» перед каждой дверью, мужчины совершали два глубоких поясных поклона. А разговаривая о чем-то с Аней, открывшей им свою дверь, оба стояли, опустив голову в пол, и, кажется, стараясь не дышать, а короба ей подносили едва ли не как настоящей царственный особе великие дары.

От диковинной картины Сашу отвлекло движение. С широкого входа на поляну к дому шла женщина в платке. Человек. Сашу удивилась было тому, что она прошла через иллюзию, но потом вспомнила, что по рассказам Ани для селян в защите были исключения. Шла женщина весьма медленно. И низко склонив голову, словно опасаясь поднять взгляд от земли. Ее одежды порядком выцвели. Видно было не слишком хорошо, но с Сашиного наблюдательного пункта казалось, что она, несмотря на сгорбленный вид и медленную походку, молода. Женщина подошла к дому Ани. Скрипнула дверь, подруга что-то сказала вошедшей, и совсем скоро на кухне начала звенеть посуда.

Спустя пару минут Анина голова показалась около входа на чердак.

– Пришла Тамара, так что через час будем стол накрывать. Хочешь – спускайся, поговори с ней. И, это, Саш, я буду благодарна, если ты вечером про наш уговор насчет ритуала рассказывать никому не будешь, хорошо? Остальные Затронутые здесь – славные ребята, но если история дойдет до Андрея, то он разозлится, и проблемы будут у всех. Идет?

– Конечно.

– Вот и хорошо. Я пойду, пока матери нет, разложу все, что парни притащили. Так что развлекай себя сама, хорошо?

– Без проблем. Помощь нужна?

– Неа. Я ведь не человек – руками все таскать. Отдыхай, – Аня отправилась вниз.

С полчаса Саша просто наблюдала за поляной. Остальные жители этого места, начали возвращаться в свои дома почти сразу после заката. По крайней мере, два силуэта вынырнули из леса в ночной темноте. Ощутить с такого расстояния кто это был Саше не удалось, но и выяснять не то чтобы прям хотелось. Узнает все в свое время. Освещение здесь было только около дальних сараев, и то горело в четверть силы, так что окружающий это место лес терялся во мраке, создавая ощущение окончательной оторванности от цивилизованного мира.

Наконец любопытство взяло свое, и Саша отправилась на кухню. Она бесшумно спустилась вниз и замерла у двери, рассматривая хлопочущую девушку в Отражении. Кухарка правда была молода, красива – и сломлена. Саша не могла сказать как, но она это ощущала. Какая-то давняя, глубокая боль. Настолько сильная, что невольно вызывала сочувствие просто пониманием того, что другой человек способен пережить такое. Иногда Саша что-то подобное замечала в людях. Серафим, когда она как-то спросила его насчет этого, сказал, что она эмпат, раз способна получить от Отражения такие ощущения. Изнанка позволяла всем узнать многое о текущем эмоциональном состоянии человека или Затронутого, о наложенных на него заклинаниях, о том, владел ли он магией. Но следы, оставленные в душе прошлым, незаживающие раны, разглядеть мог не каждый. Серафим добавил тогда, что он и сам эмпат, и что если ее это беспокоит, то он расскажет, как смириться с такими ощущениями. Больше они никогда на эту тему не говорили. Хотя бы потому, что Саша не хотела знать, что маг мог почувствовать, рассматривая в Отражении ее саму.

Как бы то ни было, проворно стряпающая девушка была свободна от заклинаний и чар. Она была самым обычным человеком, одетым в простой сарафан и с платком, закрывающим волосы на восточный манер.

И в тот момент, когда она развернулась лицом, протянув руку к стоящей на подвесной полке банке с маслом, Саша едва не сделала шаг назад на одних рефлексах. На секунду ей показалось, что на нее смотрит женская копия Азамата, только молодая и куда более худая.

Девушка, явно не ожидавшая увидеть ее в дверях, отшатнулась назад и замерла, опустив руки и опустив взгляд в землю. Молча.

– Прости, я не хотела тебя пугать, – примирительно сказала Саша, ощущая густой страх в Отражении.

– Все в порядке, госпожа.

– Что ты сказала? – Саша решила было, что слух ее подводит.

– Все в порядке, госпожа, – повторила девушка.

– Как… Почему я госпожа?

Что здесь происходит?

– Вы живете в доме господ. Любой Избранный – господин. Если вы в их доме, то, значит, вы в их числе.

Избранные? Что это вообще за чепуха?

В этот момент на сковороде что-то зашкворчало с большей силой. Девушка дернулась было к ней, но из-за того, что она так и не поднимала глаз, движение вышло смазанным и хрупкая ладонь угодила прямо на разогретый металл, вызвав вздох, полный боли.

Саша выругалась про себя. Становиться причиной травмы этой, пусть и странной, девушки она не хотела. Достаточно пацана, угодившего под авто.

Кухарка же теперь несколько неловко спрятала поврежденную руку, продолжая стоять опустив голову.

– Извини, я отвлекла тебя. Давай помогу с ожогом.

– Все в порядке, это все моя неуклюжесть.

– Дай посмотрю.

Саша шагнула ближе, увлекаемая своими ощущениями. Хоть что-то она могла сделать. С болью из прошлого она никак не поможет, но неглубокий свежий ожог по идее было несложно исцелить. Это нарушение Закона… Но здесь, очевидно, это не имело значения. А девушке было больно. Из-за ее, Сашиного, появления.

Та после некоторого колебания вытянула руку, явно боясь, что боль сейчас только преумножится. Ожог был немаленьким, но свежим и не слишком глубоким, хотя, очевидно, болезненным. Саша прикинула в уме и просто влила силу в поврежденную ткань, ускоряя регенерацию в разы. При столь простой травме это вполне возможно без последствий, насколько она поняла из объяснений Серафима и учителей Ордена.

Ожог исчез за пару секунд.

Девушка просветлела лицом, украдкой бросив на Сашу полный обожания взгляд.

– Извини, мне не стоило тебя отвлекать.

– Вы милостивы, госпожа. Дозволено ли мне будет узнать, как вас зовут?

– Александра.

– Красивое имя для победительницы судьбы.

Саша чуть улыбается. Комплимент кажется искренним.

– А тебя как зовут? – она знает ответ, но все же как-то невежливо не поинтересоваться.

– Тамара, госпожа.

– Будем знакомы. И, пожалуйста, не надо стоять передо мной опустив глаза, хорошо?

– Если так пожелает госпожа Александра.

– Желаю.

Тамара с явным усилием поднимает взгляд на Сашу, хотя смотрит на ее лицо буквально пару секунд, а потом переводит взор куда-то в угол комнаты.

– О чем вы секретничаете?

Аня появляется за спиной Саши – и Тамара тут же утыкается взором в пол.

Какого вообще демона? Почему эта девушка ведет себя так, словно общается с членами правящей английской семьи, как минимум? Но что-то Саше подсказывало, что прямо сейчас такой вопрос задавать не стоит.

– Знакомлюсь, – емко отвечает она.

– Прекрасно. Пойдем тогда в столовую, Матвей пришел уже, пообщаетесь.

– Хорошо, иду. Сейчас.

Саша не удерживается и посылает чуть-чуть спокойствия Тамаре. Слабое, неадресное эмпатическое внушение. Скрытое от Ани. Не то чтобы она хочет привлекать внимание. К тому же с гостем в доме.

Матвеем оказывается кряжистый бритоголовый мужчина, один в один походящий на тренера по какому-нибудь единоборству из тех, где ломают уши и кости. Могучий, словно дуб, весящий, наверное, раза в два больше самой Саши, он, к тому же, был единственным магом здесь помимо ее самой и Ани. Вместе с Матвеем за стол, ломящийся от вина и еды, по случаю прибытия нового члена общины, сели высокая блондинка Марина – потомственная ведьма, пожилой сухопарый колдун Аркадий Николаевич и суккуб Валентина, невысокая, чуть пышнотелая и обворожительная настолько, что Саша на нее старалась лишний раз не смотреть. Последней приходит Светлана, мать Ани. Тоже оборотень, как и ее муж.

Это, определенно, самый странный ужин за всю Сашину жизнь. Еда прекрасна, вино – не меньше. Но даже Обращенные рядом, которые только когда-то были людьми, а теперь, умерев, стали сами жить за счет других людей, не смущали ее больше, чем никак не желающее уходить из головы знакомство с кухаркой. Хотя, быть может, это занимало ее мысли потому, что подобные посиделки с незнакомцами всегда вызывали в ней стеснение и смущение, стремление молчать о себе и слушать других. И сегодня Саша, и так устав за день, старалась просто поддерживать светскую беседу и отвечать односложно на все вопросы собравшихся, которым, впрочем, достает такта общаться больше между собой, чем с новоприбывшей.