— Ваше Высочество, — бронник поклонился.

Повторила его жест и я.

Стараясь не выдавать тот факт, что от вошедшего тянуло слабым-слабым, но уловимым ароматом неприятной скользкой словно бы магии.

— Делай что должно, — мрачно сказал юноше рыцарь. — У меня еще здесь дела. Думаю, посторонним стоит выйти.

— Мне при проверке доспехов ни от кого не будет помехи, — осторожно заметил юный волшебник.

— Определенно — стоит выйти, — с нажимом повторил Андриан Гослар.

Я коротко поклонилась, не желая ссориться, и, уверив бронника что вернусь за выбранным снаряжением, быстрым шагом покинула палатку.

Уже выходя я заметила, как молодой маг развел руки — и складки его одеяний чуть разошлись, явив висевший на поясе архаичный каменный кинжал с треугольником и кругом на рукояти. Таким же знаком, какой был и в письме. Стоит ли говорить, что от юноши не исходило никакого ощущения, а огонь лишь слабо интересовался лишь принцем-рыцарем…

Не стоило нервировать и так чем-то недовольного наследника Гослара и отираться поблизости от кузнеца. Пойду что ли гляну на бои.

И, надо признать, местные юные бойцы были весьма и весьма неплохи. Следить за ними было одно удовольствие.

Уже после окончания представления, после выступления оруженосцев — Ивер вылетел аж в четвертом круге, что весьма и весьма недурно для новичка, каким он явно был, мы сидели около палатки под чарами налегавшего на яблоки Витора и обменивались новостями.

Где-то в отдалении играла музыка, раздавался звон бокалов и звонкий смех. Рыцари, оруженосцы, слуги и просто знатные жители города участвовали в масштабной пирушке. Туда могли попасть и мы с Арджаном, и даже Дианель, если бы захотела. Но я не стала рисковать, а чародейка заявила, что уже пообщалась с местными куда больше, чем считала нужным.

— Разумеется, кто проклял принцессу никто не знает, — задумчиво заметила Дианель, попивая невесть откуда взявшееся вино, — но многие думают на самого герцога.

— Что? — Витор едва не поперхнулся яблоком.

— Будешь много их есть — завтра из кустов не вылезешь, снисходительно заметил Арджан. — И даже я слышал, что все так.

— Но зачем ему это?

— Наследники, — лаконично отозвалась чародейка.

— Не понял, — Витор слушать предупреждение чешуйчатого насчет яблок явно не хотел, отправив в рот очередное.

И как он их ест, кислятина же?..

— Многие сходятся к тому, что Селена и Андриан — никудышные наследники престола, — словно малому дитю пояснила чародейка. — У них есть свои сторонники из молодежи, согласные с тем, что надо обновлять Гослар, упразднять привилегии рыцарей и вместо них нанимать Серебряных Клинков, как на побережье делают, но таких немного.

Я хмыкнула.

— С такими идеями — я не удивлена.

Упразднить рыцарство в Госларе? Да их за то отправят в Лес. Без оружия.

— Конечно, говорят они это не совсем так, но суть ясна. Старшие дети нынешнего правителя не прочь, скажем так, и титулами поторговать, и земли у многих из старой знати отобрать, а то и вовсе лишить всех привилегий. Отец их обоих отправлял в путешествие по Первой земле, а Андриана даже — в Гавань и на Юг, чтобы мир вокруг не только на картах видели, и, кажется, они настроены сделать из Гослара Гавань. Так что немало толков о том, что так герцог хочет своевольной Селене навязать мужа, и его своим преемником назначить на посту главы города. Тут у них, кажется, и правда так можно закон о наследовании первенцем обойти. Наследовать будет принцесса, а Госларом управлять ее супруг.

— А принц останется у разбитого корыта.

— Именно так. Многие Адриана жалеют, кто-то сочувствует, хотя и считает, что он сам виноват и зря против себя своими речами и горожан, и рыцарей настраивает. Да и не любят то, что он со своими друзьями, которых нашел за морями, якшается, и народу не помогает почти. Кто-то рассказывает, что с юга мол Адриан привез еще и какого-то заклинателя, а они там все Сурту служат.

— Лоак… — пробормотал Витор.

Я коротко поведала о знаках на кинжале местного заклинателя.

— Странно это, — нахмурилась чародейка, — паренек этот тут живет сызмальства, воспитан придворным магом нынешнего герцога. В поведении резко не менялся, сил великих не показывал. Старается во благо города работать. Может кинжал этот — часть какого-то сокровища с юга, и нам остальное найти надо, и так на Лоака выйдем?

— Или мальчик одержим колдуном, — уперся маг.

— Или. Но сидя под стенами города мы все равно ничего точно не узнаем.

И то верно.

Лагерь заснул далеко за полночь. Теперь понятно, почему с утра тут было так тихо и пустынно.

Впрочем, несмотря ни на что, на следующий день состязания начались довольно рано.

Зрителей с утра было мало. В основном или молодежь из близлежащих сел и самого Гослара, или челядь участников, или кто-то вроде Берта, кто сам собирался участвовать разве что в завтрашних конных поединках, но уже отошел от вчерашнего вечера.

Я, не без помощи крутившегося вокруг Ивера, натянула на себя полный комплект доспехов и, лязгая металлом и с трудом приноравливаясь к непривычной тяжести на теле, отправилась к площадке у ристалища, где разместились ожидающие своей очереди бойцы. Участников было немало, и в этой связи радовало, что бились не до сдачи одного из поединщиков, как иногда бывало. Внушительные песочные часы переворачивали — и если за отмерянное ими время никто не падал или не сдавался, то трое маршалов, судей из немолодых рыцарей, называли победителя, проявившего лучшие навыки, большую силу и смекалку.

Пешие поединки должны были продолжаться весь день. Шли они на выбывание, и стоило только определиться победителю в одной номинации, как начинался новый круг с новыми правилами. Сначала — поединок с мечом и щитом без барьера, потом — с мечом и щитом через барьер, потом на алебардах через барьер, и последними — с любым оружием без барьера. Те, кто более-менее хорошо себя показывал, допускались к завтрашним конным поединкам. По регламенту «во избежание ненужных увечий от недостаточных навыков», а по факту — потому что лошадей боевых, в отличии от доспехов, на всех многочисленных пришлых безлошадных участников недоставало.

Раньше, кстати, все номинации отдельно были. Я бы в жизнь конные сшибки выиграть бы не смогла. Впрочем, сейчас все равно первейшей задачей было встретиться с кем-нибудь из дружков Адриана, которые крутились вокруг принца, и, как и я, не носили никаких гербовых цветов, только серебряную повязку на руке. На ристалище я должна понять, есть ли среди них кто-то, на кого откликнется Огонь.

На принца-то он уже откликнулась.

Первым были поединки без барьера с щитом и мечом.

Пока мы ждали своей очереди около ристалища, ящер, чья морда сейчас немного нелепо торчала из-под шлема, с любопытством осматривал щиты и клинки, которыми должны были сражаться бойцы. Один даже на руке взвесил. Обхватил короткую для себя рукоять и с сожалением был вынужден один палец положить на гарду. Так иногда делали кшатрии.

— Тебя учили воевать на юге, — заметила я. — Не эльфы.

— Не эльфы, — согласился Арджан.

— Но ты оказался там.

Ящер клацнул зубами — и вернул клинок на стойку.

— Я стал телохранителем и всюду следовал за той, кого охраняю. Как и сейчас.

Я уставилась на савра. Дианель — южанка? По лицу не скажешь. Вот совсем… Хотя если эльфийская кровь была очень сильна и ее мать сама была приезжей откуда-нибудь, да хоть с Первой Земли…

Интересно, интересно.

— Глупый маг не послушал меня вчера, — савр клацнул зубами, меняя тему, — и зря.

Вот значит почему я Витора с самого утра не видела… И правда — зря.

Помощник распорядителя, молодой черноволосый оруженосец в одеждах с цветами Гослара, объявил, что следующая схватка будет с моим участием.

— Удачи, — савр начал взвешивать на ладони следующий клинок.

Впрочем, в первом бою удача мне не понадобилась. Противник был очень юн и неопытен, и все время лез слишком прямо, постоянно раскрываясь при атаке. В итоге мне удалось, благодаря паре обманных движений и некоторой наглости, заставить его раскрыться настолько, чтобы как следует ударить кромкой щита в шлем и опрокинуть навзничь. Оправиться от этого рыцарю в бело-красных геральдических цветах так и не удалось.