За те два дня, что мы просидели в небольшой комнатке, пока Нейт бодрствовал, мы только и делали, что разговаривали. Он, не скрывая интереса, задавал множество вопросов обо мне, моей жизни до военных и после того, как я попала к ним. И, к моему удивлению, охотно делился сведениями о себе. Рассказал о том, как познакомился с Лав и Заком, об их совместных приключениях, плене и полковнике, которого мы убили два дня назад. Понятия не имею, что послужило причиной смерти, молния Нейта, или автоматная очередь, выпущенная мной, но после всего, что рассказал Нейт, угрызениями совести я не мучаюсь. Конечно, я подозреваю, что Нейт упустил множество подробностей, но я его за это не виню.

Теперь я понимаю, почему Нейт хочет спасти Курта, ведь из тех, кто спас его из плена, помимо Лав и Килиана, находящихся в безопасности, в живых остался только он.

За эти два дня я не раз ловила на себе тот взгляд Нейта, от которого все внутри сжимается, а щеки заливает румянец удовольствия. А еще я все время вспоминаю поцелуй, и мысли о нем сводят меня с ума. Уверена, если бы не Алистер, почти все время находящийся поблизости и почти не принимающий участия в разговорах, тот поцелуй стал бы не единственным.

Вздыхаю, возвращаясь в настоящее, оглядываюсь по сторонам, но во мраке подземелья не вижу и не слышу ничего подозрительного. Кладу фонарик на крышу машины, удобнее перехватываю металлическую трубку, замахиваюсь и с силой опускаю на боковое окно неровным острым краем – тем, что крепился к сиденью. Стекло идет трещинами. Повторяю процедуру еще раз. Звон заполняет пространство и эхом раскатывается по безмолвному помещению. Застываю, стараясь успокоить разогнавшееся сердце. Тянусь через проделанную дыру в салон, хватаю рюкзак и вытряхиваю из него содержимое на сиденье. Подошвы ботинок хрустят по стеклянной крошке, но я не обращаю на это внимания.

Когда рюкзак оказывается пуст, хватаю с крыши фонарик и шагаю в сторону "Хамви". Миную проверенные автомобили, направляясь прямиком к открытому багажнику.

Скорее интуиция, чем слух или зрение, подсказывает мне, что что-то не так. Инстинктивно приседаю за крайней машиной, той самой малюткой, и выключаю фонарик. Крепче стискиваю трубку одной рукой, второй проверяю оружие. Стараюсь не издавать никаких звуков, даже не дышать. Поначалу думаю, что интуиция меня подвела, но потом слышу далекие шаги. Застываю, ощущая, как каменеют внутренности, а волоски на руках шевелятся от ужаса. Исходя из того, что я слышу и продолжаю ничего не видеть, где-то совсем недалеко находится человек.

Военный? Вряд ли. Он не ходил бы здесь в темноте. Хотя с другой стороны у него может оказаться прибор ночного видения. Черт!

Может, это псих? Это более вероятно, но ничуть не лучше. Мне-то что делать при отсутствии света?

На минуту-другую все звуки стихают, а затем я снова слышу шаги. Вернее, шлепанье босых ног по бетону. Это точно псих. Стискиваю зубы и досадливо морщусь. Какого черта он тут забыл? Я думала, военные перебили всех психов поблизости. Но главное не это, а то, как мне с ним разобраться без шума?

Вряд ли он уберется слишком быстро, а я не могу сидеть здесь вечность. Стрелять? Слишком опасно. Снаружи, да и поблизости, могут оказаться его дружки.

Выжидаю еще несколько минут, судя по звукам, псих приближается, но не ко мне, а туда, куда я направлялась. К "Хамви". Но что..?

Не успеваю додумать вопрос, как слышу шуршание и побрякивание. Кровь. Из-за того, что я открыла багажник, наружу просочился запах довольно свежей крови, скорее всего он и привлек внимание незваного гостя. Оставляю трофейный рюкзак на полу, делаю тихий, но решительный вдох и выдох. Поднимаюсь и стараюсь не шуметь, ведь я слишком близко к психу, продолжающему чем-то шуршать. Если он услышит меня или почувствует мой запах – мне конец.

Как могу ровно, пристраиваю фонарик на крыше автомобиля так, чтобы он осветил "Хамви". Закрываю глаза, привыкшие к темноте, и нажимаю на кнопку. Свет озаряет парковку, а я яростно моргаю, пытаясь вернуть себе зрение. Смахиваю выступившие слезы и смотрю на удивительную картину. Псих почти полностью залез в багажник, но в данный момент уже развернулся и начал издавать удивленное урчание. Пользуясь тем, что он скорее всего все еще меня не видит, бросаюсь вперед.

Противник тоже приходит в движение, теперь он рычит и скалит зубы в предвкушении вкусного обеда, но как бы не так. Замахиваюсь и бью трубкой по щеке психа, его голова дергается, но я на этом не останавливаюсь, бью еще раз. Вот только толку от этого, похоже, никакого. Психи практически не испытывают боли.

Он хватает меня за руку, чувствую, как обломанные, но от этого не менее острые ногти впиваются в кожу, а ткань куртки трещит под яростным натиском. Целюсь острием в глаз противника, но промахиваюсь, попадая в щеку. Выступает кровь, но ее крайне мало, гораздо меньше, чем у обычного человека. Псих легко отшвыривает меня в сторону. Отлетаю за пределы луча света, врезаюсь спиной в колонну перекрытия и, не удержавшись, падаю на колени, больно приложившись ими о холодный бетон.

Подняться не успеваю. Псих мгновенно налетает, роняя меня на спину. Даже при таком скудном освещении вижу сверкающие яростью и предвкушением глаза.

Но я не собираюсь сдаваться. Быть убитой каким-то вонючим психом в не менее вонючем подземелье? Не сегодня.

Пинаю психа, заставляя его хоть немного отстраниться. Он злится, но именно это мне и надо. Пользуясь тем, что в данную секунду он не настолько близко, выставляю перед собой ножку стула в тот момент, когда он резко бросается вперед. Мне даже делать ничего не приходится. Ножка легко входит в глаз, а двигающийся по инерции псих загоняет ее еще дальше, через три секунды замирая и заваливаясь на меня всем весом. Отталкиваю его в сторону. Вскакиваю на ноги и наклоняюсь, чтобы быстро потереть ушибленные колени. Доставать убогое оружие, только спасшее мне жизнь, из головы психа у меня нет никакого желания. Меня потряхивает от пережитого, но я все же для начала оглядываюсь и прислушиваюсь, хотя мало что слышу из-за грохота собственного сердца. Но так как на меня никто не бросается, я прихожу в движение. Отбегаю к машине, хватаю фонарик с крыши и рюкзак с пола, и так же бегом направляюсь в сторону "Хамви". Быстро набиваю сумку той едой, что может в ней поместиться, беру пистолет, патроны и воду и, не заботясь о бесшумности, захлопываю багажник. Спешу в сторону лестницы. Оказавшись наверху, выключаю и прячу фонарик. Поспешно пересекаю холл и захожу на лестницу.

Как преодолеваю ее, коридор второго этажа и лестничные пролеты до четвертого, не помню. Кажется, выброс адреналина догнал меня позже, чем должен был, но и он резко сходит на нет, когда я слышу голоса Нейта и Алистера. Они разговаривают на повышенных тонах, что удивляет меня до такой степени, что я на несколько мгновений замираю у двери.

– Как тебе вообще в голову пришло отпустить ее в одиночестве? – крайне сердито спрашивает Нейт.

– Что я должен был сделать? Связать ее? – не менее раздраженно парирует Алистер.

Решив, что услышала достаточно, захожу внутрь и застываю на пороге, мужчины тут же поворачиваются в мою сторону. Не нахожу ничего лучше, чем спросить:

– Вы чего так раскричались?

Алистер удивленно смотрит на меня, а Нейт обшаривает с ног до головы цепким взглядом, фиксируя каждую деталь.

– Что с тобой случилось? – холодно спрашивает он.

Лгать смысла нет. Пожимаю плечами и говорю как можно непринужденнее, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Встретилась с психом.

Нейт смотрит на Алистера столь злобно, что мне становится немного не по себе.

– Что у вас тут происходит? – осторожно спрашиваю я.

Алистер открывает рот, но сказать ничего не успевает. Нейт опережает его.

– Ты не должна была ходить одна! Иди сюда, я осмотрю твою руку. Алистер, дай аптечку!

Непонимающе смотрю на руку, замечая наконец порванный рукав, длинные царапины и кровь. Боли не чувствую до сих пор.