Я смутно помню в чем конкретно состояло обвинение. Мозговая деятельность так и не восстанавливается. Иногда, кажется, что это все происходит не со мной. Будто смотрю со стороны дешевый боевик. В мыслях дни сливаются в один. Непонятно, что со мной происходит. Я это не совсем я. Меня бросает из крайности в крайность. То овладевает ярость, которую не на чем выместить. В такие моменты я просто ухожу в леса. Планета, где нам всем предстоит провести остаток жизни, покрыта лесами, которые населяют хищники. Милостыня от всемогущего императора — каждому из нас залили базу данных по этой планете. Флора, фауна. Что можно употреблять в пищу, а чего нельзя. Ну, хоть и на этом спасибо. Хотя, с другой стороны, лучше бы казнили. Влачить жалкое существование, зная, что никогда не сможешь выбраться отсюда, лучше смерть. Несколько человек из экипажа покончили с собой. Не выдержали постоянного давления. Да еще и эта погода. Небо давит очень сильно.

Интересно, я уже сошел с ума или еще нет? Судя по провалам в памяти, сошел. Наверное, я бы тоже покончил с собой, но не могу покинуть этот бренный мир, не оплатив долги. Император задолжал мне ни много ни мало, почти сотню тысяч жизней моих бойцов. Пока не знаю как, но я выберусь с этой планеты и вытащу парней. Черт, опять накатывает ярость. Нужно срочно покинуть лагерь. Подрываюсь со шконки, назвать место на котором я сплю кроватью не поворачивается язык, накинуть комбез, кстати, все тот же, легионерский, кинуть на плечо перевязь с ножами, и на улицу.

Здравствуй лес, я — Человек! Я Царь Природы!

День первый.

Решил вести дневник. Вдруг когда-нибудь в будущем наш лагерь найдут. Пусть хотя бы из моих записей разумные узнают, где и как закончил свой путь «Дикий Легион». С чего бы начать? Начну, пожалуй, с момента, когда мы вышли из гиперпрыжка, когда покидали Асу.

Как оказалось, выход был нештатным, крейсер попал в зону действия глушилок гиперполя, поэтому сразу по выходу по кораблю разнеслись сирены тревоги. Быстро запрыгнув в кокон управления орудиями и подключившись к сенсорам, я с некоторым беспокойством начал распределять сектора между орудиями, выстраивая последовательность высрелов так, чтобы создать непрерывный вал огня. Мы были атакованы. Атакованы аратанцами. Два линкора в сопровождении эсминцев. Сколько точно кораблей было не знаю, в зоне действия подконтрольных мне орудий были линкоры и несколько эсминцев. Но у меня был ограниченный сектор контроля. Судя по всему сдаться нам никто не предлагал, так как искин сообщил о волне ракет, идущей в нашу сторону. Именно из-за них и требовалось создать шквал огня. Нам почти удалось сбить ракеты. Но почти не считается.

Несколько боеголовок с ЭМИ-зарядами достигли обшивки и сдетонировали. Вся электроника сразу накрылась медным тазом. Крейсер ослеп и оглох. Стрельбу вести стало невозможно. Ни один искин не откликался. А потом был абордаж, который мы пытались отбить. Его я помню смутно. Перестрелки в узких коридорах корабля, рукопашные схватки, все мелькало перед глазами. Кажется, я словил пару зарядов из плазмомета, как выжил, не знаю, но очнулся я в камере. Три месяца, если верить нейросети, постоянные допросы, а потом суд и ссылка на эту вечнозеленую и вечно-мокрую планету. Только уже после приземления выяснилось, что из всего экипажа выжило всего сорок человек, что с остальным «Легионом», неизвестно. Связи нет, сети нет. Вместо жилья — транспортный модуль, на котором нас, судя по всему, и скинули на эту планету.

Сам перелет я не заметил, перевозили заморозив в криокапсулах. В себя все, находившиеся в тюремном транспорте, пришли уже на планете. Слава богу, тюремщики не пожадничали и хотя бы снабдили нас припасами на первое время и оружием. Правда, из еды одни армейские сухпаи, но и это уже неплохо. С голоду не умрем, запасов должно хватить на несколько лет для сорока человек. Оружие, правда, пожалели. Устаревшая стрелковка с ограниченным боезапасом и ничего для производства хотя бы патронов. Ну да ладно, у нас здесь разные люди собрались, в основном земляне, так что, глядишь, чего-нибудь придумаем.

День второй.

Ночь выдалась не очень. За стенами все время кто-то скребся и стучался в стены. Несколько раз выходили посмотреть, но никого не обнаружили. С легатом происходит что-то ненормальное. Он практически не реагирует на внешние раздражители. Ходит как робот. С трудом заставили его поесть. Такое ощущение, что его разум где-то далеко-далеко отсюда. Жаль. Хороший он мужик. Символ. Надежный. Можно сказать, пример для подражания.

Сегодня застрелился старпом. Отошел на сто метров от лагеря, его и не видно было из-за дождя, и все. Обнаружили только под вечер, когда начали собирать людей на ужин. Вообще, все ходят пришибленные и не знают чем заняться. Да еще и эта мерзкая погода. Хорошо, что экипажи у нас смешанные, поэтому половина из сосланых на эту планету — женщины. Они почему-то легче переносят ситуацию. Организовали поочередную готовку. Балагурят, что-то обсуждают.

День восьмой.

Легат снова уходил в лес. Что он там делает? Вернулся озадаченный и в крови. Девченки осмотрели, но ран на нем не было. Значит, это не его кровь. Но на вопросы не отвечает. Молчит, как партизан.

День пятнадцатый.

Понемногу привыкаем к мысли, что проведем здесь остаток своей жизни. Лагерь начал принимать очертания человеческой стоянки. Кажется, даже легату становится лучше. Время от времени он даже принимается руководить людьми, сходящими от безделья с ума. Организовал вырубку деревьев вокруг лагеря для лучшего обзора. Ну и чтобы не подобралось зверье незамеченным. Утром один такой представитель местной фауны чуть всех не схарчил. Насилу завалили. Из пяти стволов расстреливали. Зверюга та еще. Около трех метров в холке, похожая на нашего земного тигра, только зубы в полметра и кожа бронированная. На таких охотиться нужно из крупнокалиберных пушек.

День двадцать девятый.

Сегодня мы покидаем лагерь. Легат во время своих походов обнаружил какое-то искусственное сооружение. Вернулся вчера и приказал всем готовиться к исходу. Полночи паковали вещи. Несмотря на то, что легат ведет себя странно, ослушаться никто не посмел. Как не крути, но он настоящий лидер. Даже в нынешней ситуации ищет пути выхода. А место бы пришлось менять по любому. Не очень удачно мы приземлились. За месяц потеряли шесть человек из-за нападений хищников. Не помогает ничего. Ни ловушки, расставленные вокруг лагеря, ни постоянные дозоры. Местные хищники прут сюда, как пчелы на мед.

Я иду по лесу. Очень и очень аккуратно, скрадывая шаг. Мягкая подстилка, влажная от постоянного дождя, делает мои шаги абсолютно беззвучными. Лес. Он очень похож на наш, земной. В нем я чувствую себя в своей стихии. Даже мозги понемногу приходят на свое место. Здесь было хорошо и спокойно и не было людей. Только я и природа. Один на один. Все по честному. Сила на силу. Хитрость на хитрость. Скорость на скорость. Но сейчас мне было не до схваток с местными хищниками. В один из походов по лесам, а ходил я всегда один, мне показалось, что я наткнулся на сильно заросшую колею, проделанную тяжелой техникой. Тогда мне было не исследований данного феномена, убегал от стаи шакалогиен. Небольше собаки размером, но стаей могли загрызть даже тигрозавра. Тигрозавром мои товарищи по несчастью окрестили местного хищника, случайно забредшего к нам на огонек в самом начале нашей эпопеи. А шакалогиенами зверьков окрестил я, уж очень похожи. Верткие до невозможности. Стрелять по ним очень сложно. Я отбивался в основном ножом. Эх, жаль меч аратанцы не вернули, вот бы где он пригодился. Но нет, пропал вместе с кораблем. Или не с кораблем? Черт, совсем вылетело из головы, где мой меч потерялся. Ну да это сейчас не особо и важно.