Когда его государь Карл V вторгся во Францию (1536), Везалий удалился в Лувен. Из-за нехватки трупов он вместе со своей подругой Джеммой Фризиус (позже прославившейся как математик) выловил один из воздуха. Его рассказ свидетельствует о его страсти:
Во время прогулки в поисках костей в том месте, где на загородных шоссе… принято класть казненных, я наткнулся на высушенный труп… Кости были полностью обнажены, их удерживали вместе одни лишь связки…. С помощью Джеммы я взобрался на кол и оторвал бедренную кость… Лопатки вместе с руками и кистями последовали….. После того как я тайно и последовательно доставил ноги и руки домой… Я позволил себе не выходить вечером из города, чтобы получить грудную клетку, которая была крепко привязана цепью. Я горел столь сильным желанием….. На следующий день я перевез кости домой по частям через другие ворота города.57
Бургомистр понял, в чем дело, и впоследствии давал уроки анатомии, когда удавалось освободить труп; «и он сам, — говорит Везалий, — регулярно присутствовал, когда я преподавал анатомию».58
Человек с таким «горячим желанием» не мог сохранять хладнокровие. Он вступил в жаркий спор с преподавателем о методах венерологии, покинул Лувен (1537) и отправился вниз по Рейну и через Альпы в Италию. Он был уже настолько опытен, что в конце того же года получил степень доктора медицины в Падуе cum ultima diminutione — «с максимальным уменьшением» платы за обучение; ведь чем выше положение студента, тем меньше плата за его обучение. Уже на следующий день (6 декабря 1537 года) венецианский сенат назначил его профессором хирургии и анатомии в Падуанском университете. Ему было двадцать три года.
В течение последующих шести лет он преподавал в Падуе, Болонье и Пизе, выполнив сотни вскрытий своими руками и выпустив несколько небольших работ. Под его руководством Ян Стефан ван Калкар, ученик Тициана, нарисовал шесть табличек, которые были опубликованы (1538) как Tabulae anatomicae sex. Годом позже Везалий в письме «Венесекция» поддержал Пьера Бриссо из Парижа в вопросе о методах кровопускания. В ходе аргументации он раскрыл некоторые результаты своих вскрытий венозной системы, и эти наблюдения способствовали открытию циркуляции крови. В 1541–42 годах он вместе с другими учеными подготовил новое издание греческого текста Галена. Его поразили галеновские ошибки, которые опроверг бы простейший анализ человека: нижняя челюсть состоит из двух частей, грудина — из семи отдельных костей, печень — из нескольких долей. Только если предположить, что Гален препарировал животных, а не людей, эти ошибки можно было объяснить и простить. Везалий чувствовал, что пришло время пересмотреть науку анатомии человека с точки зрения его препарирования. Он подготовил свой шедевр.
Когда в 1543 году Иоганн Опоринус напечатал в Базеле «De humani corporis fabrica» («О строении человеческого тела»), большой фолиант в 663 страницы, читателя, должно быть, сразу же поразила титульная страница — гравюра, достойная Дюрера, на которой Везалий демонстрирует анатомию раскрытой руки, а полсотни студентов смотрят на это. А затем иллюстрации: 277 ксилографий беспрецедентной анатомической точности и высокого технического совершенства, выполненных в основном Ван Калкаром, с научно неактуальными и художественно привлекательными пейзажами за фигурами — скелет, например, за читальным столом. Эти рельефы были настолько прекрасны, что некоторые считают, что они были созданы в мастерской Тициана, возможно, под его руководством; к этому следует добавить, что Везалий нарисовал некоторые из них своей собственной рукой. Он внимательно следил за блоками во время их путешествия на мулах через Альпы из Венеции в Базель. После завершения печати блоки были тщательно сохранены; позже их покупали, обменивали и теряли; в 1893 году они были найдены в библиотеке Мюнхенского университета; во время Второй мировой войны они были уничтожены бомбардировками.
Что должно было вызвать большее удивление, чем эти рисунки, так это то, что текст — триумф типографского дела, но также и научная революция — был написан юношей двадцати девяти лет. Это была революция, потому что она положила конец господству Галена в анатомии, пересмотрела всю науку с точки зрения препарирования и таким образом заложила физическую основу современной медицины, которая начинается с этой книги. Здесь впервые были описаны истинный ход вен и анатомия сердца; здесь было сделано эпохальное заявление о том, что самое тщательное препарирование не выявило ни одной из тех пор, через которые, как предполагал Гален, кровь проходит из одного желудочка сердца в другой; так был подготовлен путь для Серветуса, Коломбо и Гарвея. Галена исправляли снова и снова — в отношении печени, желчных протоков, верхних челюстей, матки. Везалий тоже допускал ошибки, даже наблюдательные, и не смог совершить великий скачок от анатомии сердца к циркуляции крови. Но здесь были точные описания десятков органов, никогда ранее не описанных так хорошо, и каждая часть тела была открыта для науки уверенной и виртуозной рукой.
Он страдал от недостатков своих качеств. Гордость, которая поддерживала его на протяжении многих лет минутной учебы, заставляла его быстро обижаться, медленно признавать достижения своих предшественников и чувствительность своих соперников. Он был так влюблен в «эту истинную Библию… человеческое тело и природу человека».59 что задел пальцы многих богословов. Он с сарказмом отзывался о церковниках, которых, казалось, больше всего привлекали в его аудитории, когда нужно было изучать и показывать половые органы.60 У него было много врагов; и хотя Геснер и Фаллопио приветствовали его работу, большинство профессоров старшего поколения, включая его бывшего учителя Дюбуа, осуждали его как наглого выскочку и старательно выискивали недостатки в его книге. Дюбуа объяснял, что Гален не ошибался, но что человеческое тело изменилось со времен Галена; так, он считал, что прямые бедренные кости, которые, как все видели, не были изогнуты в соответствии с описанием Галена, были результатом узких брюк европейцев эпохи Возрождения.61
Разочарованный отношением этих людей, Везалий сжег огромный том «Аннотаций» и пересказ десяти книг «Китаб аль-Мансури» аль-Рази — энциклопедии медицины.62 В 1544 году он покинул Италию, чтобы стать вторым врачом в штате Карла V, которому он предусмотрительно посвятил «Фабрику». В том же году умер его отец, оставив ему значительное состояние. Он женился и построил красивый дом в Брюсселе. В 1555 году вышло второе издание «Фабрики» с дополненным и исправленным текстом. В нем было показано, что искусственное дыхание может поддерживать жизнь животного, несмотря на разрез грудной клетки, и что остановившееся сердце иногда можно оживить с помощью мехов. После этого Везалий не внес никакого вклада в анатомию. Он погрузился в заботу о своих императорских и более мелких пациентах, а также в практику и изучение хирургии. Когда Карл отрекся от престола, Везалий стал вторым врачом Филиппа II. В июле 1559 года король отправил его на помощь Амбруазу Паре в попытке спасти раненого Генриха II; Везалий применил клинические тесты, которые не показали возможности выздоровления. Позже в том же году он и его семья сопровождали Филиппа в Испанию.
Тем временем другие продвигали анатомию. Джамбаттиста Кано заметил венозные клапаны (1547); Серветус объяснил легочную циркуляцию крови (1553); Реальдо Коломбо сделал то же открытие (1558) и доказал его экспериментально на живом сердце; но прошло еще семьдесят лет до эпохального описания Гарвеем хода крови от сердца к легким, от сердца к артериям, от вен к сердцу. Арабский врач Ибн аль-Нафис предвосхитил Серветуса в 1285 году,63 и традиция его доктрины, возможно, дошла до Испании времен юности Серветуса.
Везалию предстояло еще несколько приключений. Местные врачи при испанском дворе считали за честь игнорировать его диагнозы. Когда Дон Карлос, единственный сын Филиппа, получил сотрясение мозга в результате падения (1562), Везалий посоветовал сделать трепанацию. Совет был отвергнут, и юноша приблизился к смерти. К ране прикладывали мощи и чары, благочестивые люди пороли себя, чтобы убедить небеса в чудесном исцелении, но безрезультатно. Наконец Везалий настоял на том, чтобы вскрыть череп; это было сделано, и оттуда вытекло большое количество гноя. Принц вскоре поправился, а через восемь дней после операции Филипп II принял участие в торжественной процессии, воздавая благодарность Богу.64
