В 1361 году хан Монголии назначил Ходжу Ильяса правителем Трансоксианы, а Тимура сделал одним из советников Ходжи. Но энергичный юноша еще не созрел для государственной деятельности; он жестоко поссорился с другими членами штаба Ходжи и был вынужден бежать из Самарканда в пустыню. Он собрал вокруг себя несколько молодых воинов и присоединил свой отряд к своего брата Амира Хусейна, который находился в таком же положении. Скитаясь из одного укрытия в другое, они закаляли душу и тело опасностями, бездомностью и нищетой, пока их не подняли до умеренного состояния, наняв для подавления восстания в Систане. Созрев, они объявили войну Ходже, свергли и убили его и стали совместными правителями племен джагатаев в Самарканде (1365). Пять лет спустя Тимур подговорил Амира Хусейна на убийство и стал единоличным султаном.
«В 769 году (1367), — гласит его сомнительная автобиография, — я вступил в тридцать третий год; и, будучи беспокойным, я был склонен к вторжению в некоторые соседние страны».20 Отдыхая зимой в Самарканде, он почти каждую весну отправлялся в новый поход. Он научил города и племена Трансоксианы покорно принимать его власть; он завоевал Хурасан и Систан, покорил богатые города Герат и Кабул; он подавлял сопротивление и бунт жестокими наказаниями. Когда город Сабзавар сдался после дорогостоящей осады, он взял 2000 пленников, «навалил их живыми друг на друга, утрамбовал кирпичами и глиной и воздвиг на минарете, чтобы люди, будучи осведомлены о величии его гнева, не соблазнились демоном высокомерия»; так об этом сообщает современный панегирист.21 Город Зирих не понял этого и оказал сопротивление; из голов его жителей сделали еще больше минаретов. Тимур захватил Азербайджан, взял Луристан и Тебриз, а их художников отправил в Самарканд. В 1387 году Исфахан сдался и принял татарский гарнизон, но когда Тимур ушел, жители поднялись и перебили гарнизон. Он вернулся со своей армией, взял город штурмом и приказал каждому из своих солдат принести ему голову перса. Семьдесят тысяч исфаханских голов, как нам рассказывают, были установлены на стенах или сделаны в виде башен, украшающих улицы.22 Умиротворенный, Тимур снизил налоги, которые город платил своему правителю. Остальные города Персии спокойно заплатили выкуп.
В Ширазе в 1387 году, как гласит предание, слишком красивое, чтобы ему доверять, Тимур вызвал к себе самого знаменитого горожанина и гневно процитировал ему строки, в которых за родинку на щеке дамы предлагались вся Бохара и Самарканд. «Ударами моего блестящего меча, — жаловался Тимур, — я покорил большую часть обитаемого земного шара… чтобы украсить Самарканд и Бохару, места моего правления; а ты, жалкий негодяй, продал бы их оба за черную родинку турчанки из Шираза!» Хафиз, как нас уверяют, низко поклонился и сказал: «Увы, о принц, именно эта расточительность является причиной того несчастья, в котором вы меня застали». Тимуру так понравился ответ, что он пощадил поэта и преподнес ему богатый подарок. К сожалению, ни один из ранних биографов Тимура не упоминает об этом очаровательном инциденте.23
Пока Тимур находился на юге Персии, ему сообщили, что Тукатмиш, хан Золотой Орды, воспользовался его отсутствием, чтобы вторгнуться в Трансоксиану и даже разграбить живописную Бохару, которую Хафиз оценил в полмоля. Тимур совершил поход на тысячу миль на север (подумайте о проблемах с комиссарами, связанных с таким походом) и вытеснил Тукатмиша обратно на Волгу. Повернув на юг и запад, он совершил набег на Ирак, Грузию и Армению, истребляя по пути еретиков-сайидов, которых он клеймил как «заблуждающихся коммунистов».24 Он взял Багдад (1393 г.) по просьбе его жителей, которые больше не могли мириться с жестокостью своего султана Ахмеда ибн Увайса. Найдя старую столицу в упадке, он приказал своим помощникам отстроить ее заново; тем временем он добавил в свой гарем несколько избранных жен, а к своему двору — знаменитого музыканта. Ахмед нашел убежище в Брусе у османского султана Баджазета I; Тимур потребовал выдачи Ахмеда, Баджазет ответил, что это нарушит турецкие каноны гостеприимства.
Тимур сразу же двинулся бы на Брусу, но Тукатмиш снова вторгся в Трансоксиану. Разгневанный татарин пронесся по югу России и, пока Тукатмиш скрывался в пустыне, разграбил золотоордынские города Сарай и Астрахань. Не устояв, Тимур двинул свою армию на запад от Волги до Дона и, возможно, планировал присоединить к своему царству всю Русь. Русские всех провинций лихорадочно молились, и Владимирскую Богородицу несли в Москву между рядами коленопреклоненных сторонников, взывавших: «Матерь Божия, спаси Россию!» Спасти ее помогла бедность степей. Найдя мало грабежа, Тимур повернул назад за Дон и повел своих усталых и голодных воинов обратно в Самарканд (1395–96).
В Индии, по всем сведениям, было достаточно богатств, чтобы купить сотню Россий. Провозгласив, что мусульманские правители в Северной Индии слишком терпимы к индуистскому идолопоклонству и что все индусы должны быть обращены в магометанство, Тимур в возрасте шестидесяти трех лет отправился в Индию во главе 92 000 человек (1398). Возле Дели он встретил армию султана Махмуда, разбил его, перебил 100 000 (?) пленных, разграбил столицу и привез в Самарканд все, что могли унести его войска и звери из сказочных богатств Индии.
В 1399 году, все еще помня об Ахмеде и Баязете, он снова выступил в поход. Он пересек Персию и добрался до Азербайджана, сместил с поста правителя своего сына-бездельника, повесил поэтов и министров, совращавших молодежь в веселье, и вновь опустошил Грузию. Войдя в Малую Азию, он осадил Сивас, возмутился его долгим сопротивлением и, когда тот пал, заживо похоронил 4000 христианских солдат — или это была военная пропаганда? Желая защитить свой фланг при нападении на османов, он отправил посланника в Египет с предложением заключить договор о ненападении. Султан аль-Малик посадил посланника в тюрьму и нанял убийцу, чтобы тот убил Тимура. Заговор не удался. Покорив Алеппо, Химс, Баальбек и Дамаск, татарин двинулся на Багдад, изгнавший его ставленников. Он взял его дорогой ценой и приказал каждому из 20 000 своих воинов принести ему голову. Так и было сделано — так нам рассказывают: богатые и бедные, мужчины и женщины, старики и молодые заплатили этот налог на голову, а их черепа были сложены в жуткие пирамиды перед городскими воротами (1401). Мусульманские мечети, монастыри и женские монастыри были пощажены; все остальное было разграблено и разрушено, причем так основательно, что некогда блестящая столица восстановилась только в наше время, по милости нефти.
Чувствуя себя теперь достаточно уверенно слева и справа, Тимур послал Баязету последнее предложение покориться. Турок, слишком уверенный в себе после победы при Никополе (1396), ответил, что уничтожит татарскую армию, а главную жену Тимура сделает своей рабыней.25 Два самых выдающихся полководца эпохи сошлись в битве при Анкаре (1402). Стратегия Тимура вынудила турок вступить в бой, когда они были измотаны долгим маршем. Они были разбиты. Баязет был взят в плен, Константинополь ликовал, христианство на полвека было спасено татарами от турок. Тимур прошел по Европе до Брусы, сжег ее, унес византийскую библиотеку и серебряные ворота. Он прошел по Средиземному морю, захватил Смирну у родосских рыцарей, перебил жителей и остановился в Эфесе. Христианство снова содрогнулось. Генуэзцы, которые все еще удерживали Хиос, Фокею и Митилену, прислали покорность и дань. Султан Египта отпустил татарского посланника и присоединил его к многочисленной компании вассалов Тимура. Завоеватель вернулся в Самарканд самым могущественным монархом своего времени, правящим от Средней Азии до Нила, от Босфора до Индии. Генрих IV Английский прислал ему приветствия, Франция — епископа с дарами, Генрих III Кастильский отправил к нему знаменитое посольство под началом Руя Гонсалеса де Клавихо.
Именно подробным мемуарам Клавихо мы обязаны большей частью наших знаний о дворе Тимура. Он покинул Кадис 22 мая 1403 года, проехал через Константинополь, Трапезунд, Эрзерум, Тебриз, Тегеран (здесь он впервые упоминается европейцем), Нишапур и Мешхед и достиг Самарканда 31 августа 1404 года. Он почему-то ожидал найти там только орду отвратительных мясников. Его поразили размеры и процветание столицы Тимура, великолепие мечетей и дворцов, прекрасные манеры высшего сословия, богатство и роскошь двора, скопление художников и поэтов, прославляющих Тимура. В самом городе, которому на тот момент было более 2000 лет, проживало около 150 000 человек, в нем были «самые благородные и красивые дома» и множество дворцов, «укрытых среди деревьев»; в целом, не считая обширных пригородов, Клавихо считал, что Самарканд «скорее больше Севильи». Вода в дома подавалась из реки, протекавшей рядом с городом, а оросительные каналы озеленяли внутренние районы. Там воздух благоухал фруктовыми садами и виноградниками; паслись овцы, пасся скот, росли пышные посевы. В городе находились фабрики, где производили артиллерию, доспехи, луки, стрелы, стекло, фарфор, изразцы и ткани непревзойденного блеска, в том числе киримзе, красный краситель, давший название пунцовому. Работали в лавках и на полях, жили в домах из кирпича, глины или дерева, а также вели городской образ жизни на набережной реки татары, турки, арабы, персы, ираои, афганцы, грузины, греки, армяне католики, несториане, индусы, все они свободно отправляли свои обряды и проповедовали свои противоречивые верования. На главных улицах росли деревья, стояли магазины, мечети, академии, библиотеки и обсерватория; большой проспект тянулся по прямой линии из одного конца города в другой, и главная часть этой магистрали была покрыта стеклом.26
