Я улыбнулся и бросил взгляд на девушку.

Дана пришла в платье. Красивое светлое платье. Длинное в мелкий цветочек, но очень даже стильное. Может это сарафан, я плохо разбираюсь в таких вещах. Глубокий вырез обнажал тело гораздо ниже уровня груди, однозначно указывая на отсутствие лифа. Юбка от талии. Казалось странно, но это только сильнее подчеркивало фигуру. Рукавов не было, но широкие лямки закрывали часть плеча.

Глупо рассчитывать, что у меня в чужом доме могла найтись хоть какая-то одежда под стать этому.

Я, как нормальный мужик, проще относился к таким вещам. Были бы джинсы и футболка надел бы их. Но в моем распоряжении оказались только тонкие черные брюки свободного кроя, не шаровары, но и не строгий стиль. Да еще светлая кофта с длинным рукавом и треугольным вырезом на шее. Их я и надел.

Глянул на отражение в окне. Не так уж и плохо.

Только сейчас заметил, что на улице начало темнеть. Подошел и задернул шторы.

Вернулся к Дане, кажется, девушка была довольна моим видом.

Разлил вино по трети бокала, взял один себе, второй протянул девушке.

— Поговорим, — сказал я, улыбаясь. — У меня негде сидеть. Можем прямо на кровати.

Дана просто подошла и села на край, поерзала усаживаясь поудобней и сминая несчастное платье.

Я присел рядом.

— Как прошел день? — спросил я девушку, чем вызвал взгляд благодарности.

Дана явно чувствовала себя не слишком уютно. Интересно почему? Не привыкла общаться с кем-то о своей работе? Или пить вино с парнем наедине, да еще в спальне?

Наверняка, ей комфортней за огромным столом, где с одного края не дотянешься до другого, и чтобы взять соль приходиться полагаться на прислугу. Да и компанию ей, наверняка, чаще составляли какие-нибудь напыщенные типы в строгих костюмах с женами. Хотя, о чем это я? Девушке было шестнадцать и к такому она могла не успеть привыкнуть, а то как принимала гостей Роза Ковалева — это совсем другое.

Сначала я решил, что буду считать их двумя разными людьми, но понял, что не смогу этого сделать. Говорить о прошедшем дне пришлось бы со старухой, а я этого не хотел.

— Если не хочешь говорить о работе, можем о чем-то другом, — заметив замешательство девушки, предложил я.

— Нет-нет, — запротестовала Дана. — Давай об этом. Просто все как-то странно и непривычно.

— Что именно?

— Ты. Вся эта возня с голосованием. Внучка княгини Мироновой, что живет у меня в доме, а бабка ищет ее по всему городу.

— Прости, что втянул тебя во все это, — произнес я.

— Нет, все в порядке. Я просто привыкла быть одна. И когда встретила тебя там на площади… А потом ты стал следить за мной. И когда нас поймали… В общем, все это изменило мою жизнь, мои планы. Не знаю…

— Изменило в худшую сторону? — спросил я, надеясь на отрицательный ответ.

— Нет, что ты, — Дана улыбнулась, переложила бокал из правой руки в левую и взяла меня за руку. — Наоборот. Я почувствовала себя живой. Мне в какой-то момент стало казаться, что я на самом деле моя бабка, а Даной только прикидываюсь, чтобы заниматься Сопротивлением. Забыла кто я. А сейчас все вернулось, — девушка замолчала, задумавшись. — Помнишь, ты обещал не обманывать меня. Уговор в силе?

Я вспомнил наши посиделки в кафе, и как Дана просила меня об этом.

— Да, конечно, — подтвердил я.

— Расскажешь откуда ты такой взялся?

Вот так вот сразу? Как поняла? Или она вообще о другом? Может быть, она спрашивает о семье охотников-рыбаков, из которой я произошел?

Честность предполагает ответную честность. Дана была со мной откровенна. По крайней мере я не видел смысла выдумывать того, что она нам рассказала.

Я посмотрел в глаза девушке и решил рассказать все. Начиная с того, как я попал в этот мир, и заканчивая тем, о чем говорили сегодня с Олесей. Заодно смогу узнать о Фон Кляйнине.

Весь рассказ занял почти час и полбутылки вина.

Напиток оказался интересным. Терпким, с каким-то мясным привкусом, и сильно насыщенным оттенком чернослива. При этом сладости не было, только долгое послевкусие.

— Ого, — произнесла Дана, выслушав мой рассказ. — У тебя все еще похлеще моего.

Девушка, казалось, слегка улыбалась.

— Это весело? — поинтересовался я.

— Не в том дело, — ответила Дана, — просто, когда думаешь, что твоя история уже предел, то слыша еще более дикий рассказ, ты думаешь, что нет предела возможностям мироздания.

— У нас говорят — пути Господни неисповедимы.

— Что это значит? — заинтересовалась Дана.

— Это значит, что может происходить что угодно. И человек не в силах полноценно осознать ход развития событий. Не может вывести причинно-следственные связи даже в собственной жизни. Лишь Всевышний знает все о своем замысле.

— Ты старовер? — удивленно спросила Дана. — Ой, извини. Еще не привыкла к мысли, что ты не отсюда.

— Да, меня уже об этом спрашивали и не раз. Я даже у себя дома не верил в Бога. Точнее, был агностиком. Так у нас называют людей, верящих в высшие силы, но не готовых ассоциировать их с каким-то конкретным богом.

— Я знаю, кто такие агностики, — усмехнулась Дана. — У нас они тоже есть.

— Давай не будет вдаваться в религиозные концепции. Расскажи мне просто, как прошел твой день. Ты ведь за этим шла ко мне?

Я спросил это немного провокационно. Может быть ожидая в ответ чего-то другого. Но девушка просто ответила:

— Да. Я хотела просто поделиться с тобой. Посидеть рядом. Может пожаловаться немного, — Дана чуть виновато пожала плечами, отчего одна лямка платья соскользнула, обнажив бархатистую кожу.

Я потянулся за бутылкой и налил еще немного вина, стараясь не обращать внимания на чертову лямку, притягивающую мой взгляд, как магнитом.

— Жалуйся, я готов тебя выслушать.

— Спасибо!

— Пока не за что, ты ведь еще ничего не рассказала.

— Мы сегодня голосовали. Наверняка ты знаешь о чем речь.

— Да, — подтвердил я. — Не слишком уверен, что полностью разбираюсь в вопросе, но кое-что слышал по телевизору.

Дана вновь пожала плечами, но на этот раз без последствий.

— А никто особо не разбирается. Я просто хочу дать больше прав низшим сословиям, и для этого мне нужно больше денег, а в казну поступают крохи.

— И зачем тебе это?

— Затем, что я вижу, что происходит в стране. Какие тенденции. Рабочие на пределе. Они готовы рвать нам глотки. Но никто этого не хочет замечать. Семьи выводят свои средства заграницу, но я не представляю, что они там собираются делать. Мы самая развитая страна в настоящий момент. Там, — Дана махнула куда-то в сторону запада, — до сих пор девятнадцатый век. Да у них была война, которая не затронула нас, и это отбросило их на век назад. Там нет перспективных разработок!

Девушка распалялась с каждой фразой. Я видел, как часто начала вздыматься ее грудь, как порозовели щеки. Такой она мне нравилась еще больше.

— А как же исследования нефти? — спросил я, вспомнив о когда-то услышанном.

— Грязные технологии, — отрезала Дана.

— Но перспективные, — настаивал я на своем.

— Может быть, но у нас есть источник энергии гораздо продвинутей. Мы можем, не оглядываясь на других, идти вперед, а остальные пусть догоняют. Но семьи не хотят видеть на пару метров дальше своего носа. У нас есть недовольство рабочих сословий. Охотники пока молчат. Их устраивает заниматься промыслом. Но промышленники, в чьих руках сосредоточены основные производства не хотят давать рабочему сословию развиваться. Они привыкли к практически бесправным людям, кем можно управлять, как угодно. Но это тупик. Нас либо уничтожат рано или поздно. Либо мы остановимся в развитии. Нужно расти, увеличивать эффективность труда, а этого не сделать без обучения.

Ого! Не Ленин конечно, но такой напор, такие идеи! Я смотрел на раскрасневшуюся Дану и улыбался. То что я собирался предпринять, пусть и в своих интересах, странным образом могло сыграть на руку девушке.

— Ты считаешь меня наивной максималисткой? — вдруг спросила Дана, немного успокоившись.