– Судьба – Рогдарм, Неотвратимость – Рогдарм, Бесполезность – Рогдарм, – с готовностью принялся перечислять стоящий справа хамон.

– И Вечность, – подсказал хамон, стоящий в центре.

Это было довольно загадочно, а Совету все загадочное не нравилось. Можно даже сказать, что у него была аллергия на всякие там загадки и тайны. В результате этой непродолжительной беседы Совет ничего не понял, но виду, конечно, не подал. Нельзя же ударить в грязь лицом перед гостями из другого мира, пусть и незваными, не имея понятия, что такое Рогдарм. Со своего места встал лорд Уникам – Девятый Совета и Повелитель Вампиров по совместительству. Остальные с почтением взглянули на него и перестали шептаться.

Теодор Уникам выглядел как всегда очень достойно и немножко внушал ужас. Он был высок, худощав и очень бледен. У него были темные, коротко остриженные волосы и четкие, словно вырезанные из камня черты лица – прямой нос, идеальной формы черные брови, тонкие бескровные губы. Но это все ерунда! Вот глаза Теодора Уникама – это действительно удивительное зрелище. Холодные, блестящие, с расширенными черными зрачками и меняющие цвет в зависимости от настроения. Сейчас глаза были серыми. В гневе они наверняка ужасны, да вот только рассказать об этом больше некому… Пожалуй, он был самый умный и рассудительный из всех членов Совета. Он мог позволить себе никого не бояться. Его смерть имела место быть давным-давно, и обычные страхи заурядных людей были от него весьма далеки. Лорд вплотную подошел к одному из хамонов, загородив собой Апольского. Четвертый Совета взглянул на него с благодарностью. За Повелителем Вампиров он был как за каменной стеной.

– Зачем вы сюда прибыли? Какова цель вашего визита? – Голос лорда Уникама звучал вкрадчиво и мудро одновременно. В этом он был весь: если бы он захотел, то вы бы съели собственный ботинок и ничегошеньки не заметили. И только потому, что он вас об этом попросил.

– Наша цель проста – из одного мира в другой. И так до бесконечности. В каждом из миров мы останавливаемся только на один день.

– Хорошо. А вы каждый раз устраиваете ярмарку в новом мире?

– Да, ярмарка, праздник, увеселение… Нам все равно, что устраивать, – равномерно шипели хамоны.

– И вы не берете никакой платы за это? – Вампир был сама невинность. Только глаза поблескивали изредка красным.

– Мы не берем денег за это.

Советники немного расслабились. Но лорд Уникам был не так прост: он почувствовал подвох.

– Не берете денег. А плату берете?

Хамоны не ответили. Они что-то задумчиво шипели про себя. Вампир не спускал с них глаз, будучи готовым немедленно отреагировать на любую неприятную неожиданность с их стороны. А он мог не так уж мало…

– Плату берем, – наконец соблаговолили ответить они. Казалось, что говорят хамоны против своей воли.

– Какую же?

– Жизненную силу.

– Ага! – громко и обвиняюще сказал лорд Уникам. Уж он-то как вампир знал, что значит брать жизненную силу. – И много?

– Нет. Существа не умирают. Они быстро устают, и на смену им приходят другие. Это плата за веселье.

– И давно вы этим занимаетесь?

– От рождения миров.

– Давненько! – тихонько присвистнул Ярок Гиншпиль, Пятый Совета.

– И даже сейчас, когда наши неразумные горожане ломятся на Главную площадь, вы вытягиваете из них силы?

– Да. И мы просим вас не мешать нам. Сегодня наше время. Эти люди пришли к нам добровольно. Они веселятся.

Лорд Уникам напряженно размышлял. Ему не нравилась сложившаяся ситуация, но сделать с хамонами ничего нельзя. И ослу понятно, что они обладают таким потенциалом, с которым Совет не справится. Тем более под угрозой могли оказаться жизни тысяч горожан.

– Вы гарантируете, что ни одному живому существу не будет нанесен вред?

– Нет. Вред будет нанесен, но небольшой, – педантично уточнил один из хамонов. – Мы гарантируем, что все станут такими, как раньше. Но нужно будет время.

– Сколько времени?

– По вашему исчислению это неделя. Нам пора, – зашипели и засуетились они, – нужно возвращаться к себе. Ваша атмосфера для нас вредна. – И стали таять в воздухе.

– Стойте, последний вопрос! Вы уйдете из нашего Мира и никогда не вернетесь в него?

Один из хамонов задержался, чтобы ответить:

– Да, уйдем и никогда не вернемся. Мы не возвращаемся, в этом нет нужды.

Больше он ничего не сказал. Его серое одеяние стало клочками тумана, который постепенно исчез.

Совет вышел из оцепенения. Все громко и одновременно заговорили. Лорри Крапивный выругался:

– Вот вампиры чертовы! Отнимают жизненную силу! Простите меня, лорд Уникам, вы, я надеюсь, понимаете, что именно я имею в виду. Я не хотел вас обидеть.

– Я не обиделся.

Он действительно не обиделся. Его вообще мало заботили человеческие чувства как таковые. С тех пор как вампиры перестали пить человеческую кровь непосредственно из носителя, они стали полноправными членами общества. С причудами, конечно, не без того, но кто сейчас без них? Благодаря эликсиру, который давным-давно изобрел техномаг Рокмус, обычная вода превращалась в превосходную человеческую кровь, сладкую и ароматную. А вот что-нибудь изменить в мировоззрении вампиров оказалось не под силу даже самому искусному техномагу.

– Ну вот и поговорили. До чего короткой оказалась беседа, аж неприятно. Или приятно? Действительно, что с нами считаться? Всего лишь Совет Фара… Не то что они – о, великолепные невесомые серые балахоны…

– Не горячись, Соул. Главное, мы теперь знаем, что тут происходит. Завтра они уйдут, и обо всем этом можно будет с легкостью забыть. – Лорд Уникам положил руку на плечо Второго Совета.

– Вы думаете, им можно верить?

– А разве у нас есть выбор? Бесплотный туман же не арестуешь и не посадишь в Подводный Купол. Хамоны – это, скорее всего, разновидность духов-разрушителей. До богов они явно не дотягивают, раз им приходится кормиться силой живых существ.

– Я люблю этот Мир, но иногда в нем становится неприятно. Тесно! Можно подумать, нам не хватает здесь людей, эльфов, гномов и всякой нечисти, а они все прибывают и прибывают. Перевалочный пункт какой-то и конечная станция одновременно! Вот еще и духи-разрушители пожаловали. Что нам делать, если это войдет у них в дурную привычку?

– Хамоны обещали не приходить больше.

– Наверняка они не одни такие! – отмахнулся Клайв Вистроу, Одиннадцатый Совета. – Поживиться на дармовщинку жизненной силой захочет каждый. Еще и в очередь выстроятся.

– Если совсем припечет, обратимся за помощью к богам. Их тут в столице много крутится в человеческом обличье. И многие из них в долгу перед Фаром вообще и этим Миром в частности.

– У богов короткая память, – Апольский вздохнул. – Но с этим ничего не поделаешь.

– Давайте решим, что мы ответим народу, если он вдруг спросит о том, что с ним случилось. Правду? Или официальную версию?

Советники задумались. Правду говорить не хотелось. Она была горькой и подрывала доверие к Совету, но, к сожалению, в этом деле оказалось замешано слишком уж много людей.

– Ну, раз наслать на всех Непомнящий Ветер не получится, значит, скажем правду, – решил Соул. – В Фаре слишком много ясновидцев. Почти что каждый второй. Если будет нужно, хотя я искренне надеюсь, что этого делать не придется, то созовем пресс-конференцию.

– Я бы предпочел, чтобы в следующий раз, когда мы будем разговаривать с непрошеными гостями из других миров, с нами был Главный техномаг. Совет без охраны смотрится несолидно.

– Этого осталось ждать всего две недели. Комиссия не может работать быстрее: она должна выбрать лучшего из лучших.

– Да знаю я, знаю. Две недели, значит, две недели.

Хамоны сделали все в точности, как и обещали. Еще не наступило утро следующего дня, как они покинули этот Мир. Тихо и незаметно – не прощаясь. Никакого оркестра и толпы провожающих с цветами на вокзале. Хотя вряд ли они воспользовались именно вокзалом. Не тот масштаб. Так уж вышло, что все в Фаре напрочь забыли о том, что случилось ранее. Все, включая Совет. Как будто и не было никакой ярмарки, листовок, захватывающих представлений, ошеломительных аттракционов и таинственных пришельцев из другого мира. Было ли это умышленно сделано самими хамонами или кем-то еще (может, вмешались какие-нибудь Высшие Силы?), теперь неведомо. Но этих самых сил, чтобы заменить настоящую память ложной, у хамонов определенно хватило бы. Ведь это для духов-разрушителей, коими они и являлись, на самом деле сущие пустяки.