Мимолётное движение, и кисть Разбоя уже летит на пол. Хватило доли секунды, чтобы главарь банды оказался с отрубленной конечностью.

Никто и не понял, как это произошло. Все застыли без движения, боясь даже вздохнуть. Вдруг видение пропадёт. Такого просто быть не могло. Даже герои не могли перемещаться с такой скоростью, а уж так быстро отрубить кисть, даже не по суставу. Без какого-то оружия…

— Это самый действенный метод, — хмыкнул мужчина, оглядывая застывших в шоке пацанов. — Кто следующий? Вы можете меня остановить. Но я вам этого делать не советую.

Было видно, что другие пацаны зассали при виде того, что сделали с их старшим. Вот только крики Разбоя от боли подгоняли внутри адреналин, злобу и ненависть к тому, кто пришёл на их территорию и решил качать права там, где они были законом.

— Ну так что, молодчики? Где ваш пацан? Он ведь хотел найти меня, — сказал мужик и пошёл внутрь толпы. Все начали расступаться, но в итоге выходило так, что он оказался окружён. — Видимо, по-хорошему не получится. А я так не хотел время тратить.

Пацаны начали доставать оружие. У кого-то из них выпал телефон из кармана и упал на землю. Внезапно заиграла какая-то мелодия, и толпа навалилась на врага.

— Тебе хана, мужик! — кричал Разбой под музыку.

Пацаны валялись и постанывали. Парочке человек я всё же сломал конечности, да и то не специально. Хотел обойтись малой кровью, но они сами были виноваты. Нечего было делать такой замах. Я всего лишь выставил блок, а их руки сломались, как хрупкая древесина. Но я никого не убил, как и говорил Соре. Эти пацаны не сделали ничего криминального. За их душами были лишь ограбления и мелкие аферы. Это не стоило того, чтобы марать руки в их крови.

Лишь главного я наказал больше, чем остальных. Но это сказалась ситуация с бароном Лаврушкой. Уж почему-то люди любили протягивать руки туда, куда не требовалось. Пусть сразу пожинают плоды своих трудов, если не понимают, на что способен их противник.

Последним оставшимся был тот карманник, который решил покуситься на Настины вещи. Его я оставил напоследок, чтобы он на будущее подумал, что будет, если сначала поступишь неправильно, а потом решишь подговорить других на месть. Сомнительную, правда, но месть.

Пацанчик побежал на выход, а я вздохнул и начал напевать ту мелодию, которая зазвучала в начале нашей мелкой потасовки. Уж больно прилипчивый мотив. Стоило один раз услышать, и, думаю, ближайшее время я буду постоянно слышать её в своей голове.

Раз уж воришка-забияка хотел поиграть в кошки-мышки или в догонялки, то не будем мешать ему.

Пацан бежал изо всех сил, но, видимо, пока мы устраивали потасовку, на улице прошёл дождь. И карманник постоянно падал и спотыкался. На нём ещё был непонятный шарф не по погоде, который постоянно лез ему под ноги, отчего тот приземлялся коленями на дорогу, но с криками боли поднимался и бежал дальше.

Я же насвистывал мелодию, думая, что выглядит это крайне комично. Да и времени оставалось совсем мало. Поиграл и хватит. Хорошо, что пацан уже забежал в тупик и судорожно поворачивал головой, понимая, что бежать больше некуда. Он трясся, как осиновый лист, когда я подошёл к нему вплотную.

— Прости меня! Прости! Я так больше не буду! — упал пацан на колени, а я навис над ним.

— Это хорошо, — улыбнулся я так, что даже самые смелые представители человечества задрожали бы. Этот же мелкий обоссался прямо на месте. — И знаешь что? Я слышал… что пацаны не извиняются.

Домой я пришёл под утро. Пекарня уже готовилась к открытию. Как же прекрасно, что у меня освободилось время. Помощник работал не покладая рук, а точнее — костей. Сора сразу же сообщила, что всё шло прекрасно, а Элеонора, уже позавтракавшая и довольная, подметила, что они обговорили всё с Иваном и теперь он мог без моего пристального надзора всё делать сам.

Это были прекрасные новости. Я прикинул в голове, что мне нужно было сделать до отбытия с Демидовыми. И решил, что самое время зайти в банк. Уже не раз и не два я столкнулся с тем, что носить с собой золото хоть и забавляло — в плане шока окружающих — но за крупными покупками без Дона лучше было не выходить.

— Элеонора, освобождаю тебя от обязанностей на утро, — сказал старухе, а она сразу же развернулась и вопросительно посмотрела на меня. — Знакома с банками? Мне нужно открыть счёт.

— Это хорошая идея, Фер, — одобрительно кивнула Элеонора, а я лишь прищурился, ожидая ответ на свой вопрос. — Да, я знаю, как это делать, поэтому пойду с тобой. Плюс надо бы ещё сделать оплату со счёта в нашей пекарне, но всё же это не горит. Наши покупатели уже привыкли, что нужно брать с собой наличные, когда идут сюда. Можно это не менять.

То есть Элеонора думала про это. Значит, я был прав. Стоило понемногу привыкать пользоваться технологиями этого мира. Хотя я уже и не был против. Чего только стоил мой мотоцикл. Даже подумывал после отпуска забрать его в ад. Хотя был риск начать сражаться за него с братом.

Недолго думая, мы с Элеонорой и Доном, которого я попросил опустошить на треть кладовку, отправились в банк. Бабка сразу же отказалась ехать туда на мотоцикле, сетуя на свои старые кости, но я думал, что причина была в чём-то другом. Я не стал спорить, ведь идти было всего ничего. Времени ещё предостаточно.

Правда, потом мне захотелось забрать свои слова обратно. Бюрократия — зло, но ведь я это уже говорил. Так вот и банки в этом плане ничем не отличались.

Начиналось всё, вроде, хорошо. Нам дали номерок на главной стойке. Очередь перед нами была огромной. И почему именно сегодня все решили открыть счёт? Это было похоже на какое-то проклятье. Когда ты решаешь что-то сделать, то именно в этот день появляются мешающие обстоятельства. По дороге Элеонору мальчик облил водой, ещё и заревел до кучи, когда взглянул в мою сторону. Очередь перед нами не двигалась. А когда она до нас дошла, то девушка ушла на перерыв.

Мы прождали целых полчаса, но нас всё же приняли. И тут началось анкетирование. Хорошо, что я взял с собой Элеонору и делал вид, что ничегошеньки не понимал в их системе. Хоть и прекрасно понял, что от меня хотела сотрудница банка, но с каждым новым вопросом я лишь сильнее раздражался. Мне захотелось спалить это чёртово место. И без разницы на дело, ради которого мы пришли.

В итоге, когда с открытием счета было покончено, нам сообщили, что теперь можно положить на него деньги. Я уже хотел приказать Дону, чтобы доставал незаметно золото, но нам с улыбкой сказали, что это можно сделать лишь в кассе банка в другом окошке.

Я определенно добавлю в список дел сжечь этого место. Элеонора увидела мой порыв и вовремя меня остановила, сходив на стойку и взяв теперь номерок в кассу. Отстояв ещё одну огромную очередь, мы наконец сделали то, ради чего пришли.

Я приказал Дону доставать золото мне в руки, когда мы уже стояли в отдельном кабинете на кассе.

Кассирша была в шоке, когда я мешок за мешком доставал деньги. Она пыталась подсчитать количество, но в какой-то момент сбилась. Элеонора с легким негодованием смотрела на меня, а после тихо зашипела:

— Зачем столько сразу денег? Это же подозрительно…

— Это ведь всего лишь малая часть, — пожал я плечами, закончив выкладывать золото. Дон даже рыгнул под конец, а я лишь хмыкнул на его поведение. — Не знал, что нужно было принести меньше.

— Фер, с тобой можно поседеть раньше времени, — пробормотала Элеонора.

— Ты уже седая. Тебе это не грозит, — спокойно сказал я, а Дон аж охнул от такого. — Но если нужно, то я сделаю для тебя пирожок для покраски волос. Правда, он немного экспериментальный. Никогда не угадаешь, какой цвет будет.

Элеонора мотнула головой, смотря на меня с ужасом, а я улыбнулся, вспомнив, как брат месяц ходил с зеленой шевелюрой. Чем он только не пытался свести эффект пирожка. Но ничего не помогало. Как его только за глаза не называли.

Кассирша успела прийти в себя во время нашего короткого разговора с Элеонорой. Она подсчитала все золото и назвала сумму, от которой у неё чуть не выпали глаза. Позади сотрудницы появились такие же шокированные женщины и плотоядно взглянули на меня. Неужели подумали, что меня можно найти вне банка и попробовать развести? Какой кошмар. Такого счастья мне не нужно.