Я же, как на качельках, болтался под перемычкой и хохотал во всё горло. Нервное, скорее всего. Нет, это ведь уму непостижимо, но мой план удался! Пусть и не так, как я планировал, но ведь удался!

Моё безудержное веселье остановила Гайка резким рывком верёвки, а после – ценнейшими указаниями:

– Ты, дебила кусок, чего ушами хлопаешь и хохочешь как умалишённый?! – чуть ли не в припадке заорала Гайка. – Руки-ноги целы?

На этот вопрос я лишь радостно покивал головой.

– Тогда бегом к башке этого красавца и вытряхивай из него всё что можно! Да бегом же, ошибка ты природы! – при этих её словах я быстро пошёл вниз и уже через три секунды был на земле. А Гайка не переставала меня просвещать:

– Сейчас вторая толпа почует, что элиту грохнули, и примчится сюда проверять, кто это тут такой борзый. Так что в темпе давай! А нам до респа надо успеть по одной очень интересной штуке в рот засунуть, – сама Гайка после своей тирады подняла винтовку и прильнула к прицелу, высматривая надвигающуюся стаю.

После этих слов и до меня начала доходить суть происходящего. Элиту не зря зовут жемчужниками, именно у них в споровом мешке встречается практически самый дорогой трофей в мире Континента – жемчужина. И до того, как сюда нагрянет вторая стая, надо успеть вытащить все трофеи, и принять, так сказать, перорально нужный модификатор.

Обойдя труп, я невольно замер – показалось, что тело элитника мелко подрагивает. Или не показалось? Да нет, точно подрагивает, теперь это точно видно. Она, что, ещё жива? У неё позвоночник в уйме мест перепилен на кучу частей, и крови из неё вылилось сравнимо с маленьким озером. Как она всё ещё может при таких ранениях жить? Хотя что я знаю о вершинах эволюции мутантов? Может у неё регенерация такая, что она из одной только головы всё тело воссоздать может?

Я осторожно подошёл к голове в поисках спорового мешка. Ну, нифига ж себе! От самого незащищённого участка, от этой пяты Ахиллеса не осталось и намёка. Бронебойный бугорок с чешуйчатыми пластинами, толщиной сантиметров в десять, и маленькая щель снизу, полностью закрытая, когда тварь идёт или лежит. И только когда она наклоняет башку вниз, эта самая щель и раскрывается. Такую точно хрен убьёшь.

Ладно, нечего рассусоливать, делом надо заниматься. Я наклонился, взял в руки меч, намереваясь пошерудить им в мешке, как тот распался у меня в руках мелкодисперсной антрацитовой пылью. Жутко зачесалось всё тело. Я одёрнул комбез и выругался – всё тело покрывала всё та же самая чёрная пыль. Вот ведь блин! Скинул комбинезон, отряхнулся, как мог, снова надел на себя. Чесотка не проходила. Ладно, потерпим, не до неё сейчас.

То, что сейчас произошло с мечом, нолдовской одеждой и наручами объяснялось просто – очень скоро воскреснет Зиверт, и все его вещи «ушли» на подготовку к этому событию.

Я достал нож, присел и воткнул его в оболочку спорового мешка скрытого за бронированным капюшоном, чувствуя, как преодолевается податливая преграда. Многотонная туша вздрогнула всем телом, чуть дёрнулись нижние конечности. Ну, вот и всё – после поражения спорового мешка какая бы ни была элита матёрая, погибает даже она.

Я выгреб содержимое в пакет, не особо рассматривая трофеи, сунул его за пазуху и, подбежав к опоре, принялся карабкаться наверх.

– Чего-то они не торопятся… – задумчиво протянула девушка, когда я присел рядом с ней.

– Так это же хорошо, – выдал я, своё виденье ситуации.

– Да с чего бы? – не согласилась со мной Гайка. – Когда вот это всё, – тут она указала на грозовой фронт, – польётся на землю, то мало нам не покажется.

– Ну, дождь, ну молния с грозой, чего так напрягаться-то? Вымокнем только.

– Ты видел, как на мойках машины избавляют от грязи направленной струёй воды?

Кивнул, видел мол.

– А теперь представь, что этот напор увеличили в пять раз, до такой силы, что он запросто сможет сорвать у тебя мясо с костей.

– Так не бывает, – неуверенно выдал я.

На что Гайка картинным жестом обвела руками всё пространство, как бы произнося свою любимую фразу «Это, мать его, Континент, тут возможно всё!». И в подтверждение её слов вдали раздался оглушительный грохот.

– И какие планы?

– До базы бы добраться, но боюсь, не успеем… – скорее для себя, чем для меня, тихо проговорила девушка. – Совсем немного времени для размышлений у нас есть, так что показывай, что нам эта уродина в наследство оставила.

Я развернул пакет, и Гайка нырнула туда чуть ли не с головой. Переворошила там всё и с довольным лицом посмотрела на меня.

– Богатый улов, и это всё с одной только элиты, а сколько вот с этих всех набрать можно будет… – мечтательное выражение её лица сменилось озабоченным. – А нам ведь, Метиз, теперь умирать совсем нельзя. Ну, как найдёт кто-то такое сокровище?

– Я будто против, – буркнул, прикидывая варианты дальнейших действий.

– А скажи-ка мне вот что, друг мой, – на этих вкрадчивых словах девушки я развернулся, чтобы увидеть ранее уже наблюдавшуюся мной картину, а именно – ствол пистолета, смотрящего мне прямо в лоб. – А какие у тебя планы на делёжку этого вот пакетика? – она потрясла в руках пакет с трофеями.

– Тебе этого явно не говорили, но у тебя кукушка того… не часто в гнездо возвращается.

– Говорили, и довольно часто. Просто всегда выгодно получать ответы вот так, – она немного покрутила пистолетом. – Знаешь, тут на Континенте, довольно много людей, которые и за десятую часть вот этого, – снова лёгкое потряхивание трофеями, – укокошат и даже не подумают, что совершили что-то неправильное.

– Тогда понятно, чего ты такая нервная. Хреново по жизни быть детектором лжи, да? – посочувствовал я ей.

– Ты даже не представляешь, насколько, – горько вздохнула Гайка, после чего встрепенулась и сузила глаза. – Ты чего мне зубы заговариваешь? Отвечай, давай, на вопрос!

– Не думал я над этим. Если вот так вот сходу отвечать, то самое первое, что мне видится – это разделить пополам. Можно ещё как-то, я не знаю, может тут определённые правила есть? Кто больше урона нанёс, или кто сделал последний удар… Не знаю. Но присваивать себе чужое имущество путём невинного убиения особо крикливой по ночам барышни, я не намерен.

– Всё с вами, огурцами, не так, – незлобно буркнула Гайка, убрав пистолет в кобуру.

– Сейчас-то что? – покачал я головой и возвёл свои очи к небу, про себя прося дать мне сил для понимания женской логики.

– А чего тебе просто не восхотеть присвоить всё себе? Это же, пусть и малое, но всё же сокровище. Вот был бы ты из таких, я бы просто и безо всяких зазрений совести, тебя грохнула и пошла бы дальше по своим делам. И всё. А теперь вот мучайся с тобой.

– А самой просто так грохнуть, типа совесть не позволяет? – ехидно улыбнулся я, и в упор посмотрел на неё.

– Да не знаю я, – чуть ли не взвыла Гайка. – Не была я никогда по эту сторону баррикад. Меня обычно все кинуть пытались.

– Теперь понятно, с чего ты такая нервная.

– Нервная, ага, – легко согласилась со мной девушка, выуживая из пакета зелёную жемчужину и мгновенно проглатывая её. – Порядок, – отозвалась она. – Ты будешь, или припрячешь и сохранишь до десятого уровня?

– А если я её сейчас приму то, что будет? После десятого два умения сразу откроются?

– Ага, двадцать два откроются. Держи карман шире, прибавки к характеристикам капнут и всё. По идее лучше её сохранить и уже после десятого принимать по таймеру, но тут же видишь, какая история творится? Можешь и на этом стабе спрятать, я даже бесплатно твой тайник скрою, но для этого нам надо выжить. Шансы выжить есть, но не в такую грозу. Так что сам думай: либо сейчас примешь и просто прибавки получишь, либо надейся на её величество Фортуну.

– А сколько там всего жемчужин?

– Четыре. Две зелёных, красная и чёрная. Тебе, как истинному камикадзе, поразившему своими действиями сердце прекрасной дамы, идут красная и зелёная.

– А ещё что ценного есть?

– Регенератор вот золотой есть, ну и остального навалом. А тебе чего что-то особое надо?