- Тю! – фыркнула ничуть не смутившаяся отповедью Бригитта. – Не досуг ей! Чем же это ты так занята, родимая? Либо от ремонта крыши мы тебя отрываем? Али от чистки печи?

- Не тебе в мои дела нос сувати, - огрызнулась лесная колдунья. – На крышу мне зарабатывать надо, а не вашу грызню слушать!..

- Ну ясно, ясно, - согласилась фея-крёстная. – Бытовое колдовство никогда не было твоей сильной стороной, Ятрыха Латыгорка.

Критика Латыгорку задела. Она насупилась:

- Зато тебе оно ничего не стоит, Шуньята Странница!

- Что? Кто? Как она тебя назвала? – вскинулась Кира.

Но ведьмы не обратили на неё никакого внимания.

- Мне оно, может, ничего и не стоит. А вот тебе обойдётся в одну небольшую услугу… - Бригитта подмигнула коллеге. – А? Ну как? Договоримся?

Латыгорка недоверчиво поджала губы:

- Смотря что за услуга…

- Да боже ж мой! – возмутилась Бригитта картинно. – Не жмись, дорогуша! Сроду прогадать боишься… Ничего такого, что б ты не смогла, мы с тебя не спросим! Каков смысл?

- Хм… А чего сама-то? – с подозрением поинтересовались у уговаривающей стороны. – Неужто в чём-то я смогу больше тебя? Не может того быть…

- Видите ли, в чём дело, - вмешалась Кира, - нам нужен перстень из Северного моря. Заговорённый на вечную верность. Надо вернуть его хозяйке или… уничтожить. Это возможно?

Латыгорка выслушала пояснение просительницы и перевела вопросительный взгляд на коллегу. Которая к тому времени, воспользовавшись кратким Кириным выступлением, дохлебала кашу и сыто рыгнув, отодвинула от себя миску.

- Прошу прощения, - смущённо откашлялась она, - волчьи манеры. Не отпустило ещё, кхм…

- Ты на волков-то не греши, - хмыкнула хозяйка. – Сроду свинья свиньёй… Чего ко мне-то с этим перстнем? Я тута ни при чём!

- Сроду, - парировала Бригитта, - брехло брехлом…

Она потёрла сухие ладошки и вытянула шею, пытаясь заглянуть в горшок:

- А что каша-то у нас? Осталась? – она подтянулась за горшком, подтащила его к себе и принялась, наклонив, соскребать остатки со стенок и донышка. – Видишь ли, дорогуша, - объясняла она между облизыванием ложки с поскрёбышами, - наша девочка бежала к тебе со всех ног по короткой волчьей дороге, дабы опередить одного славного витязя… Да ты его, должно, помнишь! Он был тебе как-то заказан уважаемым господином посадником. Ты заколдовала его в медведя. Неплохая, кстати, работа, поздравляю. Уж что у тебя получается, дорогуша, то получается – тут спорить не возьмусь…

Латыгорке последнее замечание заметно польстило: лицо её озарилось неконтролируемым самодовольством, которое она, сурово хмурясь, усиленно пыталась скрыть.

- Этот достойный во всех отношениях молодец, - продолжала Бригитта, с тоской глядя в пустой горшок, - вспомнил свой опыт общения с искусницей Латыгоркой и вбил себе в голову, что она не откажется ему помочь. По старому знакомству, должно быть. Ну вот. Вспомнил, стало быть, и рванул из самого Колбаскова в сторону Коромыслова леса так споро, что только пятки засверкали. А эта героическая девица, - ведьма ткнула ложкой в сторону Киры, - тоже вбила себе в голову ересь, но уже иного рода: решила, что витязь сей, повторно встретившись с тобой, дорогуша, непременно плохо кончит, поскольку готов за то кольцо на что угодно - Либо запродаст тебе, змеищще, свой недавно вернувшийся человеческий облик, либо бессмертную душу. И ринулась, не щадя живота, благородно спасать благородного дуралея. Ну? Как тебе историйка?

- Молодёжь, - махнула рукой лесная ведьма.

Фея-крёстная понимающе покивала. Обе колдуньи пригорюнились, словно старухи на приподъездной лавочке, задумавшись, видать, о лучших временах.

В углу каркнул спросонья задремавший ворон.

- Так и что? – не поняла Кира и уставилась на Бригитту. – Она сможет нам помочь?

- Нет! – отрезала Латыгорка.

- Сможет-сможет, - заверила ведьма в волчьей шкуре и энергично поскребла за ухом. – Ай! Опять звериные рефлексы, будь они неладны… - старуха вздохнула и, чтобы занять склонную к непроизвольной почесухе руку, погладила присевшего к ней на лавку кота по мускулистому загривку. – Баюша хороший, - проворковала она, - пушистик…

При взгляде на «пушистика» кровь стыла в жилах, но Бригитту харизматичный вид зверюги не смущал. Как зверюгу не смущали телячьи нежности посторонней ведьмы: он потёрся огромной головой о сухую сморщенную лапку Бригитты и замурчал. Негромко так. Примерно на тон ниже дачного мотокультиватора.

- Значит так, - перешла она на деловой тон, - договоримся с тобой, Ятрыха, следующим образом: я правлю тебе избу, а ты с благодарностью вручаешь нам этот чёртов перстень.

Хозяйка возмущённо фыркнула:

- Да я любого мужика могу за полушку нанять брёвна проконопатить да за полведра зелена вина крышу перекрыть! На что мне упираться, перстень добывать тебе со дна морского в нечеловеческих условиях зимних штормов? За такой-то отдарок! Ну ты даёшь, Шуньята!..

- Ладно. А коли так: поднимаю сруб на каменный фундамент, настилаю пол дощатый, потолок, печь новую ставлю. А? Как тебе такая цена за перстень со дна моря? За полушку таково, небось, не сделаешь. А если учесть, что той полушки у тебя досе не завалялось, сквалыжница ты старая, так не сделать тебе того и впредь!

- Ну, - заколебалась Латыгорка, - цена, конечно, неплоха… Но не за ту работу, что ты предлагаешь мне проделать! Это же…

- Что? Какую ещё работу?! – возмутилась Бригитта. – Ты кому тут впариваешь про работу, морда бесстыжая? Забылась? Или, может, ты вообразила себе, мамонь криворылая, что я знать не знала, ведать не ведала, начиная с тобой разговор, о чём прошу?

- И о чём же? – с вызовом подбоченилась мамонь криворылая, вскакивая с лавки и занимая боевую позицию.

- О том перстне, самонадеянная ты курица, что ты сама же создала для двух романтичных дураков и сама же можешь печать с него снять! Потому мы к тебе и пришли. А вовсе не потому, что мне лень напрячься и самой пошариться по морскому дну в плохую погоду! Учитывая, - прибавила ведьма, многозначительно постучав ложкой по столу, - что там бы я его всё равно не нашла…

- Чевой-то так? Старый конь борону не тянет?

Бригитта, спихнув с колен голову придремавшего кота, тоже вскочила на ноги, тоже подбоченилась и, перевесившись через стол, упёрлась крючковатым носом в курносую пуговицу Латыгорки.

- Хорош кривляться! – процедила она. – Я ж тебя не первый день знаю. Разве стала бы Ятрыха Латыгорка чью-либо верность на жизнь завязывать, а после в море выкидывать? Да ни в жисть! Какая глупость! Страсти-то поостынут у парочки, и прибегут они, таясь друг от друга, освобождения у ведьмы просить – а где же перстень? Да вот же он, перстенёк – у лукошке с картошкой припрятан! Чтоб ещё одну услугу дуралеям оказать и за то втридорога содрать! Никогда Ятрыха Латыгорка тот перстень в море бы не выкинула – это и ежу понятно!

Хозяйка поединок испепеляющих взглядов проиграла: она отпрянула от соперницы, плюхнулась широким задом на лавку и сердито скрестила руки на груди.

- Так что, дорогуша, давай договоримся, - Бригитта, словно строгая училка, постучала черенком ложки по столу. – Договоримся по-хорошему. Тебе же лучше. Я ведь отсюда без перстенька-то не уйду – ты это поняла, надеюсь?

- Ладно, - сдалась лесная ведьма и плюнула в сердцах. – Подавись ты этим перстеньком…

Она полезла в дальний угол за печку и вытащила из пыльно-паутинной тьмы на свет божий старую рассохшуюся бадейку. С трудом выколотила заевшую крышку и принялась рыться в гремящем и перекатывающемся о деревянные стенки барахле.

Наконец, искомое было найдено: Ятрыха добыла из бадейных недр серебряный перстенёк со скромным неприметным камушком, сдула с него пыль, обтёрла фартуком и грохнула, припечатав ладонью, на стол, перед гостьями.

- Изволь. Тот ли, что ищешь? – она поспешно прикрыла его рукой и торопливо добавила: - Ещё стекла в окошках и новые свежеструганные полати!

Бригитта небрежно отпихнула её руку и, цапнув со стола кольцо, поднесла к глазам. Рассмотрев со всех сторон, аккуратно положила обратно.