- Вот ты уже и сочиняешь, женщина, - недовольно сдвинул брови султан. – Собираешься лгать своему господину так же, как твой лгун-отец?

Шахзадэ опустила ресницы и вновь вскинула их, сменив выражение глаз, как слайд в диафильме - вместо вдохновения рассказчицы в них засветились преданность и слепое обожание:

- Да будет снисходителен наимилостивейший из государей к своему верному слуге. Он солгал не из коварства, а из родительской любви, которая, как известно, порой бывает слепа и тороплива в желании оградить птенца своего от настоящей или мнимой опасности – бывает, от страха за дитя трудно разобраться сразу…

- Будет о нём! – раздражённо оборвал заступницу наимилостивейший. – Пусть шайтан разбирается в его прегрешениях! Ты сама-то как оправдаешься?

- Мне не в чем оправдываться, о светозарный, - мягко улыбнулась девушка. – Мои правдивые слова легко проверить.

- Вот как? – шевельнул бровями заинтересовавшийся султан.

Шахзадэ подошла к окнам балкона и отодвинула ручкой дымку занавесей.

- Пусть повелитель убедится, - она посмотрела в сторону неподвижного, сверкающего под закатным солнцем моря, - что корабль Синдбада стоит ныне напротив дворца, не в силах продолжить пусть из-за отсутствия ветра.

Позабыв о необходимости сохранять величественность, Шахрияр торопливо отпихнул кальян и выпростался из неги подушек:

- Напротив дворца? Корабль Синдбада? Не может быть…

Многообещающе улыбаясь, Шахзадэ поманила султана на балкон и легко скользнула впереди него.

- Во-о-о-он, - вытянула она пальчик в сторону моря. – Пусть повелитель обратит своё высочайшее внимание на то судно… Нет, не это… Правее… Если бы распорядились подать повелителю подзорную трубу…

- Хм… - хмыкал повелитель, недоверчиво вглядываясь в призмы мощного прибора, достойного удовольствия царственной особы. – Корабль Синдбада, говоришь? Так ли это?

- Пусть господин прочтёт название, - проворковала девица над ухом солнцеподобного, и он не удержался, скосил на мгновение взгляд на сочные губы юной девы. - Не «Стремительный Дракон»?

- Пожалуй… - согласился Шахрияр, подкручивая на трубе резкость.

- Может, повелитель и самого капитана разглядит на палубе? Красный жилет… Шаровары, перетянутые широким кушаком… Гладко выбритая, будто качан капуты, голова…

- Да вот же он! – возликовал султан, радуясь новому развлечению, словно ребёнок. – Невероятно! Разве Синдбад – сянец?

- Безусловно, это так, о повелитель! – подтвердила Шахзадэ. – Для меня это тоже оказалось открытием. Увы – знаменитый мореход не наш соплеменник! Но это ведь нисколько не умаляет невероятности его приключений, не правда ли?

Насмотревшись на знаменитого путешественника, владыка Эль-Муралы опустил, наконец, трубу и с подозрением уставился на дочь визиря.

- Откуда ты всё это знаешь, о многомудрая дева?

Дева потупилась:

- Немного ранее я уже имела удовольствие сообщить великолепнейшему из султанов: управляющий моего отца приобрёл у купца Асафа невольницу, которая прибыла в наш благословенный край на корабле Синдбада. Прачку.

- Что ещё поведала твоя прачка, кроме сказок о сернах и облаках под ногами? Может, наврала куда ныне держит путь знаменитый мореход? В какую сторону отправится «Стремительный Дракон», поймав ветер в паруса?

Шахзадэ мягко улыбнулась, поклонилась, сложив ладони под подбородком:

- Как безмерно счастлива я, ничтожнейшая из смертных, что могу порадовать своего богоравного повелителя, удовлетворив его высочайший интерес! Только сведения эти занимательные мне поведала не прачка. О нет! Сам наихрабрейший Синдбад рассказал о том, куда отправится из Эль-Муралы. Мой отец, ваш покорный слуга, пригласил его в дом свой, желая скрасить прославленному путешественнику скуку вынужденной задержки посреди великих странствий. Его рассказы поистине невероятны и заслуживают того, чтобы быть услышанными высочайшими ушами совершеннейшего из людей. Тем более, есть в этих рассказах сведения, касающиеся нашего богоравного повелителя. Боюсь, он будет поражён, узнав что поведал нам гость…

- Касаются меня? – возопил султан. – Чего же ты медлишь, несчастная! Рассказывай!

Забытые наложницы, замершие у колонны, переглянулись.

- Нет, ну ты видала? – восхищённо прошептала Кира. – Во даёт Шахерезада! раз-раз и в дамки! Как она султашу обработала – он и не заметил! Высший пилотаж…

Зарема согласно закивала:

- О дорогая подруга! Сия дева, без всяких сомнений, достойна восхищения. Но… что будет с нами?

Кира бросила быстрый взгляд за спину, на занавески подсобки. Оглядела диспозицию, оценила расположение присутствующих, отметив с удовлетворением, что оные, раскрыв рты и навострив уши, следят за невероятной сценой на балконе, и тихонько поднялась с места.

- С нами, подруга, всё будет зашибенно, - она потянула её за руку. – За мной!

И они, никем не замеченные, шмыгнули в подсобку.

Помещение за занавесями оказалось полукруглой комнатой, похожей на большой альков. Она была заставлена снедью, корзинами, узлами, завешана полками с необходимыми бытовыми вещами – и, самое главное, в самом деле оказалась проходной. В ней было помимо двери в султанскую спальню ещё два выхода: каменные ступени вели к неплотно прикрытой двери, а высокая арка – на знакомый балкон, где сейчас ворковала Шахзадэ.

Словно лошадь, почуявшая близкую конюшню, Кира ринулась к ступеням. Но вовремя была приторможена тонкой смуглой рукой Заремы. Персиянка приложила к губам палец и сделала знак прислушаться – за дверью бубонили голоса.

- Эй, Кира! – прошептала она. – Не так быстро. Или не ведаешь – во дворце у каждой двери стражи расставлены!

Торопыга лихорадочно заозиралась:

- Что же делать? Что делать?

Зарема повела глазами в сторону балкона.

- С ума сошла? – ужаснулась Кира. – Как мы спустимся? Там же головокружительная высота!

Выразительно уставившись на непонятливую соратницу, Зарема двумя пальчиками потянула за уголок с полки аккуратно свёрнутый шёлк простыни. Нижней в стопке. Стопка дрогнула и послушно заскользила за рукой, чтобы на середине пути, повиснув над бездной, накрениться и сверзиться под ноги беспредельщиц беспорядочной текстильной грудой. Кира с сомнениям покосилась на подругу, сморщила нос, но потом всё же решилась – дёрнула на себя одно из полотнищ, принялась споро скручивать его в жгут.

Торопясь, путаясь и чертыхаясь сквозь зубы, девушки вязали верёвку, крепко и яростно затягивая узлы. Когда верёвка была готова, беглянки накрепко примотали её к мраморным перилам арочного балконного проёма и прислушались…

- …А после погрузили на его корабль исфаханские купцы невольницу, купленную в Цзудухэ у одного жадного сяньца, - донёсся до них чарующий голос Шахзадэ. – И была она столь прекрасна, что могла бы поспорить прелестью лика с ясной луной…

- Ну, - пробурчала Кира, - прям так уж и с луной… Мне даже, право, неловко…

- … Но более того – была она загадочна и непохожа на всех ранее виденных им женщин, ибо никто не мог понять кто она, откуда и каким неведомым образом сей цветок оказался в услужении у презренного крестьянина…

- Они всё ещё здесь, - сообщила очевидное Зарема.

Кира поморщилась досадливо:

- Чего на балконе до сих пор торчать? Вон и погода портится… И комары налетят.. Есть тут комары, кстати? Хоть бы были! На головы этим любителям пленэра, етить их!..

- Тссс! – зашипела на неё подельница и навострила уши.

Беглянки услышали голос визиря. Звучал он нарочито озабоченно, непритворное беспокойство звучало в его неподдельно тревожных интонациях:

- Не желает ли господин переместится в покои? Поднимается ветер, о светозарный, и несёт с собой чёрные грозовые тучи. Преданные слуги умоляют своего благодетеля поберечь своё бесценное здоровье, разместиться в тепле и уюте их заботы…

И в самом деле: лёгкие газовые занавески вдруг взметнулись пробным дуновением приближающейся из-за моря тучи. Заколыхались вокруг затаившихся у выхода на балкон беглянок, оглаживая им плечи, спины и щёки, путая волосы, цепляясь за узорчатые украшения.