Тот растерялся. Потом нахмурился. Утёр рукавом нос. Потоптался на месте и нехотя двинулся в её сторону.
- Ну чего ты..? – вопросил он с отчаянием. – Было бы о чём…
- Ты не понимаешь! – вдохновенно рыдала Кира. – Там, на корабле, мой бедный младший братишка Му-сяо - он болен и слаб! Он бредит ночи напролёт, зовёт меня, корчится в страшных припадках! Никто-никто в целом свете, кроме меня, не позаботится о нём – кому он нужен? Бедняжка Му погибнет без ухода… И что тогда останется мне, кроме тоски, горя и угрызений совести?
Лю вздохнул и присел подле. Он молчал. Кира отняла руки от лица и покосилась на него осторожно, не забывая достоверно хлюпать носом.
- Врёшь ты всё, - сказал он спокойно.
Убитая горем «сестрица» хлюпать перестала:
- Вру, - призналась она.
- Почему на самом деле хочешь уйти?
- Интересный вопрос, - Кира хмыкнула, достала припасённую ветошь и принялась заматывать ладони. – Уместнее спросить, есть ли у меня хоть одна причина остаться…
Братец Лю покосился на неё с опаской, словно на умалишённую.
Кира вздохнула:
- Пойми, - она дотронулась до его локтя, поймала взляд, - я ведь не из воздуха у вас тут материализовалась. У меня до этого была своя жизнь. И в этой жизни планы. А у этих планов задачи. И главная из этих задач – вернуться домой. И отменять её я не намерена!! Мне нужно – очень нужно! – вернуться домой! Понимаешь? Мне не нравится здесь… в этих сказках…Здесь у меня всё так запутано, всё неправильно и… и как-то так болезненно, будто… будто обожгла я не только ладони, а… а что-то внутри и… только стала обрастать тонкой чувствительной кожей, которую всё время что-то царапает… Не знаю, как лучше объяснить… Впрочем, это всё лирика. Неважно. Я просто хочу домой –там всё ясно, понятно и привычно. Там оставит меня всё то, что терзает здесь и я… я, наконец, снова стану собой. Заживу легко и весело, как раньше, а кожа… кожа моя заживёт. Ты понимаешь меня?.. А! – Кира махнула рукой и встала. – Не понимаешь ты ни черта, пацан! Потому и помогать не станешь. Да я, собственно, исама мало что понимаю, чувствую только… этими самыми ожогами… очень остро.
Мальчишка посмотрел на неё снизу вверх очень серьёзно и внимательно:
- Ты поэтому так стремишься попасть снова к тем людям, что бросили тебя на берегу умирать? Тот корабль отвезёт тебя домой?
Кира задумалась – в самом деле…
- Нет, - произнесла она неуверенно. – Домой… Пожалуй нет. Если только в промежуточную точку…
- Тогда, может, ты хочешь отомстить тому, кто ударил тебя по голове?
Кира пожала плечами:
- Да я бы не сказала, что меня терзает жажда мести.
- Тогда зачем тебе туда?
Он смотрел на неё испытующе, напряжённо. И Кире почему-то показалось, что от её ответа сейчас будет что-то зависеть. Она задумалась – что сказать? Надо бы что-то веское, убедительное… Но в голову ничего не приходило. И она сказала правду, признавшись не столько ему, сколько себе:
- Там… человек, которого я люблю.
Младший Лю почему-то покраснел и резко поднялся.
- Идём, - велел он и, ухватив её за забинтованную руку, поволок за собой.
Спотыкаясь, подворачивая ноги на комьях земли и неровностях весенней пахоты, Кира доволоклась, вслед за своим буксиром, до кромки поля и нырнула под сень леса…
- Постой, - пропыхтела она, - мы куда? Мы уже в Цзюдухэ? Ты говорил, дорога дальняя, может… стоило то-сё… запастись провизией, к примеру и…
- Нет, - оборвал её провожатый. – Мы здесь, недалеко…
Он затормозил у старой, уже почти облетевшей осины, присел на корточки и принялся копошиться в развилке её корней. Не без труда извлёк оттуда свёрток. Отряхнул его бережно от земли и лесного сора, осторожно размотал тряпицу, открыв взорам… небольшую оранжевую тыковку.
- М-м-м… - выдавила из себя Кира. – Тыква? Прикольно…
Мальчишка зыркнул на неё негодующе.
- Это не простая тыква! – проговорил он внушительно. – Это волшебная тыква, исполняющая желания!
Кира издала хрюкающий звук и тяжко плюхнулась на вздыбленный корень осины.
- Ну конечно, - вздохнула она устало.
- Это правда! – возмутился Лю-сяо обидным недоверием. – Я нашёл её в прошлую луну – бабка послала привезти к обеду раннеспелок. Смотрю – лежит, яркая такая, хоть и малышка. Сорвал да поволок в котомке. А у котомки ляка возьми да оборвись! Тыквы покатились, грибы, что насобирал по пути, посыпались – ужасть! Расстроился я, значит, заругался, как положено… Стал пытаться ту лямку хоть как-то приладить – ничего не выходит. Вот, говорю, проклятая сумка! Сама умела порваться, сама и чинись! И кинул её в сердцах на землю. Смотрю вдруг: тыква засветилась, словно солнышко, чпокнула и – лежит сумка цела и невредима!
- Чпокнула? – уточнила Кира.
- Ну да, звук такой странный издала… Но не это важно! Дело-то в другом!
- Ну положим. И чего ж? Где твои прочие овеществлённые желания? Или, кроме сумки, попросить нечего было?
- Ты не веришь? – взвился обладатель волшебной тыквы.
- Да ладно, не кипишуй, - примирительно похлопала его по плечу Кира. – Чего нам с тобой канаться – веришь-не веришь… Нет ничего проще, чем разрешить любые сомнения, - она посмотрела выразительно. – Так ведь?
Мальчишка наморщил лоб:
- Чего-нибудь загадать? На это намекаешь?
- Намекаю, - подтвердила искусительница.
- А! Щас! – он сосредоточенно уставился в пространство, что-то пытаясь усиленно сообразить. – Щас… - почесал маковку. – Щас, щас… - яростно отгрыз заусенец на грязном пальце и мученически возвёл глаза к небу. – Давай лучше ты! – сдался наконец. – Я чего-то не придумаю ничего…
- Не знаешь, что пожелать? – поразилась Кира. – Вот те на! Живут же на свете счастливые люди, привитые от жажды потребительства! Хорошо, - она поёрзала на вздыбленном над землёй корне, устраиваясь поудобнее и поторжественнее. Чопорно, согласно моменту, сложила руки на коленях и со значением произнесла: - Хочу немедленно, сию секунду оказаться дома!
Как и следовало ожидать, тыква не «чпокнула» обещанным образом, и пейзаж вокруг не сменился. Так же шелестели над головой деревья, божья коровка ползла по стеблю травы, Лю-сяо таращился напротив…
- Ну и..? – ехидно поинтересовалась незадачливая путешественница по сказочным мирам.
- Эк ты хватанула! – воскликнул мальчишка в праведном возмущении. – Дома оказаться! Тыква хоть и волшебная, но всё же не всесильная! У неё… В общем, короче, у неё особенность есть – я проверял: она исполняет только насущные желания. Ну, то есть то, что тебе в данный момент особенно и немедленно необходимо. Как с сумкой…
- Хорошо, - согласилась Кира. – И чего ж мне сейчас позарез необходимо?
- Подумай, - пожал плечами братец, - для себя я чегой-то не сообразил…
- Мотыгу?
- Так она у тебя есть!
- М-м… бокал шампанского и ананасы!
- Чего это такое? Зачем?
- Ну, не насущное, согласна… Просто решила попробовать – а вдруг… Может, кошелёк с деньгами?
- Зачем тебе деньги на тыквенном поле? – вздохнул мальчишка, устав от тупости собеседницы. – Всё ты не то говоришь.
- Так подскажи, умник!
Умник подумал, кусая губы, осмотрел внимательно Киру…
- Во! Ты зачем тряпками руки заматываешь?
- Перчаток нет, - бросила она. – Боюсь повредить… - и запнулась. – Хочешь сказать…
- Конечно! Давай, желай быстрее!
- Ну… рабочие рукавицы бы мне…
В ту же секунду тыква засверкала, словно блёстками её кто обсыпал, и выразительно хрустнула, будто спелый арбуз под ножом… На коленях у Киры лежали плотные рукавицы из дерюги с мягкой холщовой подкладкой внутри. Она взяла их боязливо и осторожно повертела в руках, тихонько присвистнула.
- Ого…
- Теперь веришь? – осведомился владелец артефакта, довольный, как слон и гордый, как петух.
- Ещё бы! - отозвалась Кира, не в силах отвести взгляда от чудесных рукавиц. – Но… - она посмотрела на своего собеседника, - как ты решился доверить мне – человеку малознакомому и проходному – свою тайну?
